– Установочные данные объекта, – прервал размышления Зайцева генерал, – вам сообщат позже. Сейчас отберите самых надёжных бойцов и поезжайте на Успенское шоссе, ознакомьтесь с обстановкой, где будете проводить «съём»…
Задержание
Зайцев покинул начальствующий кабинет в глубоком раздумье. Упомянутое генералом Успенское шоссе – средоточие госдач кремлёвских небожителей, поэтому первой мыслью подполковника Зайцева было, что его втягивают в некую рискованную политическую игру и он должен будет провести «съём» какого-нибудь «шишкаря» из ЦК или Политбюро. Горбачёв стал во главе государства и партии только три месяца назад, в верхних эшелонах власти поговаривали о каких-то «реформах», в чём они заключаются, никто понятия не имел. А ну как новоиспечённый вождь под реформами подразумевает аресты неугодных ему «бойцов старой гвардии» – членов прежнего Политбюро?!
* * *
Через пару дней Зайцева вновь вызвали к Расщепову. По кабинету барской поступью расхаживал какой-то ухоженный незнакомец в дорогом, европейского покроя костюме и при итальянском галстуке. Он явно превосходил хозяина кабинета и по званию, и по занимаемому положению. Не обращая внимания на присутствие молодого офицера, незнакомец хорошо поставленным командным баритоном время от времени бросал на ходу пару фраз хозяину кабинета и нарочито небрежно стряхивал пепел с английской сигареты.
Сначала Зайцев принял беспардонного эстета за номенклатурщика со Старой площади, но, услышав профессиональный жаргон, понял что перед ним как минимум заместитель начальника Второго Главка – контрразведки Союза.
Наконец незнакомец удостоил своим вниманием застывшего в дверях Зайцева. Не представившись, вынул из лежащей перед Расщеповым папки чёрно-белую фотографию.
– Это – агент американской разведки, крупный специалист в области радиоэлектроники… Его пора «снять с дистанции». Субботу и воскресенье он проводит с женой за городом, на своей даче. Пьет не просыхая. Дача находится здесь, – эстет ткнул пальцем в карту. – Через 48 часов я жду план захвата. Анкетные данные объекта узнаете накануне операции!
Зайцева от последней фразы внутренне передёрнуло: «Воистину: конспирация должна быть конспиративной!»
* * *
«Если наш клиент напивается при каждом посещении дачи, – на следующий день Зайцев докладывал свои соображения генералам, – то в воскресенье вечером, когда супруги Толкачёвы отправятся в Москву, за рулём скорее всего будет находиться жена шпиона. Двух своих бойцов, переодетых милиционерами, я выставлю у дороги, ведущей к даче. Один из них сделает вид, что отчитывает водителя грузовика, припаркованного у обочины. Второй сделает знак дачникам остановиться. Как только машина Толкачевых остановится, из кузова грузовика выпрыгнут „альфовцы“, окружат машину и произведут захват…»
…Всё произошло так, как намечал Зайцев. Пока жена Толкачёва соображала, зачем их остановили, бойцы «Альфы» не только успели надеть наручники её мужу, но и порезать в клочья его одежду, чтобы удостовериться, что у него нет при себе яда.
Через несколько часов в Лефортово, так и не прийдя в себя от шока, Сфиэ собственноручно написал признание.
* * *
Последующие четыре дня Толкачёва вывозили в те места Москвы, где он оставлял тайные метки для своего куратора, которые призваны были внушить ему мысль, что у его подопечного все в порядке.
13 июня 1985 года офицер КГБ, загримированный под Толкачёва, в заранее обусловленном месте заложил тайник. Связник, офицер американской посольской резидентуры ЦРУ, Пол Стоумбаф-младший наблюдал за действиями Сфиэ из машины. Американец был схвачен, как только изъял из тайника предназначавшиеся ему секретные документы. Одновременно другая группа «альфовцев» на глазах у церэушника схватила лже-Толкачева и затолкала его в машину «скорой помощи».
Захват Сфиэ на глазах у его связника был просчитанным ходом. Необходимо было создать впечатление, что Толкачев задержан по вине самого Стоумбафа, который-то и привел за собой «хвост». Делалось это для того, чтобы скрыть истинный источник информации о шпионской деятельности Толкачёва-Эдварда Ли Ховарда.
Глава вторая
Казнить нельзя. Помиловать!
Хочу быть шпионом!
Казус с Владимиром Поташовым, доктором наук, старшим сотрудником отдела военно-политических проблем Института США и Канады Академии наук СССР уникален хотя бы потому, что он предложил себя в качестве шпиона не кому-нибудь, а самому министру обороны США Гарольду Брауну…
В 1976 году, во время визита Брауна в Москву, тогда ещё в качестве главнокомандующего ВВС США, Поташов работал его переводчиком. Он настолько понравился американцу, что тот через некоторое время прислал толмачу приглашение посетить Соединённые Штаты.
В 1981 году Институт направил Поташова в долгосрочную командировку в Вашингтон на переговоры по ограничению стратегических вооружений. Браун – к тому времени уже министр обороны США – встретил старого знакомого радушно, но, сославшись на занятость, поручил своему адъютанту заняться русским. Каково же было удивление министра, когда Поташов, нарушив все нормы протокола, взял Брауна за локоть и прошептал ему на ухо: «Господин министр, я прошу Вас устроить мне частную встречу с офицером ЦРУ!»
Оторопевший от такой беспардонной просьбы министр, несмотря на кажущуюся провокационность предложения, согласился.
С уверенностью можно сказать, что это был первый случай в истории агентурной деятельности спецслужб, когда министр обороны великой державы протежировал вербовку секретного источника из противоборствующего лагеря.
«Краткий шпионский курс» для новоиспечённого агента
Церэушники в спешном порядке стали проводить с Поташовым конспиративные встречи – ведь до его отъезда из Вашингтона оставалось совсем немного времени, к тому же необходимо было выяснить психологию «новобранца», шкалу его ценностей. Оказалось, что основной характерной чертой свалившегося на их головы потенциального шпиона является жадность к деньгам: перебивая собеседников, Поташов потребовал немедленно открыть ему счёт в каком-нибудь американском банке.
Что ж, это уже мощный рычаг, умело пользуясь которым можно максимально использовать ресурс «новобранца-инициативника»!
В своей подобострастной искренности Поташов не знал предела. Он даже признался американским разведчикам, что поддерживает негласную связь с КГБ, назвал свой оперативный псевдоним. Это поначалу вызвало оторопь и настороженность бравых молодцев из Лэнгли, но затем они пришли к выводу, что Поташову тем проще будет решать интересующие их вопросы, ведь он пользуется доверием сотрудников КГБ, обслуживающих Институт!
* * *
За короткий срок инструкторы из Лэнгли обучили Поташова, как выполнять задания, не привлекая к себе внимания окружающих, как поддерживать связь с резидентурой ЦРУ, действующей под прикрытием посольства США в Москве.
Напряжённая учеба предусматривала овладение Медиумом – такой оперативный псевдоним церэушники присвоили «инициативнику», – навыками шифрования и дешифровки сообщений, способами нанесения тайнописи, использование международной почтовой переписки, приём и расшифровку кодированных радиопередач. Впрочем, ничего нового в программе подготовки агента-новобранца не было. «Курс начинающего шпиона», которым заставили овладеть Поташова в Вашингтоне, ничем не отличался от того, что проходят все иностранные агенты, завербованные американцами на территории США. Агенты, предназначенные для передачи на связь московской резидентуре ЦРУ.
