30 апреля я и Евгений Шейко перегоняли из Красноярска в Барановичи две новые „сушки“. На ночлег приземлились на промежуточном аэродроме под Свердловском.
Утром передают приказ: „Готовность № 1“. Я – в кабину „сушки“. В 8 часов 55 минут по московскому времени на связь вышел генерал Вовк из Уральского военного округа и продиктовал приказ командующего ПВО страны маршала авиации Савицкого: Высотную цель уничтожить любой ценой!
Я отвечаю: Так ведь мой самолёт без боекомплекта (без ракет), как же уничтожать?
В ответ молчание, затем слышу: Ну что, капитан, обсудим приказ?!
Другими словами, мне предлагают идти на таран. Шансов выжить – ноль! Понимаю, что имею право отказаться, – не война ведь, в конце концов, когда с вилами на танки бросались… Но, с другой стороны, а вдруг этот американец с атомной бомбой на борту? Одна жизнь или сотни тысяч – чувствуешь разницу?!
Мысль придала сил и решительности. Говорю: „Наводите на цель, мать вашу! О жене позаботьтесь – на сносях она!“
На 20 км поднялся играючи. Как смог? А просто! Во-первых, у СУ-9 скорость по тем временам была невиданная, отсюда и динамический потолок мог иногда доходить до 22 км. Во-вторых, налегке шла машина – без ракет. В-третьих, температура воздуха была подходящей… В общем, стал сближаться с американцем… Чтобы протаранить. Смотрю, а это и не самолёт вовсе – планер-тихоход… А скорость у меня ни много ни мало – 550 метров в секунду, что раза в три-четыре больше, чем у него! Ну, я и проскочил над ним. Резко снижаюсь, а попросту, падаю с 20 до 18 км, чтоб атаковать планер снизу… Смотрю, а он стал заваливаться на правый борт и давай бочку крутить, да всё норовит носом клюнуть – сорваться в пике. Вдруг вижу, батюшки-святы, – ракета на меня летит! Наша! Тут вспомнил, что код „свой-чужой“ мне утром не сменили… Локаторы меня и приняли за „чужого“. Технике, ей-то что? Она – безглазая… Но увернулся, слава тебе, Господи! Потом, уже на земле, узнал, что по мне и по двум МиГам, которых подняли так же, как меня, палили целых два ракетных дивизиона! В тех МиГах, кстати, сидели мои однокашники Серёжа Софронов и Самвел Айвазян… Им, как и мне, в суматохе забыли сменить коды… Немудрено, что Серёгу сбили… Да-да, ракетой… И ведь сбили не американский „U-2“, а наш русский МиГ-15…
Сейчас мы подошли к главному вопросу: кем или чем был сбит „U-2“? Я – нет, не сбивал! Нечем было – меня пустым выпустили на цель. МиГи не могли достать Пауэрса ракетами – они эффективны лишь на высоте до 18 км… Впрочем, как и ракеты наземного базирования… Те самые, от одной из которых мне удалось увернуться… Так кто же сбил? А никто! Планер после того, как я над ним промчался, угодил в поток выхлопных газов из моего сопла, попал в так называемую реактивную струю. На планере, каким и был американец, из неё не выбраться – движок слабый. А в струе воздушные вихри мчатся со скоростью 180 м/сек. плюс крутящий момент! Это – когда твой самолёт начинает безостановочно крутить бочку, переходя в пике, а ты сделать ничего не можешь, как ни стараешься… Именно это и произошло с американцем… Я тому свидетель – всё происходило на моих глазах… Только вот мои свидетельские показания… почему-то никому не были нужны! Наверно, так решили наверху: „Американский самолёт-шпион сбит ракетным дивизионом под командованием капитана Воронова, за что честь ему и звезду Героя на грудь! Всё – тема закрыта, к ней не возвращаться!“
Только вот, товарищи дорогие, есть одна нестыковочка… Если „U-2“ поразила ракета, то почему он целёхонький упал на землю?! Почему остался жив пилот?! Ведь в Серёжу Софронова угодила такая же ракета, но где он?! Где его труп?! Нет их… Потому что и от Серёги, и от его МиГа только дым по ветру рассеялся…»
«…Дело Пауэрса, – отметил в послесловии Майкл Р. Бешлос, – как это обычно случается с делами такого рода, претерпело четыре стадии: шумиху, неразбериху, наказание невиновных и награждение непричастных…»
Часть вторая
Глава первая
Самый рентабельный агент ЦРУ
Гипоманиакальность штурмом берёт резидентуры
Новейшая история свидетельствует, что не только в основе огромных быстро нажитых состояний лежит преступление – зачастую ему обязаны своими успехами и спецслужбы.
В феврале 1977 года офицер ЦРУ, работавший в Москве под дипломатическим прикрытием посольства США, обнаружил записку, оставленную под стеклоочистителем своей машины. Автор записки утверждал, что имеет доступ к военной информации, которая настолько ценна, что сможет изменить баланс сил в пользу США. Автор выражал желание встретиться с сотрудником ЦРУ.
Примерно в то же самое время КГБ устроил засаду и задержал другого церэушника из посольской резидентуры, направлявшегося на встречу со своим агентом, работником сверхсекретного предприятия, прибывшим в столицу из категорически закрытого для посещения иностранцев города Красноярска-40. Незадачливого церэушника выслали из СССР, а директор ЦРУ адмирал Тернер приказал всему личному составу посольской резидентуры в Москве перейти на «режим молчания». Все встречи с агентурой в Советском Союзе и в Восточной Европе были отменены.
Стало ясно: что-то не так, и Тернер заподозрил, что записка является частью большой ловушки. Через несколько недель появилась другая записка. К ней автор приложил описание некоторых технических деталей одной из советских радарных систем. Но даже этого было недостаточно, чтобы руководство ЦРУ убедилось в искренности автора посланий.
Вскоре английские разведчики, действовавшие с позиций посольства Великобритании в Москве, сообщили своим американским коллегам, что в их поле зрения попал худощавый мрачного вида человечек, по всем внешним признакам советский гражданин, который настойчиво предлагает свои услуги передать секретную информацию. Американцы в ответ только рассмеялись.
Ещё месяц спустя человек, внешне соответствовавший описаниям англичан, подбежал к офицеру ЦРУ, когда тот остановил машину у светофора, недалеко от американского посольства, и попытался передать ему очередную записку с предложением о сотрудничестве. Офицер, выжав до отказа педаль газа, в панике рванул на красный свет…
* * *
В попытках русского войти в контакт с американцами, с англичанами и вновь с американцами начинающий психиатр усмотрел бы признаки гипоманиакального поведения, но директор ЦРУ расценил его по-своему, обнаружив в действиях незнакомца подтверждение своим подозрениям, что всё это провокация КГБ. Было известно, что русская «наружка» вела наблюдение за американским и английским посольствами 24 часа в сутки. Какой идиот рискнет так прямо подойти?! Только тот, кому нечего терять, поскольку он не был настоящим шпионом-инициативником, а действовал под руководством и по наущению КГБ.
Однако резидент ЦРУ в Москве Гарднер Гас Хэтэуэй не разделял точку зрения своего патрона, считая его опасения неадекватными. Руководство Управления не могло не считаться с его авторитетом. Хэтэуэй прославился после того, как в 70-е годы в одиночку остановил группу переодетых пожарными офицеров КГБ, когда те пытались проникнуть в самое секретное помещение узла связи ЦРУ во время неожиданно возникшего пожара в посольстве США в Москве. Все сотрудники в панике бежали, но Гас загородил собой дверь и отказался сдвинуться с места, когда появились лжепожарные с топориками в руках.
