До сумерек Макар упражнялся в вождении, доехал до города, но въехать в него не рискнул. Вновь за руль села Алина.
– Продолжим завтра с раннего утра, – сказал он. – Но теперь покатаемся по городу.
– Купите букву «У», – дала еще один ценный совет Алина. – Остальные водители будут знать, что за рулем новичок.
– Новичок? – усмехнулся он. – С буквой «У» ездят убийцы.
– Почему же? Можно трактовать: умный человек.
Поставив машину в гараж, они вошли в квартиру, Макар напомнил Алине:
– Почта.
Два письма от Вероники удивления не вызвали. Одно пришло четыре дня назад, второе датировалось сегодняшним днем.
– Открывайте, – скомандовал Макар.
Алина открыла письмо, присланное первым:
– «Последний раз предупреждаю: прекрати меня искать».
– Лаконично, – неопределенно высказался Макар. – Давайте второе прочтем... «Предупреждаю: следующей станешь ты».
Покусывая длинный ноготь, Алина смотрела в монитор и, как показалось Макару, не верила в то, что там написано. Очевидно, ее сковали страшные слова, потому что она с трудом глухо выговорила:
– Вам и сейчас кажется, Макар, что стреляли в меня?
– А вы думаете по-другому?
– Да. Стреляли в Дениса. Чтобы заставить меня уехать.
Она не сказала «стреляла», а сказала «стреляли»! У нее еще остались сомнения, что ее сестра способна на преступление, а у Макара на этот счет было противоположное мнение. Эти два письма написала настоящая Вероника, и ей незачем было стрелять в Дениса.
– Ну-ка, вернитесь туда, где список адресатов.
Алина вернулась, Макар склонился к монитору, поставив руки на стол, сейчас его интересовало время:
– Так, первое письмо с угрозой пришло в четырнадцать часов, пятнадцать минут. А сколько времени идет письмо?
– Считаные минуты.
– Угу. Следующее пришло в четырнадцать часов семь минут. И сегодняшнее... в четырнадцать тридцать. Почему одно и то же время? Почему не час ночи, не восемь вечера?
– Не знаю.
Макар выпрямился, закурил:
– Пишите ответ.
– Что писать? – Алина подняла на него беспомощные глаза.
Он взирал на нее сверху и вдруг почувствовал такую притягательную силу этих глаз, этого лица, пряди волос, упавшей на ключицу, что невольно попятился. Всего лишь чуть-чуть, но трусливо попятился. Переменчивая Алина – то злая кошка, то вся из себя светская, то мягкая и беспомощная, всегда другая и непредсказуемая. В ней есть совсем не женское качество – стойкость, о которой она не подозревает. А подтверждение тому – выстрел в Дениса у нее на глазах. Она не разнюнилась, не расползлась, как квашня, держится. Наверное, подобные женщины и вызывают у мужчин дремучее желание покорить, потом стать ее защитником, покровителем, ну и немножко хозяином. Но Макар, зная свой шесток, понимая, что ответного желания у нее не возникнет – Алина не для него, – пошел гулять по комнате, диктуя:
– Пишите. «Вероника, зачем ты пугаешь меня? Я хочу тебя увидеть, удостовериться, что ты жива и здорова, мне этого достаточно. Потом уеду, как ты требуешь. Не бойся, тебе ничего не угрожает, я только посмотрю на тебя». Написали? Подписывайтесь и отправляйте.
– Думаете, она придет на встречу? – с ноткой скепсиса спросила Алина.
– Разумеется, не придет.
– Зачем же тогда приглашать ее?
– Будем искать компьютер, с которого отправили письмо.
– Но Денис говорил, что их отправляют наверняка из Интернет-клуба, таких точек в городе полно, я сама видела...
– Не перебивайте меня, – мягко осадил ее Макар. – Я хочу знать, из какого клуба. Потом мы установим наблюдение за данным заведением, а вы будете переписываться, чтобы писака туда ходила.
– А если пишут из разных клубов?
– Вот и посмотрим, из каких именно. Не думаю, что из разных. Может, наша писательница не знает, что сейчас легко устанавливается абонент, и катает письмена со своего домашнего компьютера. Кстати, раз можно установить пользователя, то я попробую выяснить, откуда вам писала Вероника до того, как вы приехали.
– Ну, конечно, из дома. Я имею в виду дом Севастьяна.
Нет, она не хочет верить, что фальшивая Вероника была пешкой, а всем заправляла ее сестричка.
– А я хочу в этом убедиться, – повторил он. – И вообще, Алина, если не шевелиться – ничего не будет. Под лежачий камень вода не течет – слышали? Ну, вот. Делайте, что я говорю. А как получите ответ – сразу звоните мне. Да помните: из квартиры ни ногой. Даже мусор не выносить, я приду и вынесу, все поняли?
– Да, – кротко ответила Алина.
И она обманчиво кроткая. Он ободряюще подмигнул ей, потом послушал, все ли замки она закрыла, и сбежал вниз. К счастью, нет второго Дергунова, он обязательно поднял бы Макара на смех, его внезапное влечение, – это провокатор.
Поселок, расположившийся вдоль железнодорожного полотна, погрузился в черноту ночи. На столбах болтались допотопные фонари, но расстояния от одного фонарного столба до другого были слишком велики, чтобы достаточно осветить поселок. Люди здесь жили экономно, зря электричество не жгли, поэтому и в домах было мало света. Добраться сюда можно на электричке, которая делает остановку в поселке, и на машине, если нет дождей. В город ходят и маршрутки, но очень редко и строго по графику.
Жена Севастьяна успела в магазин до закрытия, купила булку хлеба, полкило дешевой колбасы, пачку сахара и бутылку растительного масла. Сложив покупки в пакет, она вышла из магазина, набросила шарф на голову, закинув концы за плечи, застегнула верхнюю пуговицу пальто. К вечеру похолодало, а наступившая темнота принесла с собой заморозки.
Она шла по проезжей части дороги на другой конец поселка, где протекал искусственный канал, называемый речкой, заросший камышом и облюбованный рыбаками, а летом и местной детворой. Сюда приезжают рыбачить даже из города, люди едут не столько за рыбой, сколько за одиночеством и тишиной, а она в этом месте что днем, что ночью – одинаковая. Жена Севастьяна обралась до конца поселка, свернула и пошла по наезженной рыбаками колее – узкой, неровной. Прошлогодний камыш справа шелестел сухими стеблями, слева выстроились домики на пригорке.
Внезапно перед ней выросла человеческая тень. Вероника, или как ее там, стала словно вкопанная, но едва тень двинула к ней, девушка помчалась в обратную сторону. Она бежала, не оборачиваясь, ей было достаточно слышать топот ног сзади. Бежала, спотыкаясь, но, к счастью, не падая. И не свернула на улицу, по которой шла из магазина, а помчалась дальше вдоль домов. Добежав до последнего, она нырнула в заросли камыша, сапожки по щиколотку погрузились в вязкую жижу, однако она не прекращала движения, уходила вглубь и в сторону...
