– Ну, так как вы познакомились с лордом, Анжелика, «маркиза ангелов»?
– Если честно, это совершенно не поддается объяснению, – Анжелика понизила голос, придав ему мистическую интонацию. – Когда меня озарило, что я несправедлива к отцу, я поехала к нему, мы поговорили и обсудили все, что меня мучило. А потом, – Анжелика обвела взглядом свою аудиторию, устремившую на нее две пары глаз, – когда я вернулась домой, я, как обычно, перед сном отправила телеграмму…
– Да что за теллеграммы то, я не понимаю? – перебила Нина.
Алина махнула на нее рукой:
– Я потом тебе объясню.
– Отправляя телеграмму, я всем своим существом почувствовала, что в этот раз он ее прочитал. Честное слово! Потом я согласилась сопровождать родителей на благотворительный бал. Там, как только я его увидела, я сразу поняла, что это он! Мы потанцевали, и он ушел, но потом выяснилось, что папа дал ему мой телефон! – торжественно закончила Анжелика.
Нина широко открыла глаза и посмотрела на Алину:
– Одно из двух: либо мы станем продавать еще и сказки для взрослых, либо ей нужен психиатр.
Анжелика не обратила внимания на Нину:
– И главное! Мне кажется, что я так долго его ждала из-за непонимания которое было между мной и отцом. Ведь как только я помирилась с папой, чары развеялись, и я получила то, о чем мечтала.
– Очень может быть, – Алина готова была согласиться.
Нина фыркнула в свойственной ей манере:
– А я тогда – что такого сделала, что встретила Ванечку?
– Отрицала любовь, – в один голос отозвались Алина и Анжелика. – И тебе дали понять – не зарекайся, человек предполагает, бог располагает, только и всего, – закончила их общую мысль Алина. – А я хотела сказать, что у нас тоже будет маленький.
Анжелика воскликнула с едва уловимой ноткой грусти:
– Счастливая!
А Нина усмехнулась:
– Ну что ж, теперь между поездками на стройку будешь ездить и сдавать анализы.
Едва уловимая тень пробежала по лицу Нины. Анжелика же решила, что поступила правильно, не сказав им, что они еще даже не переспали. Подруги могли не оценить и не понять ее опасений. А Алина, отпив из чашки зеленого чая, отметила, что Нина родит через пару месяцев, а она – через семь, но их дети будут одногодками. Заехал Ваня, и они с Ниной собрались домой. Анжелика с Алиной распрощались некоторое время спустя в приподнятом настроении.
Через час водитель Ивана Лебедева въехал на парковку около дома хозяина. Будка охранника была пуста. Иван и Нина вышли из машины и пошли к дому, вдруг Нина остановилась, потянула его за руку и, прижавшись к нему всем телом, обняла:
Я тебя… Ой, – она не договорила и непроизвольно схватилась за поясницу в тот момент, когда Ваня всем телом навалился на нее, – Ванечка, – она увидела свою руку, с которой капала черная кровь. Последнее, что уловило ее сознание, это был ее собственный вопрос: «Почему кровь черная, она же должна быть красная?».
50
Алина лежала на кровати, ее душили слезы, но врач запретил какие-либо успокоительные средства, кроме валерьянки, которая совершенно не помогала. Андрей был рядом.
– За что, Дени? Что за ненормальный мир? Как можно так запросто убивать людей? Как здесь жить? Как здесь жить детям? За что-о-о-о-о?
– Алина выла, вцепившись зубами в кончик пододеяльника.
Андрею нечего было ответить, Нина и ему стала по-своему близка. Он взял жену на руки, баюкая, как ребенка.
– Успокойся, моя девочка, они за все заплатят, я лично проконтролирую.
– Это не вернет тех, кого уже нет.
Алина едва успела доехать до дома, как ей позвонила Анжелика. Алина закричала. На ее крик прибежал Андрей, выхватил телефон из ее рук и сквозь рыдания Анжелики смог разобрать слова. Потом он куда-то звонил, потом посадил Алину в машину, из которой запретил выходить, потом они приехали в больницу, и он переговорил с врачами.
С момента первого выстрела прошло не больше двух часов. Водитель, который во время обстрела спрятался под машиной, когда все закончилось, первым делом вызвал скорую, а затем взял телефон Нины, оставленный на заднем сиденье, и нажал последний вызов. Попав на Анжелику, даже не понимая, кому он это говорит, сказал:
– В Лебедева только что стреляли, все убиты.
Он был в состоянии глубокого шока, ему было страшно ждать и еще страшнее смотреть в ту сторону, где лежали окровавленные тела. Скорая приехала быстро. Констатировав смерть мужчины, врачи сделали все возможное, чтобы спасти женщину. Когда Андрей приехал в больницу, Нина была на операционном столе, врачи не спасли ребенка, но отчаянно боролись за ее жизнь.
Прознав, что Марина в Сант-Морице, к ней напросилась в гости старинная приятельница. Марина, хоть и неохотно, но согласилась ее принять.
Жанна, пятидесятипятилетняя женщина, после развода жила в Амстердаме. Она чем-то напоминала Марине мать, такая же открытая и полная позитивной энергии. В Голландии очень развита культура декоративного цветоводства, и Жанна, как любительница всего красивого и живого, организовала весьма успешный бизнес. Она выращивала цветы в открытых и закрытых грунтах, занималась производством луковиц тюльпанов, гиацинтов и экспортировала все это в Москву вместе с со срезанными цветами. О себе она говорила в ироничной манере: «Из грязи в князи и обратно в грязи», что означало – будучи родом из простой семьи, она удачно вышла замуж, но они расстались, и инициатором была в этом случае сама Жанна, не желавшая терпеть пьянство мужа, несмотря на его положение. Тем не менее супруг ее любил и всячески помогал ей и взрослым детям. А Жанна, с ее собственных слов, закопалась в землю. У нее, естественно, работали люди, и бизнес был налажен, как и подобает бизнесу с приличным оборотом, но она и сама не чуралась земли.
Когда она приехала к Марине и вылезла из своего «бентли», то первым делом выразила свое восхищение. Она никогда не видела Марину такой. Ее волосы отросли и теперь доходили почти до лопаток – мечта миллионов женщин. Кожа Марины стала бронзовой и бархатистой, а под майкой с тоненькими бретельками явно не было лифчика. Она была бесподобна в своей естественной красоте.
– Надеюсь, ты объяснишь мне, что все это значит?
– Ну, если ты не слышала, то я развелась.
– Слышала. И что? Развод с Димчинко обладает такой животворящей силой?
– Ну, так бывает, – Марина пожала плечами, она не собиралась добавлять что-то еще и делать достоянием общественности свою личную жизнь.
Жанна догадывалась, что Марина не договаривает, но не настаивала.
Они сидели на веранде на втором этаже дома и пили свежезаваренный кофе. Жанна рассказывала новости и сплетни об их общих московских знакомых:
– Кто знает, может, если бы наши девки больше времени уделяли своим мужьям и носили более откровенные лифчики, их мужики устояли бы под натиском молодых крепких попок, и им не пришлось бы делить детей и совместно нажитое имущество? – Жанна засмеялась собственной шутке и отправила в рот увесистый кусок торта, который привезла с собой.
