Книга Цусимский бой, страница 24. Автор книги Георгий Александровский

Разделитель для чтения книг в онлайн библиотеке

Онлайн книга «Цусимский бой»

Cтраница 24

– Бросили… Уходят… Сила не взяла, – раздался ропот в команде.

«Простые люди, – пишет Семенов, – конечно, думали, что наша эскадра, возвращаясь к “Суворову”, имела целью его выручить. Их разочарование было тягостно, но еще тягостнее было тем, кто понимал истинное значение происходившего. Какой ужасной обреченностью для них звучали эти три коротких слова: “Сила не взяла”…»

Богданов молча переглянулся с Семеновым, но быстро овладел собой и нарочито равнодушным тоном постарался отвлечь мысли в другую сторону: «А ведь у нас порядочный крен на левый борт».

Точно этот крен был самым важным фактом момента, а не то, что после ухода русской эскадры артиллерия японских броненосцев обрушилась на этот несчастный корабль. Это был расстрел корабля почти в упор, с расстояния, не превышающего 10 кабельтовых. Под сосредоточенным огнем кораблей адмирала Того была выведена из строя последняя башня с тяжелой артиллерией – носовая. Были подбиты все башни со средней артиллерией, в том числе и та, которой командовал лейтенант Данчич. Из всей артиллерии броненосца могли стрелять только несколько трехдюймовых пушек правого борта и одно такое же орудие в кормовом отсеке. Броненосцы адмирала Того уже не остались ожидать гибели русского флагмана, считая, что его прикончат броненосные крейсера адмирала Камимуры.

Адмирал Камимура, видя бедственное положение «Суворова», решил также не терять времени и послал авизо «Чихая» и 4 миноносца в минную атаку на русский флагман. Каждый из этих кораблей выпустил по две торпеды – всего десять, но ни одна не попала, но зато «Суворов», развернувшись правым бортом, подбил из своих уцелевших пушек авизо «Чихая» и миноносец «Ширакумо», которые вышли из строя. Шакалы явились раньше времени за своей добычей. Израненный лев собрал свои последние силы и своей слабеющей лапой еще больно ударил по назойливым хищникам.

Удачное отражение минной атаки вызвало энтузиазм на погибающем корабле. Все уцелевшие, вплоть до перевязанных раненых, принялись за энергичное тушение пожаров и заделывание пробоин. На левом борту интенсивно распоряжались группами матросов и собственноручно работали Богданов, Семенов, Демчинский, а флагманский минер лейтенант Евгений Александрович Леонтьев, имея забинтованными обе кисти, не мог приложить свои покалеченные руки к общему труду, но продолжал руководить работами партии матросов.

Командир, капитан 1-го ранга Игнациус, после перевязки полученных им ран должен был лежать на койке, но не выдержал бездействия и, не слушая наставлений докторов, бросился по трапу наверх с приказанием:

– За мной, молодцы. На пожар! Только бы одолеть пожар.

За ним хлынули санитары и легкораненые. Послышались шутливые возгласы:

– Ходи! Ходи веселее! Небось, это шестидюймовые снаряды. Чемоданы все вышли…

Но, увы, это был самообман. С уходом на запад японских броненосцев прекратились попадания двенадцатидюймовых снарядов, но начали сыпаться те же начиненные новым взрывчатым веществом восьмидюймовые снаряды с японских броненосных крейсеров адмирала Камимуры, который, разойдясь на контркурсе с русскими броненосцами, вернулся на то место, где медленно двигался «Суворов».

Один из этих снарядов ударил как раз по трапу, когда по нему подымался Игнациус с окружающими его людьми. Дым от разрыва рассеялся. Ни трапа, ни командира, ни бывших с ним людей на месте не осталось. Из бесформенной груды с трудом выволокли одного, еще подававшего слабые признаки жизни. Командира не нашли. Уж очень надо было раскапывать, чтобы найти кусок тела с погоном или офицерским башмаком. В стороне валялся свернутый кольцом трап и в нем запеленатое тело, одетое в офицерский китель. Снесено полголовы. По чуть уцелевшей русой бородке решили, что тело принадлежало лейтенанту Данчичу. Так оно и осталось лежать в объятиях железных балок.

