Пожалуй, в форточку лезть не стоит. Ну ее, в самом деле. Еще
и застрянешь, чего доброго. Интересно, что Валерка делает? Наверное, сейчас они
разрабатывают операцию по моему спасению. Я представила большую комнату. За
длинным столом суровые люди в форме, и один из них, самый суровый, в красивом
мундире, с серебристой сединой в волосах, говорит: «Мы должны спасти ее любой
ценой». Я так расчувствовалась, что едва не всплакнула. Интересно, как меня
будут спасать? Переговоры предпочтительней. Эти, конечно, самолет потребуют и денег.
Ой, куда это меня занесло? Зачем им самолет? И в деньгах они, видимо, не
нуждаются. Павлу убийца брата нужен, так где ж его взять? Было б это просто,
так уж, верно бы, нашли, а, насколько мне известно, следствие на месте
топчется. Значит, группа захвата. Я поежилась. Может, не стоит меня
освобождать? Сказал же Павел, что с твоей бывшей ничего не случится. Или он
как-то не так сказал? Ведь не пойдешь уточнять… Пожалуй, освобождать меня и в
самом деле не стоит, уж как-нибудь сама…
Кажется, я задремала, а очнулась от крика:
— Эй, ты, поехали.
— Куда? — испугалась я.
— За кудыкину гору. Одевайся.
Я торопливо оделась и вслед за мужчинами вышла из квартиры.
Вот сейчас самое время заорать: «Помогите!» — и кинуться со всех ног. Павел
покосился на меня и сказал:
— Ты дурака-то не валяй, башка у тебя одна, береги.
Бежать мне расхотелось.
На стоянке возле дома красовался темно-вишневый джип. К нему
и направились. На водительское место сел Мишка, вырулил со стоянки, едва не
размазав соседские «Жигули», и покатил по проспекту. Через двадцать минут мы
тормозили возле «Дружбы», вышли, машину запереть никто не потрудился. В
огромном холле нас ждал Витек.
— Ну? — бросил Павел.
— Третий этаж. Номер триста пятнадцать, она там.
Я прислушивалась с интересом, но ничего полезного для себя
не почерпнула. Мы поднялись на третий этаж, конечно, в лифте. Витек пошел
впереди, показывая дорогу, толкнул дверь триста пятнадцатого номера, и мы
вошли. В кресле возле окна сидела женщина лет тридцати пяти, странно одетая и
очень испуганная. При нашем появлении она вскочила и сказала:
— Здравствуйте.
Павел занял кресло напротив, Витек и Гиви — диван, Мишка
замер у двери, мне сесть никто не предложил, я обнаружила стул и приткнулась
возле окна.
— Ну, — сказал Павел. Женщина вздрогнула.
— Говори, не бойся, — усмехнулся Витек.
— Так это… сказала я, как было… Я его еще в тот раз
заметила, ну, еще весной. Видела в ресторане. Заметный мужик. И один, всегда.
Женщинами не интересовался. А тут… неделю назад сам ко мне подсел в баре.
Поддатый. Говорит, выпей, сестренка. Выпили, потом он бутылку взял, и мы пошли
к нему в номер. Хороший такой человек оказался, заплатил с лихвой. Всю ночь с
ним проговорили.
— Вот это самое интересное, — усмехнулся
Витек. — Он взял проститутку, чтобы всю ночь с ней трепаться за бутылкой.
Это как?
— И о чем он говорил? — нахмурился Павел.
— О любви, — брякнула женщина и испуганно
поежилась.
— О чем? — опешил Мишка.
— Ну, о любви. Сказал, влюбился. Встретил женщину, а
она… в общем, не любит. Он и так, и эдак, только ей не нужен. Переживал очень.
— Ты ей фотографию показывал? — накинулся на
Витька Мишка. Витек кивнул, а Мишка начал злиться:
— Да не может быть, что я, Серегу не знаю?
— Подожди, — перебил Павел, — что за баба,
что он говорил?
— Что обычно говорят? Красивая…
— Имя, имя называл? Где живет?
— Нет, просто говорил «она». Еще сказал, замужем.
Говорил, жить без нее ни к чему.
— Но что-то же он о ней рассказывал? — влез
Гиви. — О чем-то вы всю ночь трепались?
— Я, если честно, не очень слушала. Устала, да и выпила
много. Но если бы он ее по имени назвал или адрес какой, я б запомнила. Уж
очень интересно, кто ж его так по сердцу полоснул. Помню, говорил, не такой,
как я, ей нужен, а английский лорд. Вот это запомнила. Я все, что знала,
рассказала, можно мне идти, а?
— Пойдешь, — сказал Павел и вдруг кивнул на
меня. — Ее знаешь?
Женщина замялась, а я насторожилась, хотя лицо ее было мне
незнакомо, и я готова была поклясться, что впервые ее вижу. Уловив ее
замешательство, Павел прикрикнул:
— Ну!
Женщина вздрогнула и брякнула:
— Знаю, конечно.
От неожиданности я икнула.
— Говори, — заметно оживился Павел. — Кто,
откуда, знаешь?
— Ну, так Юлия Михайловна это, учительница
английского, — сказала женщина, приподнялась, сделала дурацкий книксен и
добавила:
— Здрасьте.
Я тоже привстала, глупо улыбаясь, и тоже сказала:
— Здрасьте. Простите, не узнала…
— Гаврилова я. Миша Гаврилов, седьмой "Г".
— Миша? Хороший мальчик.
— Правда? — обрадовалась женщина. — А уж как
английский любит, только и разговоров, что Юлия Михайловна да Юлия Михайловна…
Как у него дела?
— Хорошо. Он очень способный. Пусть только за каникулы
грамматику повторит, она у него немного хромает, я задание давала, вы уж
проконтролируйте, пожалуйста.
— Конечно, он ведь…
— Заткнитесь обе, — сказал Павел. Мы разом
вздрогнули и на него уставились. — Топай отсюда, — сказал он женщине.
Она торопливо пошла к двери, но на выходе замешкалась и сказала, не глядя на
меня:
— Юлия Михайловна, вы уж в школе-то… ведь для кого я
стараюсь, ведь все для сына, в школу вот специальную отдала, чтоб человеком
стал. Легко ли сейчас с ребенком одной…
— Что вы, — испугалась я, — не беспокойтесь.
Женщина нерешительно улыбнулась мне и скрылась за дверью. Я
облегченно вздохнула и села.
— Что скажешь, Гиви? — спросил Павел, закуривая.
— Чудеса. Влюбленный Серега таскается в этот городишко,
а какая-то шалава над ним смеется.
Павел кивнул.
