Я закончила куплет.
— Не разрезай луковицу пополам, режь целиковую.
— Послушай, — все-таки разозлилась я. — Это
моя кухня, мое мясо и мой лук. Еще что-нибудь?
— Женщина, — с кавказским акцентом сказал Гиви,
хотя до сей поры говорил нормально. — Что ты можешь понимать в таком деле?
Лучше всего было бы огреть его сковородой, но не разумно. Я
трижды глубоко вздохнула, положила нож на разделочную доску и с улыбкой
предложила:
— Прошу.
Он не только взялся за работу. Он блестяще ее выполнил,
умудрившись при этом прочитать три лекции: как выбрать мясо, как приготовить
его (конечно, по-настоящему я этого никогда не сумею), плюс краткий обзор
пряных трав с их специфическими свойствами в разделе «Кулинарии». Кстати, очень
поучительно. Я злилась минут пятнадцать и все-таки стала помогать, заглянула
под крышку, принюхалась и сказала:
— Божественно.
— Надо белое сухое вино, — поучал Гиви. —
Только в вашем городишке его вряд ли сыщешь.
— Почему это? — обиделась я за родной город.
— Женщина, мясо — это наука, а вино, вино — искусство!
— У нас специализированный магазин есть. Только
грузинские вина.
— Далеко?
— На машине минут пятнадцать.
Входная дверь опять открылась, и в кухне возникли Витек и
Павел.
— Павел, — сказал Гиви, — хочу за вином
съездить.
Тот кивнул, и мы отправились в магазин. Там Гиви бродил
минут двадцать, не меньше, и выбрал что-то совершенно невзрачное на вид.
Услышав цену, я притихла.
К моменту нашего возвращения и Мишка объявился. Мы сели за
стол.
— А что это ты не сбежала? — ехидно спросил Павел.
— Куда это мне бежать из своей квартиры? А вещи? Может,
для вас пустяки, а для меня они денег стоят. Опять же, направь я свои стопы к
районному отделению, Гиви, чего доброго, мог разнервничаться и сделать что-то
такое, против чего я стала бы возражать. Или я все путаю, и вы меня отпустили?
— Отпустили, — хохотнул Павел.
— Тогда, может, в гостиницу съедете?
— Чего ж тебе дома не живется, барахло целей будет.
— Так я не про себя.
— Я тебе, умница, уже говорил и еще раз повторю,
последний: рядом побудешь, пока я во всем не разберусь.
Я закусила губу, стараясь придать себе задумчивый вид,
посидела так минут пять, а потом сказала:
— Так вы меня нарочно отпустили, чтобы проследить, что
я делать буду?
— До чего баба головастая попалась.
— И что ж, уследили? Я себя правильно вела или не
очень?
— Чего ж к ментам не ткнулась?
— Так муж у меня мент. И что, много помог?
— Тоже верно, — хохотнул Павел, и остальные с ним.
Это меня воодушевило на дальнейшие действия.
— Пока ты сытый и добрый, я хотела бы уточнить ваши
виды на мою личность. Ты бывшему обещал, что со мной ничего не случится, нельзя
ли это повторить еще раз специально для меня?
— Насчет «случится» обещать не могу. Слышала о том, как
кирпичи на голову падают? Всякое в жизни бывает.
— Это точно, — глубокомысленно согласилась
я, — но никакого умышленного членовредительства вы не затеваете?
— Боже упаси. Если ты сказала правду, конечно.
— О чем?
— О брате.
— Чистую правду, не сойти мне с этого места.
— И не сойдешь.
— Да я все помню, помню. И заграница не поможет. Потому
и не сбежала.
— А ты б и не смогла.
— Приставать не будете?
— К тебе? — хохотнул Павел. — Да кому ж это в
голову придет?
— Хорошо, — кивнула я. — В таком случае,
можете пожить у меня немного. Только в ванной я больше спать не буду. Для этого
существует спальня. А спать в ванной для меня опасно.
— Чем это? — заинтересовался Павел.
— Она холодная, я могу схватить воспаление легких.
Хорошо ли это?
— Черт его знает, наверное, не очень.
— Вот видишь. Значит, сплю я в спальне.
— Договорились, — кивнул Павел.
Я несказанно обрадовалась и на еду налегла.
Вино оказалось хорошим, мясо отличным, и, несмотря на всю
бредовость ситуации, я осталась довольна.
Все испортил бывший. Он возник на пороге кухни с глупой
улыбкой и сказал:
— Как мило, по-семейному.
— Садись, мент, не стесняйся, — предложил
Павел. — Выпей вина, закуси.
Валерка, подлец, сел и даже вина выпил, и все на меня
косился, ясно было: поговорить хочет, а я мешаю. Помогать ему я не собиралась,
и Павел тоже, только когда все доели, он встал, и все вместе с ним, и
отправились в комнату, а мне ничего не осталось, как мыть посуду.
Через полчаса Валерка появился в кухне. Один. Взял чашку
кофе, но я ее отобрала и в мойку швырнула.
— Кофе в меню не было.
— Что, с утра зубы болят?
— Нет. Серьезней. Гибнет вера обывателя в родную
милицию. Или в целях безопасности граждан вы теперь с бандитами водку пьете?
— Вино.
— Извини, погорячилась. Кому-нибудь интересно, что
происходит в моей кухне?
— А что происходит? А-а-а, обед отличный. Ты?
— Нет, бандит по имени Гиви. Я не в курсе, милицейская
этика существует, или это выдумки для недоразвитых?
— Вот ты как начнешь сразу много незнакомых слов
говорить, так у меня голова непременно разболится, — обиделся Валерка.
— Я так и думала. Катись отсюда.
— Я хочу тебе помочь.
— Серьезно? Не могу поверить.
— Я знаю, ты меня не любишь, и даже хуже, но я хочу,
чтобы ты поняла: все, что я делаю…
— Ты делаешь для моего блага, — хором закончили мы.
— Нервничаешь? — полюбопытствовал Валерка.
— Ага. Может, мне начать кусать губы?
