Это был не тот солдат, что пришел год или два тому назад в Персию. Это были уже не те люди, что три года в грязно-зеленом тряпье были обезличены среди унылых серых гор и городов Персии.
Они теперь стали беспокойными, яркими, красными. Их озарило красное знамя. Они дышали красным воздухом, говорили красные слова и смеялись красным смехом.
Над морем с севера поднялись облака. Вечерело.
Огромные пушистые клубы облаков розовели снизу. Заходящее солнце окрасило их брызгами лучей своих, а потом весь север неба запылал.
Огонь шел оттуда, где была Россия, родина. Красные знамена казались кровавыми.
* * *
Корпус ушел, а Бичерахов с партизанами остался в Персии. Уже закрылся корпусный исполнительный комитет, упразднил себя комиссар корпуса, а Баратов уехал в Багдад, погостить к англичанам. Бичерахов энергично собирал остатки корпусного имущества и стягивал его в Казвин и Энзели.
Персидский фронт мировой войны перестал существовать.
Начиналась «бичераховщина».
Глава партизан преобразился. Непонятным задуманным планам соответствовала манера вождя, великодержавный тон, военные приготовления. Бичерахов что-то задумал, но что?
Он говорил:
– Я только стремлюсь довести казаков до дому, на Терек.
Хитро улыбался.
Утверждали:
– Бичерахов с отрядом отныне – авангард английских войск, стремящихся в Баку, в Закавказье.
В Энзели уже хлопочет о чем-то осторожный Альхави. Он служит новому господину. В Казвине – большой штаб, новые люди.
Кучик-хан был отлично осведомлен. Он знал, что Бичерахов ведет англичан. В Керманшахе и Хамадане уже появились первые ласточки – щеголеватые серо-зеленые «форды». Небольшие отряды индусов прибывали в Персию. Наступил июнь.
В горах Менджиля и ущельях Рудбара засели «лесные братья» Кучик-хана. Они укрепили горный проход – рыли окопы, расставили пулеметы и пушки.
Говорили:
– Это действуют опять немцы и турки. Они недаром тратят деньги. Кавказ займут турки, а в Баку скоро будет штаб немецких оккупационных войск. Оттого англичане так спешат в Баку и Петровск.
– Эх, эх, да ведь это все из-за русской нефти!
– Что Вы? Оставьте. Война продолжается.
«Лесные братья» поклялись не пропускать англичан. Будет бой с Бичераховым. Отряд разобьют. Как горных курочек, перестреляют казаков кучик-хановцы. Плачет ветер у Менджиля, шумит Сефид-Руд, а гулкое эхо кровавого боя сотрясает горы.
– Казаки, домой! На Кубань и Терек!
Свистом пуль, горячим дыханием огня, ударами стали казаки пробили громаду гор. Дорогу оросили кровью. Напрасно клялись «лесные братья». Кони казаков прошли по их трупам. Английский радиотелеграф принимал:
– Дорога свободна.
* * *
В Баку и Петровске Бичерахов набирал войска. Он щедро платил английским золотом. Его отряд превратился в тридцатитысячную армию, опираясь на тыл – прибрежную полосу Каспийского моря от Энзели до Ленкорани. Бичерахов провозгласил себя главнокомандующим Кавказским фронтом и дрался на два фронта – на внешнем с турками, на внутреннем с войсками Советской России. Он заявил:
– Брест-Литовского мира не признаю, продолжаю войну.
Он дружил с англичанами, опирался на бакинскую «демократию» и боролся с «внутренними врагами».
Казалось – мечты сбылись. Войсковой старшина стал генералом, партизан – главнокомандующим. У его ног – богатейший город, в его распоряжении Каспийский флот, в его руках груды золота. Он щедр… раздает деньги, чины, ордена.
Калиф на час!
Узкая лента дороги от Багдада до Энзели опять оживлена. Вместо черных «фордов» – серые. Колониальные войска англичан шумят на базарах Керманшаха, Хамадана, Казвина и Энзели. Серые автомобили подвозят цветные войска. Они уже наполняют шумные улицы Баку, Тифлиса и Батума. Персия занята. Закавказье оккупировано. Бичерахов больше не нужен.
– Вы устали, dear general, Вам нужно отдохнуть. Вы еще нужны отечеству, а благодарная Англия никогда не забудет того, что Вы сделали, для союзного дела.
Друг Бичерахова, представитель английских войск при его отряде полковник Клаттербек приглашал Бичерахова в гости, в Англию. От полуторатысячного ядра отряда оставалось казаков триста, не больше. Партизаны были перебиты в жестоких боях.
Бичерахов уехал в Англию.
Гром Гражданской войны гремел над Россией.
* * *
Баратов возвратился из поездки в Багдад в мае восемнадцатого года. Гостил в Казвине и Тегеране. Жил в посольской даче в Заргенде у Эттера. Автомобиль Баратова ревел на улицах Тегерана – генерал имел много друзей среди персов и в сопровождении своего блестящего адъютанта В.М. Деспотули делал визиты. Часто видели Баратова вместе с командиром персидской казачьей дивизии полковником Старосельским.
По городу ползли бестолковые слухи. Говорили шепотом на ухо:
– Недаром Баратов и Старосельский вместе. Будет создана Персидская армия. Во главе с Баратовым.
– Как? Из кого? Для чего? На какие средства?
Ведь из России более полугода дивизия не получает ни гроша! Офицеры голодают.
Англичан тяготила дивизия, а Баратов мозолил глаза.
– Что ему тут надо? Командующий армией – без армии. Хоть бы сидел скромно, а то ему и к шаху надо, к министрам ездит, они у него в гостях. Персы сдуру «ура» ему кричат, шапки снимают…
– Вы устали, dear general. Какой огромный труд выпал на вашу долю, а на нашу – честь воевать рядом и вместе с Вами. Как признательна Вам будет Россия и Англия. О, ведь Англия знает Вас! Вы очень популярны в Англии, впрочем, как везде. Вы бы, ваше превосходительство, оказали нам честь, посетив нашу дорогую родину.
Просьбы были очень настойчивы. Они носили характер предложений. Баратову дали понять, что он должен уехать из Персии.
– Поедете через Индию, посмотрите ее чудеса…
В знойный июль мимо встречных черных войск англичан пыльный автомобиль увозил Баратова в Индию, в Англию, в… почетную ссылку.
Приложения
Письма великого князя Дмитрия Павловича с Персидского фронта
Великому князю Павлу Александровичу
№ 1
Казвин, Персия. 14 января 1917 г.
(Письмо № III)[75].
Дорогой мой папа, мой милый друг. Через два, три дня уезжает Георгий Михайлович [Лайминг]. Так как до того времени я вряд ли получу твое письмо, то я и решил его не ждать, а воспользоваться случаем и послать мое послание таким важным способом, не боясь перлюстрации. Плана особенного для этого письма у меня нет, а буду писать, как думается.
