– Сама увидишь…
Телегин
…На этот раз Алексей Федорович поджидал меня в переулке Сивцев Вражек, ближе к Гоголевскому бульвару.
– Что там у вас произошло с группой Костомарова? – недовольно спросил Хозяин, брезгливо взяв двумя пальцами конверт с долларами из моих рук и небрежно швырнув его в «бардачок» под щитком управления.
– Не смогли найти общий язык… К тому же они там занимаются черт знает чем!.. Это, знаете ли, чревато осложнениями с властями.
– Конкретнее! – прикрикнул Хозяин.
– Куда уж конкретнее? Они оружием промышляют… На нашего человека покушались… Вооруженное нападение!
– Жив?
– Кто? Наш человек? Жив, что с ним сделается… Они там впопыхах своего дружка замочили…
– Ладно! Разберемся… Ваш человек в состоянии отправиться в Ирак?
– В состоянии, только… – замялся я.
– Что там еще, договаривайте!
– Условие у него…
– Чего-чего? – не понял Хозяин.
– Условие, говорю, выдвигает… Требует, чтобы вместе с ним туда отправилась его невеста…
– Он у вас что, с придурью? – пристально поглядел на меня Алексей Федорович.
Я тяжело вздохнул и отвел глаза, не выдержав его взгляда.
– Что делать? Посылать пока больше некого. Готовлю замену, но это будет к концу года…
– Да черт с ним! – вдруг проговорил Хозяин, махнув рукой. – Приготовьте мне ее данные. Проверю, что за птица, а там пусть улетает…
– У меня тут все записано… – Я протянул листок Хозяину.
– Ну-ка, ну-ка… Костомарова Инна. Год рождения 1977‑й. Место рождения… Понятно! Это что же, родная сестра Костомарова? Из Ельца?.. Вот так номер!
Алексей Федорович немного помолчал, обдумывая сложившуюся ситуацию, потом сказал:
– Пожалуй, есть смысл поиграть с группой ее братца, используя ее саму как приманку. Я это поимею в виду. И очень хорошо, что ее не будет в России… Ладно! Пусть отправляется со своим милым в гости к верблюдам и ослам. Заодно мир посмотрит… У меня ведь, Иван Николаевич, две свои дурехи на выданье имеются. Не успеваю им путевки на заморские курорты приобретать… Скорее бы уж их замуж спихнуть, а там пусть у мужей головы болят…
Когда я вылезал из салона шикарного авто Хозяина, он сказал мне на прощание:
– Учтите, Иван Николаевич, в Ираке не должно быть никаких срывов. А что касается наших американских партнеров, то держите с ними ухо востро. Мне почему-то кажется, что для них наш бизнес – только ширма. По-моему, у них совсем другие интересы…
«Это точно, – подумал я, оказавшись в салоне родной “девятки”. – Американцы, что характерно, работают на Америку…»
Подтверждением моего последнего вывода стало очередное предложение Джона Джонсона, сделанное вечером того же дня в ресторане Дома кино.
– Не хотите ли слетать в Ле-Бурже, на международный авиасалон? – задал вопрос после первого блюда, ухи с расстегаями, американец.
– А что я там забыл? – усмехнулся я, дожевывая пирожок с вязигой.
– Сейчас объясню… Считайте это нашим очередным поручением. Да, я совсем забыл вам передать! Пожалуйста, возьмите…
– Что это вы мне суете? – взяв пластиковую карточку, спросил я.
– Ничего особенного! Это два миллиона долларов в «Манхэттен-банк» на счет вашего отделения нашей корпорации.
– Что-то я не пойму… Как это?.. – У меня челюсть отвалилась от неожиданности, и кусочки пирога выпали изо рта на модный пиджак.
– Это всего лишь первый доход от реализации товаров из Москвы на нашем рынке. И что характерно, ваших товаров! Что это вы так удивились?
– Значит, сбыт налаживается, – удовлетворенно проговорил я, облегченно вздохнув и пряча пластиковую карточку поближе к сердцу.
– Да. Эти деньги можете получить в любое время дня и ночи в коммерческом банке «Веста». Он является московским представителем нашего крупнейшего банка. Так как? Вы готовы лететь в Ле-Бурже?
– Хоть сейчас! А что я должен буду там делать?
– Ничего особенного. Просто войдете в контакт с одним видным российским авиаконструктором и как бы невзначай представите ему меня… Все очень просто!
Поездка в Ле-Бурже не отняла у меня слишком много времени. Утром следующего дня я был во Франции, а вечером уже сбегал по трапу «боинга» в аэропорту «Шереметьево-2». За день я успел хорошо прокрутиться – познакомился с генеральным авиаконструктором из ОКБ имени Сухого, под благовидным предлогом представил ему Джонсона, который от щедрот своей фирмы презентовал генеральному модерновый микрокалькулятор. Тогда еще я не знал, что в нем окажется вмонтирован микропередатчик, передающий все расчеты авиаконструктора сотрудникам Джонсона… Так я оказался замешан еще и в техническом шпионаже… Впрочем, если бы я даже знал об этом заранее, что бы изменилось?..
Буров
Из коридора, куда Буров вышел, чтобы немного отдышаться, поскольку в комнате, где сидел следователь Стороженко, плавали клубы сизого табачного дыма от его крепких сигарет, ему хорошо было видно, как усатый опер двигает туда-сюда холодильник на кухне. Рядом с ним он увидел Телегина, который спрашивал:
– Вам не надоело надрываться? В десятый раз передвигаете с места на место холодильный агрегат…
– Послушайте, у вас есть отвертка? – неожиданно спросил оперуполномоченный.
– Все же решили холодильник доломать? Но учтите, за все придется платить… – сквозь зубы процедил Иван Николаевич.
– Значит, нет отвертки? Ну и не надо! Мы и так откроем…
Опер поскреб ногтем уплотнительную резинку на массивной дверце, а затем, достав складной нож, быстро и сноровисто стал откручивать винты, крепившие заднюю стенку. Первый винт, второй…
И вдруг я заметил, как Телегин изменился в лице и, подойдя поближе к усатому, прошептал чуть слышно, но так, что я мог разобрать каждое его слово:
– Погоди, старшой, не гони волну. Твоя взяла. Здесь самый дорогой из орденов. Я тебе дам десять, нет, двадцать тысяч долларов. Никто и не догадается. Слышишь, старшой? Не будь идиотом… Тебе столько в жизнь не заработать…
Но старший лейтенант милиции, отодвинув хозяина квартиры в сторону, как неодушевленный предмет, позвал:
– Понятые, ко мне! Прошу засвидетельствовать очередную находку.
Телегин, схватившись за голову, уселся на стуле с гнутыми ножками. Больше он не издал ни звука на протяжении ближайшего часа.
Понятые не отрывали глаз от рук оперуполномоченного, который отвинчивал последние шурупы. Наконец задняя стенка дверцы была снята, и они смогли разглядеть груду старинных золотых монет и орденские знаки.
