Ворота успели закрыть, но и я успела разогнаться, и через
три секунды мы катили по проспекту. Конечно, тут и сирены завыли. Интересно,
как это они всегда умудряются опаздывать? Я собралась вздохнуть с облегчением,
но тут заметила троечку машин сзади, ребята торопились с нами пообщаться. У
меня, естественно, такое желание отсутствовало. Сирены кое-кого напугали, и
палить прекратили. Это меня так воодушевило, что я исполнила что-то очень
лихое, правда, быстро опомнилась и замолчала. Ребята сзади были настырными, но
водители так себе, я не сомневалась, что уйду. На перекрестке вдруг вынырнул
темный автомобиль, отрезая от нас преследователей. Конечно, сразу загромыхало,
но мне было не до этого, потому что один сукин сын все ж таки прорвался, и
теперь висел у меня на хвосте. Это стало действовать на нервы. В общем-то, я
человек спокойный, но он мне надоел. Я набрала скорость, благо что пустынный
проспект это позволял, потом резко развернулась и полетела навстречу своему
преследователю.
— Сворачивай, — заорал Мишка. Все-таки он парень
невыдержанный.
— Размажет, — выдохнул Витек, сжав кулаки, Павел и
Гиви молчали. Мы стремительно сближались лоб в лоб, однако нервы у паренька
были не для таких игр (видимо, пьет паренек), в последнюю секунду он не
выдержал, рванул вправо, машину занесло, выбросило на тротуар, развернуло
задом, и парень полетел вниз с высоты пяти метров.
— Отдохни, — сказала я. Я не кровожадная, но в эту
ночь столько натерпелась, что было мне его нисколечко не жалко. В конце концов,
сам напросился.
В машине было тихо. Немного успокоившись, я взглянула в
зеркало: Павел бледен, у Гиви лоб потный.
— Припадочная, — сказал Мишка, Витек косился.
Наверное, надо было их как-то подготовить.
— На турбазу? — поинтересовалась я. Павел кивнул.
Всю дорогу никто слова не произнес, это пугало больше
недавних гонок на дороге.
* * *
В доме мужики уселись в креслах полукругом и на меня
уставились. Не по-доброму. Я затосковала.
— Ну, — сказал Павел.
— Что «ну»? — вздохнула я. — Могли бы, кстати,
спасибо сказать.
— В вашем городе что, все училки рассекают на
«Тойотах»?
— Ну, не все.
— Если ты за полминуты внятно не сможешь объяснить, что
к чему, я тебя сам под крыльцом зарою.
— Вы как будто недовольны, — проворчала я, —
вот и…
— Время тянешь, — перебил Павел.
— А чего мне его тянуть?
— Давай начнем с «Тойоты».
— Да мне все едино, «Тойота» или «Жигули».
— Отлично. Может, объяснишь, почему?
— Я могу ездить на всем, что, в принципе, движется. Муж
у меня был автогонщик. Я с ним тренировалась. Штурманом ездила. Научилась
кое-чему.
— Для бабы у тебя железные нервы, — весомо заметил
Павел.
— Привычка. Я ж с детьми работаю.
— А с чего это ты вдруг взялась помогать?
— Сотрудничать. В разумных пределах. У меня стойкое
отвращение к братским могилам. Может быть, вы когда-нибудь уедете.
— Я ей не верю, — сказал Мишка. Если честно, он
мне успел изрядно надоесть. — Павел, с ней надо как следует разобраться.
Вот ведь гад, жаль, что ему только рожу поцарапало, а не
голову оторвало.
— Не надо со мной разбираться. Вы просто спросите, я
отвечу. Я ж не отказываюсь.
— Автогонщик, это мент, что ли? — спросил Гиви,
видно, мнил себя хитрецом.
— Нет, конечно. Мой муж погиб пять лет назад. Ты ж в
шкаф свой нос совал, — накинулась я на Мишку, — да или нет?
— Ну да, — неохотно отозвался тот, — и все
равно…
Тут неожиданно вмешался Витек.
— Мужа как звали?
— Янис Тауринь.
Витек слабо улыбнулся.
— Конечно. А я все фотографию на телевизоре вертел и
гадал, на кого мужик так похож. Точно. Тауринь.
— Ты его знал? — настороженно спросил Павел.
Витек головой покачал.
— Мне до него, как до луны. Но видел много раз… И тебя
я помню, — кивнул он, — хотя ты и здорово изменилась.
— Слава Богу, разобрались, — вздохнула я, —
теперь, может быть, мне кто-нибудь и скажет «спасибо». — Все
молчали. — Нет так нет, — философски заметила я.
Павел повернулся к Гиви.
— Я хочу знать о ней все. Все, ты понял?
Гиви кивнул, а я пожала плечами.
— Мне что, узнавайте. Я ж не в розыске.
Тут опять вмешался Витек.
— Как он погиб? В газетах что-то писали, только я не
помню.
— Пьяный идиот вылетел на самосвале, а на тротуаре
колонна детей из детского сада.
— Глупо.
— Глупее не бывает.
— Твой муж был крутым мужиком, — сказал он и
добавил тише:
— И хорошим человеком.
Из комнаты меня выставили, и там началось что-то вроде
совещания. Я припала ухом к двери с вполне понятной целью, но долго так стоять
не решилась, потому услышала только, как Павел сказал:
— Устрой мне встречу с Афганцем.
Новость показалась мне любопытной. Я прошла в свою комнату и
вознесла благодарственную молитву Богу. По всему выходило, что мне сегодня
дважды крупно повезло. Мои отношения с Богом были сложными. Когда-то я считала
себя любимым творением Божьим, о котором пекутся, проявляя постоянную заботу. В
общем-то у меня был повод так думать. Везде и всюду я была любима, всегда и во
всем чуть лучше других и удачливее. Удача королевски улыбнулась мне, когда я
училась на втором курсе: к подруге приехал из Риги брат. Я до этого ни в кого
серьезно не влюблялась, а его как увидела, так сразу и поняла — он. Было в нем
что-то… Красавцем не назовешь, высокий, худой, длинноносый, а улыбнется, и
любая неприятность — так, пустяк, говорить совестно… Таким, как Янис, верят на
слово и в долг дают, фамилии не спрашивая. Хотя в долг он никогда не брал. Был
он почти на десять лет старше меня, но выглядел мальчишкой. Через полгода мы
поженились. И я горячо благодарила Бога за каждый прожитый день. И была
счастлива.
