Дрожащей рукой я открыла дверь и прошла в кухню, бритый за
мной. Вел он себя нахально, заглянул в комнаты, сунул нос в ванную и даже в
туалет, потом сказал, стоя спиной ко мне: «Порядок».
— Что? — не поняла я, ответить он забыл. —
Послушайте, вы вообще кто? — разозлилась я и замолчала: в квартире
появились еще трое.
«Что ж это я на море не уехала, ведь отпуск у меня», —
пронеслось в голове. Я разглядывала гостей, а они меня. С моей точки зрения,
зрелище было удручающим. Хоть телефон и находится под рукой, но позвонить я
вряд ли сумею. Поэтому попыток пошевелиться я не делала, сидела на стуле и их
разглядывала.
Все четверо были одеты в джинсы и шелковые рубашки. Тот, что
ближе ко мне, сверкал бриллиантом на пальце и цепью на шее. У второго цепь была
витой. У третьего толщиной в палец и с крестом граммов пятнадцать весом. У
четвертого цепь, как у дворовой собаки, так что странно было, как он голову
может держать, а крест украшен бриллиантами — из чего я заключила, что он здесь
главный. Как оказалось, я ошиблась: главным был обладатель витой цепочки без
креста. Он сел, устроившись с возможными удобствами, на моем диване, закурил и
сказал как-то лениво:
— Ну, что, расскажи нам, как все было.
— Что? — с трудом сглотнув слюну, спросила я. Он
молчал, и остальные молчали, меня надолго не хватило, я спросила опять:
— Это про покойника, что ли? — кашлянула и сказала
обреченно:
— Я уже сто раз рассказывала.
— Расскажи в сто первый, — усмехнулся бритый. Тот,
что с витой цепочкой, кивнул типу с бриллиантовым крестом:
— Присмотри, — и тот исчез. Я с томлением
посмотрела на все четыре угла моей кухни и вздохнула. Пауза затянулась, никого,
кроме меня, это, как видно, не волновало. Я поежилась и спросила:
— А вы кто?
— Гиви, — позвал сидящий напротив меня тип, не
вынимая сигареты изо рта. Бритый сделал шаг, схватил меня за шею и ткнул лицом
в стол. Я взвыла, он разжал руки, а я стала вытирать кровь из разбитого носа,
схватив полотенце, и, не удержавшись, брякнула:
— Псих.
Удар последовал мгновенно, слезы брызнули из глаз, я опять
схватила полотенце и уткнулась в него лицом. Спрашивать, кто они, охоты больше
не было. Гиви приткнулся возле стола рядом со мной, скрестив на груди
здоровенные ручищи. Я поежилась и сказала жалобно:
— Бить меня не обязательно.
Все трое разом усмехнулись.
— Ну? — открыл рот Гиви.
— Что «ну»? — спросила я и торопливо дернулась в
сторону. — Не знаю я ничего. Он позвонил в дверь, я открыла, он упал в
коридор. Я испугалась, стала звать на помощь. Приехали «скорая» и милиция. Он
уже умер. — Я поежилась и добавила:
— Все.
— Все? — спросил тип напротив, глядя мне в глаза,
и под этим взглядом я вдруг поняла, что жизнь моя не стоит и копейки. В его
глазах я была ничто, даже меньше, чем ничто. Ему ничего не стоило раздавить
меня, как таракана или пачку из-под сигарет. Это было так страшно, так
чудовищно страшно, что какое-то мгновение я была близка к обмороку. Выдержать
его взгляд было почти невозможно, но необходимо, если я хотела жить. Собрав всю
волю, я по-собачьи уставилась в его глаза, то и дело моргая. Он перевел взгляд
на Гиви, я опасливо на него покосилась и опять уставилась прямо перед собой с
максимальной честностью в глазах.
— Может, ты еще скажешь, почему он к тебе
пришел? — спросил Гиви.
Я вздохнула и заунывно начала:
— Ко мне все идут: алкаши за стаканом, электрики за
табуреткой… у меня квартира первая.
Они переглянулись, я выжидательно замолчала.
— Еще раз, и подробнее, — сказал тип с витой
цепочкой.
Я стала рассказывать с максимальными подробностями, где-то
на середине запнулась и попросила:
— Послушайте, мне в туалет нужно. Срочно.
— Что? — переспросил Гиви.
— Не могу я больше, — зло сказала я, морщась от
боли, и бросилась в туалет. Там я посидела пару минут, жалобно поскуливая,
потом вернулась в кухню, вымыла руки и уселась, сложив ладони на коленях и
поджав ноги. — На чем я остановилась? — спросила вежливо, мне никто
не ответил, я сказала:
— Ну вот, — и продолжила свое повествование. Оно
им не понравилось, это было ясно. Честно говоря, оно и мне не нравилось. Только
другого не было. Тип напротив сидел, опершись на локоть, и смотрел исподлобья.
Жуткий взгляд. Наконец он заговорил:
— Квартира у тебя первая… Стреляли в него в двух
километрах от твоего дома. Он проехал два кэмэ, чтобы позвонить в первую
квартиру?
— Я не знаю, почему он проехал два кэмэ. Меня в милиции
замучили вопросами, только… — Гиви резко выбросил руку, но я за ним следила:
рука зависла в воздухе. Парень, который молча стоял, привалившись спиной к
моему холодильнику, неожиданно фыркнул. Я замерла, ожидая, что последует за
этим. Гиви удивил меня несказанно: вместо того чтобы разозлиться, усмехнулся
краем губ, выжидательно глядя на старшего. Тот потер ладонью щеку и сказал
как-то лениво:
— Может, ты ничего не знаешь, а может быть, тебе так
просто кажется. Я думаю, тебе надо помочь.
— Я же не отказываюсь, — вяло заметила я, косясь
на Гиви. Тот подошел к плите, зажег все четыре конфорки и вернулся ко мне. В
первую секунду я испугалась, что сейчас умру, еще через секунду — что этого не
случится.
— Значит, ты его раньше не видела? — спросил Гиви,
рывком поднимая меня за шиворот. — Мишка, есть что-нибудь ей пасть
заклеить, чтоб не орала? — обратился он к парню у холодильника.
— Не буду я орать, — торопливо заверила я. —
Не надо мне пасть заклеивать, и вообще ничего не надо.
— Вот я тебя сейчас на плиту задницей посажу, бьюсь об
заклад, что-нибудь да вспомнишь.
До плиты была пара шагов.
— Чего вы хотите? — охнула я.
— Помочь тебе вспомнить.
Я почувствовала, как ноги у меня подкосились, и повисла на
руках у Гиви. Он явно не шутил, жар плиты доходил и сюда, я уставилась на типа
с витой цепочкой и вдруг взвизгнула.
— Не надо, я вспомнила, — руки разжались, и я
мешком осела на пол.
— Вот видишь, — лениво сказал старший, не меняя
позы. — Что ты вспомнила?
— Подробно рассказывать? — спросила я.
— Подробно, — кивнул он.
