— А чего нам и вправду здесь делать? — спросил
Витек, привидений он, как видно, не любил.
— Что, вот так и поедем? — недовольно проворчал
Павел.
— А что нас здесь держит? — спросил Витек.
— Действительно, Павел, — вдруг сказал
Гиви, — что нас здесь держит? Что нас держит в этом городе?
— Я должен найти убийцу брата, — рявкнул Павел и
кулачищем по столу грохнул.
Гиви покачал головой:
— Ты знаешь лучше меня, где ты должен быть. И ты, и мы
все. Еще неделю назад. Мы просили неделю, она давно прошла. Сколько еще мы
будем торчать здесь? Это не я спрашиваю.
Я ожидала, что Павел взорвется, но он как-то сник. Посидел,
подумал, сказал хмуро:
— Хорошо. Еще сутки. Еще сутки, и мы возвращаемся.
Кончилось тем, что мы все-таки приехали ко мне на квартиру.
Павел курил, был задумчив и хмурился. Я рядом вертелась. Спросила осторожно:
— Паш, что ж теперь делать-то будем?
— Да черт его знает, — он помолчал немного и вдруг
заговорил:
— Был уверен, Мотя все концы держит. Теперь разве
узнаешь?
— Видишь, как получилось. Уж как мне его сторожить не
хотелось… Как чувствовала…
— Да ладно, чего теперь…
Тут я решила проявить смышленость:
— Но если Мотя убийцу знал, то без его участия никак не
обошлось. И если Мотя мертв, то выходит, что мы, я хочу сказать, ты, за брата
отомстил. Или это как-то по-другому делается?
— Чего хоть ты городишь?
— Я не горожу. Я за тебя переживаю.
— Юлька…
— А?
— Ты правда такая дура или прикидываешься?
— Я уж и сама не знаю. Сдуреешь с вами.
Мы помолчали минут пять.
— Афганец обещал мне убийцу. Надо найти Афганца.
Искать его не пришлось. Он сам заявился на следующий день,
вечером, часов в восемь. Позвонил по телефону, я трубку сняла, а он вежливо так
говорит:
— Здравствуйте. Я хочу поговорить с Павлом.
О чем они говорили, не знаю, только Афганец через полчаса
заявился. В дверь позвонил. Открыл Гиви. Он пиджак распахнул, ручками сделал и
в кухню прошел. Сел за стол, и Павел сел напротив.
— Да, наворотил ты дел, — усмехнулся
Афганец. — Городок у нас был тихий. Уживались, — он вроде бы даже
загрустил. — Боксер был хорошим мужиком. Косой никому не мешал. Да и Мотя,
хоть и дерганый, но уголовников держал крепко.
— Чего плачешься? Теперь ты в городе хозяин.
— Да… Надо бы тебе «спасибо» сказать, да не хочется.
Кашу заварил такую, замучаешься концы искать. Молодняк полезет… Работы… хорошо
если на полгода.
— Ничего, справишься. Ты мужик головастый.
— Ленивый я, — сказал Афганец и улыбнулся. Улыбка
у него была такая… Павлу ничего не осталось, как улыбнуться в ответ.
Они помолчали немного, и Павел спросил:
— Ты нашел убийцу?
— Нашел, — вздохнул Афганец, помолчал и добавил:
— Только тебе это не понравится.
— Что значит, мне не понравится? — спросил Павел,
а я вдруг поняла, что он испугался.
— Не было киллеров. И никаких дел не было. Вообще
никаких. Пацаны Косого с разборки ехали, выпили, конечно, крепко, а твой брат
подрезал их на повороте. Тачка крутая, номера чужие, мужик наглый. Водка в
мозги ударила, вот и полоснули из автоматов.
— Что? — спросил Павел и вдруг побледнел. Я
испугалась, схватила воды стакан и к нему. Стакан он отшвырнул.
— Подожди. А баба?
— Баба — это миф.
— Что? — не понял Павел.
— Не было никакой бабы. Никто о ней никогда не слышал.
Ни слуху, ни духу. Ты знаешь, так не бывает. Был он всегда один, никакого
намека на компанию.
— Так что ж он здесь делал?
— Кто ж его знает. Может, тоску разгонял, а может,
тишины искал. И не такие чудеса бывают.
— Не верю, должна быть баба.
— Верь, не верь… Хочется тебе верить, вот что. Уж
версия больно удобная. Об этой бабе тебе Верка-шлюха из «Дружбы» рассказала?
Так вот, вы ее так напугали, что она пацана в охапку и в Бодайбо рванула с
каким-то мордастым парнем. Поди теперь разберись, что правда, а что она сама
выдумала? Мне твои чувства вполне понятны. Только эта самая таинственная баба —
сказка, хочешь — ищи сам. Не найдешь. Брат твой погиб случайно. — Он
помолчал, вздохнул и добавил:
— Ребят трое было. Один в бегах. Двое на даче прячутся…
Пацаны. Слезы льют. Полны штаны дерьма: из-за них такая бойня в городе… Хочешь,
убей, не жалко. Все равно не жильцы.
Павел поднялся, пнул стул и рявкнул:
— Что мы вообще делаем в этом городе?
Афганец плечами пожал. Тут на пороге Гиви возник, сказал
хмуро:
— Сорока звонит. Интересуется, когда вернемся.
— Пошли его к черту, — огрызнулся Павел.
— Батю тоже послать?
Павел сел, потер щеку, посмотрел исподлобья.
— Что ответить? — спросил Гиви. — Ты хозяин,
только все сроки вышли.
— Да, загостились, — вздохнул Витек.
— Вот уж что правда, то правда, — влезла я, —
когда ж вы мою жилплощадь покинете? Прямо не квартира, а общежитие какое-то.
— Завтра утром, — сказал Павел и так меня взглядом
полоснул, что я с кухни стрелой вылетела.
— Ты, Павел, мужик хлопотный, — улыбаясь, сказал
Афганец, — не сердись, но до границы области я тебя провожу. Чтоб не
случилось чего, как с братом. Врагов у тебя здесь — полгорода. А я хочу спать
спокойно. — Афганец поднялся и пошел к двери. — Значит, утром, —
сказал и ушел.
А я в кухню вернулась, потопталась и сказала растерянно:
— Давайте я вам пирогов в дорогу напеку, что ли…
* * *
Поздно вечером, когда Гиви и Витек уже спали, а я все еще в
кухне возилась, вошел Павел, сел напротив и на меня уставился.
— Городишко у вас паршивый, — сказал минут через
пять.
