Существует версия, что познания прошлого помогли нацистам и в технологических прорывах, приблизив их к тайнам атомной технологии. В архивах сохранились материалы о человеке, который самим фактом своего существования доказывает способность вынести откровения из глубочайшей древности. Им был не кто иной, как Карл Мария Виллигут.
Фамилию «Виллигут» специалисты переводят как «бог воли». Согласно терминологии ученых из «Аненэр-бэ» это синоним понятия «падший ангел».
Корни генеалогического древа Виллигутов теряются во тьме веков. Впервые герб этого рода с двумя свастиками внутри запечатлен в рукописях XIII в. Это дает все основания считать, что именно Виллигут сделал свой родовой знак (кстати, древнейший символ, распространенный среди всех арийских народов – германцев, кельтов, славян, иранцев, народов Индии и др.) зловещим символом фашизма.
Из поколения в поколение Виллигуты передавали какие-то древние глиняные таблички с руническими надписями. Зашифрованные в них загадочные знания христианская теология считала полученными от Дьявола. Отсюда – папское проклятие, наложенное на род Виллигутов еще в Средние века. Но все предписания церкви уничтожить проклятые письма Виллигуты отвергали. Они словно ждали, когда пробьет их час. И он настал.
Воплощением в жизнь зашифрованных в табличках знаний занялись в «Аненэрбэ». Сохранились рисунки с пометками самого Виллигута. На них изображены завихрения каких-то чрезвычайно тонких физических полей. Лишь в последние годы неортодоксальной физикой были открыты так называемые торсионные поля, состоящие из вращающихся частиц. Они способны оказывать на сознание и здоровье человека самое радикальное воздействие. На одном из рисунков изображены и так называемые кристаллы воли в голове человека. Воздействие на них, согласно концепциям ученых из «Аненэрбэ», давало прекрасные результаты в управлении сознанием.
Итак, Виллигут стал живым воплощением представлений фашистских идеологов, утверждавших, что именно германская традиция хранит в себе корни древних запредельных знаний.
Нюрнбергский процесс абсолютно не коснулся загадочного генерала СС. Впрочем, как и других людей, определявших стратегию «Аненэрбэ».
Умер Карл Мария Виллигут в 1947 г., унеся в могилу «знания Дьявола». Он был последним в проклятой фамилии…
Как создавался американский ядерный проект?
Работы по разработке и производству атомной бомбы охранялись уникальным в своем роде разведывательно-контрразведывательным формированием, сотрудники которого на протяжении почти четырех лет уберегали бомбу и от американцев, которые могли выдать ее секрет из-за своей болтливости, и от не в меру пытливых иностранцев.
В Беркли (Калифорнийский университет) находилась одна из трех основных лабораторий, где велись исследовательские работы в рамках Манхэттенского проекта; вторая принадлежала Колумбийскому университету; третья – Металлургической лаборатории Чикагского университета.
В Чикаго, Ок-Ридже и кое-каких других местах десятки тысяч энергичных общительных американцев занимались работой, которую было необходимо сохранять в глубочайшей тайне. Под девизом «Защитим проект» майор Ланздейл при содействии майора Уильяма Консодайна начал грандиознейшую в истории кампанию по обеспечению секретности. Он организовал особое секретное подразделение из молодых парней и женщин под названием «Лазутчики». Офицерами в нем были большей частью юристы, обучившиеся секретности в военном министерстве, а агенты пришли из армейской контрразведки и военной полиции. Как результат их работы, – в ходе осуществления американского атомного проекта не было зафиксировано ни одного вражеского диверсионного акта.
Они запретили употреблять слова «атом», «уран», а также название секретного оружия. Все занятые в проекте люди, «лазутчики», должны использовать условные слова, которые необходимо постоянно менять. Атомы стали называть «Топе», бомбу – «Бот». «Лазутчики» проверили должностных лиц и владельцев акций всех связанных с проектом корпораций, включая сотни подрядчиков. В целях большей конспирации и как мера от возможных бомбардировок связанные с проектом исследования и производство осуществлялись в разных местах. Каждый секретный документ копировался, если его брали больше, чем на неделю, все копии регистрировались. Каждый вечер во всех помещениях производилась проверка на предмет неубранных бумаг и незапертых столов. Сотрудникам постоянно говорилось о необходимости хранить молчание.
