Подходили последние минуты корабля, но броненосец по-прежнему вел нашу эскадру вперед к заветному русскому берегу, до которого осталось всего два дня пути. Андреевские флаги трепетали на клотиках. Из башен раздавались орудийные выстрелы навстречу врагу.
После тщетных попыток пройти на корму Ющин вернулся в свой носовой каземат. Кондуктора Чупахина уже там не было. Может быть, из-за убыли всех офицеров ему пришлось принять командование броненосцем.
Вдруг корабль затрясся, как перед смертью, от попавшего в него нового залпа японских снарядов. С других русских кораблей видели белое облако, стремительно поднявшееся над броненосцем. Казалось, что на нем взорвалась крюйс-камера. Из орудий правого борта раздались в сторону неприятеля два последних выстрела. Корабль начал быстро крениться на правый борт и, не выходя из строя, на полном ходу мгновенно опрокинулся. Доблестный броненосец погрузился в море, не покинув своего поста. Из воды вырывались клубы дыма и огонь. Корабль плыл еще некоторое время вверх килем. Винты продолжали медленно вращаться в воздухе. По днищу металось около 40 человек.
Ющин все еще находился в каземате, когда «Бородино» перевернулся. Быстро сорвав одежду, но оставшись в сапогах, он нырнул в воду, выбросившись через орудийный порт. Секунды ему казались вечностью. Он захлебывался и давился водой, но все-таки сильные мускулы вынесли его тело на поверхность моря. Открыв глаза, он увидел днище своего корабля. Огромные пузыри воздуха лопались вокруг остова, поросшего ракушками и водорослями. Тут и там плавали человеческие головы. Чей-то знакомый голос звал с днища:
– Эй, Семен, хватайся за тельник и лезь к нам!
Но ударившая волна сбила Ющина, и в его руке остался кусок протянутого ему тельника. На днище не было спасения. Уже лопасти винтов начали колотить о воду. Днище заметно, на глазах, погружалось. Ющин напряг все свои силы, чтобы отплыть в сторону и не быть затянутым водоворотом.
Бросая багровые блики на волны, прошел сильно горевший, окруженный всплесками от разрывов неприятельских снарядов и сам яростно отстреливавшийся из своих орудий последний броненосец первого отряда – «Орел». За ним прошли почти не тронутые боем броненосцы третьего отряда: «Император Николай I», «Генерал-адмирал Апраксин», «Адмирал Сенявин». Четвертый броненосец этого отряда, «Адмирал Ушаков», шел с дифферентом на нос от попадания, полученного в то время, когда броненосец проходил мимо поврежденного «Императора Александра III». Все эти корабли опоясывались кольцами огненных вспышек, отвечая уже невидимому противнику.
Стало уже совсем темно. Ночь запоздала наступить всего на несколько минут. Огонь неприятеля прекратился. Прошли с потушенными пожарами, но с еще тлеющими остатками от них «Сисой Великий» и «Наварин». Они продолжали стрелять, очевидно, против приближавшихся японских миноносцев. Наконец, самым последним прошел сильно отставший броненосный крейсер «Адмирал Нахимов».
Каждый из этих кораблей Ющин называл своим именем, звал их, кричал, старался изо всех сил обратить внимание кого-нибудь на этих кораблях на себя. Может быть, его крики не услышали, может быть, слышали, но не могли помочь. Что значит жизнь одного человека, когда в некоторые минуты боя падали убитыми и тяжело покалеченными десятки, если не сотни людей.
Море погрузилось в полный мрак. Не было видно даже волнующейся поверхности воды. Намокшие сапоги тянули Ющина под воду, но он судорожно держался за мачту от шлюпки. Волны подымали его тело, кидали вниз, били в лицо, горько-соленая вода заливала горло, пучило грудь. Ющин откашливался и отхаркивался, временами терял сознание, но молодое тело с отчаянием сопротивлялось смерти.
На горизонте вспыхивали лучи прожекторов, темноту прорезали багровые вспышки выстрелов, которые явно возвращались обратно к месту, где волны бросали тело Ющина. Ослепительные вспышки пронеслись совсем над головой Ющина… Но длинные черные тени кораблей прошли, опять не заметив Ющина. Опять кругом воцарился мрак, и только всплески волн нарушали тишину…
В час ночи японский миноносец подобрал из воды окоченевшего голого человека. Им оказался марсовой Ющин, единственный человек, спасшийся из экипажа броненосца «Бородино», который четыре часа вел русскую эскадру в самом страшном морском бою. Из этих четырех часов линейный корабль «Бородино» три часа геройски сражался, не покидая своего ответственного поста, пока угрюмые волны не сомкнулись над килем перевернувшегося броненосца.
Гибель броненосца «Бородино» произошла через 16 минут после гибели броненосца «Император Александр III», и в это же самое время происходил заключительный акт трагедии броненосца «Князь Суворов», несколько южнее гибели остальных двух русских броненосцев.
Броненосные крейсера адмирала Камимуры торопились нагнать броненосный отряд адмирала Того и поэтому оставили остов «Суворова» на расправу японским легким крейсерам и миноносцам. Эти крейсера около 7 часов вечера потопили снарядами транспорт-мастерскую «Камчатка», а через 10 минут пришел черед и многострадальному «Князю Суворову». Никто не спасся из последних защитников русского флагманского корабля, и нет ни одного русского свидетеля последних минут этого геройского броненосца.
Единственным венком, сброшенным на морскую пучину, поглотившую героев – защитников этого корабля, является рассказ наших врагов-японцев: «В сумерках наши крейсера увидели “Суворова”, одиноко стоявшего вдали от места боя, с сильным креном, окутанного огнем и дымом. Бывший при наших крейсерах отряд миноносцев капитана-лейтенанта Фудзимото тотчас же пошел на него в атаку.
“Суворов”, весь обгоревший и еще горящий, выдержавший столько попаданий, расстреливавшийся всей эскадрой, имевший только одну случайно уцелевшую пушку на корме, все же открыл из нее огонь, выказывая решимость защищаться до последнего момента своего существования, пока плавает на поверхности воды…»
Японские миноносцы, пошедшие сначала в атаку с кормы, должны были отступить под выстрелами орудия, которым управлял прапорщик Курсель, но затем они зашли с носа, где у «Суворова» не было ни одной исправной пушки, и выпущенные с короткого расстояния торпеды закончили жизненный путь героического корабля и его последних доблестных защитников.
Английский военно-морской историк Вильсон в следующих выражениях рассказывает о последних минутах «Суворова»: «Погружаясь в море, броненосец унес с собой в пучину всех, кто еще оставались живы после ужасного обстрела, произведенного всеми кораблями японского флота. Они перенесли этот обстрел с доблестью, превосходящей всякую людскую хвалу. Броненосец перевернулся в густых клубах темно-желтого дыма после взрыва не менее чем девяти торпед в его корпусе. Киль броненосца держался в течение некоторого времени над поверхностью волн. Потом остов корабля встал вертикально к воде и “Князь Суворов” исчез навсегда под волнами. Так кончился самый ожесточенный бой, который когда-либо вел броненосный корабль».
Последние красные отблески трагического заката догорали на западном небосклоне. Страшный день закончился. Наступала полная неизвестности ночь.
Глава XVI. «Орел»
Броненосцы первого отряда поочередно возглавляли русскую эскадру.