Этот кровавый эпизод, один из многих, не расхолодил боевого экстаза команды – сопротивляться огню, бороться с водой, выдержать обстрел противника и удержаться на плаву, пока корабль еще может идти. Среди работавших выделялся лейтенант Петр Александрович Вырубов. «Молодой, рослый, здоровый, в кителе нараспашку, он всюду бросался в первую голову, и одни его окрики: “Навались! Не сдавай! ”, раздававшиеся среди дыма и пламени, – вспоминает капитан 2-го ранга Семенов, – казалось, удваивали силы работавших…»

Броненосные крейсера Камимуры, не дождавшись потопления «Суворова», ушли вслед броненосцам адмирала Того. Настала небольшая передышка, но ненадолго. С кормы приблизилась во второй раз русская эскадра, но с левого борта уже вернулись боевые отряды Того и Камимуры. Несчастный флагманский корабль адмирала Рожественского снова оказался между двумя враждебными линиями кораблей, яростно изрыгавшими огонь друг на друга. Снаряды снова с ревом и жужжанием проносились над «Суворовым». Количество попаданий в корабль опять увеличилось. Но русские броненосцы, точно достигнув какой-то заколдованной черты, опять склонились к востоку и вот-вот повернут обратно.

– По орудиям! Миноносцы подходят! По орудиям! – пронеслось по палубам.

Но из всех орудий на броненосце сохранились уже только две трехдюймовых пушки: одна с правого борта и одна в кормовом отсеке. Последним орудием командовал волонтер флота Максимов, заменивший убитого мичмана Владимира Юрьевича Фомина. И это все.

Четыре миноносца, посланные адмиралом Того в атаку на «Суворов», осторожно приближались с кормы. Здесь они были встречены частым огнем пушки волонтера Максимова. Последние корабли уходящей русской эскадры также открыли огонь по миноносцам. Японские истребители выпустили торпеды с расстояния 2–4 кабельтовых. Японцам показалось, что на этот раз одна торпеда попала в корму броненосца с левого борта, но спасшиеся с «Суворова» отрицают попадание торпедой. Наоборот, японский истребитель «Асашиво» был тяжело поврежден при отражении атаки.

Японские броненосцы снова повернули все вдруг на север и, проходя мимо «Суворова», подвергли русский флагманский корабль новому сосредоточенному обстрелу. Как утверждают авторы английского официального исторического труда о бое, экипаж «Суворова» продолжал с несломленным духом хотя и медленно, но без остановки, отвечать из нескольких малых орудий. Тем временем русские броненосцы, ведя бой с броненосными крейсерами Камимуры, исчезли на юго-востоке.

Странная «посудина» с продырявленными боками и с исковерканной палубой, без мачт и труб, окутанная дымом и языками пламени, еле двигалась вперед. Из машинного отделения сообщили, что вентиляторы качают не воздух, а дым, что люди задыхаются, падают и что скоро некому будет стоять у котлов и машин. От динамо-машин жаловались, что не хватает пара. Электричество горело тускло, вот-вот померкнет.

Но на обрубке, оставшемся от грот-мачты, по-прежнему горделиво развевался Андреевский флаг.

Глава XIV. Подвиг «Буйного»

В скором времени исполнится 100 лет, как Иван Федорович Александровский, окончивший Морское инженерное училище в Кронштадте, дед автора этой книги, изобрел самодвижущуюся торпеду, для которой он сам сконструировал мотор, действующий сжатым воздухом. Торпеда была испытана в присутствии комиссии от Морского министерства, но, очевидно, как всякое первое практическое осуществление новой идеи, она имела свои недостатки. Но вместо того, чтобы это изобретение усовершенствовать, о нем забыли, и когда, немного позднее, грозила вспыхнуть Русско-турецкая война, то за большие деньги были приобретены несколько столь же несовершенных торпед, спроектированных, после изобретения торпеды дедом автора, корабельным инженером австрийского флота, англичанином Уайтхедом.

Вход
Поиск по сайту
Ищем:
Календарь
Навигация