Участвовавшие в проекте военнослужащие, которых по каким-либо причинам освобождали, направлялись в такие места, где они не могли попасть в плен, а гражданских увольняли очень тактично, чтобы они не испытывали раздражения и не разговорились.
Ученым были даны условные имена. Доктор Артур Комптон стал А. Комасом, доктор Энрико Ферми – Генри Фармером, и каждый из них имел телохранителя. Большинство ученых вело себя осмотрительно.
…Перед самым началом войны нацисты послали в Америку двух своих самых выдающихся ученых, чтобы выяснить, как в США обстоят дела в области атомных исследований. После начала работы над проектом службами США были перехвачены послания, спрятанные в письмах в виде точек, изготовленных способом перефотографирования, от шпионов, пытавшихся войти в контакт с учеными.
Базой для некоторых шпионских рейдов за секретами производства атомной бомбы, как оказалось, послужила Канада. Там британский физик Алан Нунн Мэй передал агентам советской разведки урановые образцы и частичные отчеты о работе на канадском предприятии в Чок-Ривер и в Чикагской лаборатории, где он побывал три раза. Арестованный британскими властями Мэй во всем признался и получил 10 лет тюрьмы.
…В поисках предполагаемых лабораторий Гитлера, где шли работы по созданию атомной бомбы, разведгруппы из Лондона устанавливали местонахождения немецких физиков, способных проводить подобные исследования. Аэрофотосъемка показала, что в некой необычной лаборатории в Далеме, недалеко от Берлина, активно ведутся работы. Эту информацию подтвердили словоохотливые немецкие ученые, сообщив в ходе осторожных опросов, что их коллеги уехали на какие-то новые исследования.
Для поиска атомных секретов и ученых была создана особая группа, насчитывавшая более 100 человек, из отборных солдат, специалистов-офицеров и команды ученых во главе с профессором Сэмюэлом Гоудсмитом из Северо-Западного университета, которая получила кодовое название «Алсос». Эту группу возглавил полковник Борис Паш, человек безрассудной дерзости, и одной из первых ее и самых секретных задач стал розыск ведущего французского ученого-атомщика Фредерика Жолио-Кюри, зятя Марии Кюри и будущего руководителя Комиссариата Франции по атомной энергии. Лабораторией Жолио пользовались нацисты. Чтобы помешать возможному похищению нацистами этого французского ученого с приближением наших войск, полковник Паш вместе с полковником Калвертом и двумя агентами Си-ай-си двигались вместе с передовыми французскими танками и вместе с ними вошли в Париж. Встретившись с Жолио, они узнали, что его лабораторией распоряжались двое немецких ученых, проводивших работы в области ядерной физики. Однако им не удалось сколько-нибудь близко подойти к созданию атомной бомбы. Группа «Алсос» двинулась дальше, к границам Германии. Внезапно возникло сильнейшее со дня «Д» волнение: новая фотосъемка с воздуха показала лагеря, в которых трудились заключенные, протянувшиеся линии электропередач и огромную промышленную стройку, продвигающуюся с невероятной быстротой у городка Бизинген. В отчаянном стремлении поскорее узнать истину ученые и военные ринулись в Бизинген. Там их ждало разочарование, одновременно огромное облегчение: новый большой завод не был предназначен для производства атомных бомб, а лишь для получения масла из сланца. Они поспешили к другим объектам. В расположенной рядом деревушке Тальфинген в лаборатории за своим столом сидел Отто Ган, первооткрыватель явления ядерного деления; с ним находилось десятка два других ученых. Эти люди стали отрицать, что они пытались создать атомную бомбу, и сказали, что все их бумаги с выкладками уничтожены. Но один ученый приветствовал американцев словами:
