– Зачем ему здесь самовар? – заглядывая внутрь, проговорила Валентина. – Где же еще? Это должно быть место, откуда их легко достать...
Открывала шкафы, оценивала и закрывала...
– Что ты здесь делаешь? – резанул ухо голос мужа.
Валентина вздрогнула, ведь он ее застукал, когда она открыла створки шкафа.
– Хочу убрать в кабинете, – нашлась Валентина, вынимая спортивный кубок, полученный Марленом Петровичем за достижения в фехтовании.
– С чего это ты вздумала убирать кабинет моего отца? – с подозрением произнес Ярослав. – Что на тебя нашло?
– Если б ты чаще днем бывал дома, то знал бы, что изредка на меня находит и я убираю некоторые комнаты.
– Поставь на место кубок, – приказал Ярослав. – И выйди отсюда.
– Пожалуйста.
Она вышла из кабинета, муж следовал за ней.
– Больше туда не заходи. У нас есть домработница, это ее дело. А ты, если на тебя опять найдет, убери в комнате сыновей. – Ярослав намеренно позвонил кому-то при ней. – Мне нужен мастер, чтоб врезал замок в дверь кабинета отца... Два замка, в мой кабинет тоже. Сегодня же.
После чего посмотрел на жену с превосходством иезуита. Досадно.
Инвалид не убрал пушку, напротив, снял с предохранителя, и прицелился в Сергея.
– Э, э, э! – не повышая голоса, сказал Ренат. – Опусти ствол, парень. Эта штука стреляет. Зачем тебе и твоим друзьям проблемы?
– С проблемами я справлюсь, – враждебно сказал инвалид. – Кто вы такие? Легавые?
– Нет-нет, – заверил Ренат. – К легавым мы не имеем отношения. Я менеджер, это...
– Брось заливать, – перебил инвалид. – Менеджеры не владеют восточными единоборствами.
– Ошибаешься, – сказал Ренат, взявший на себя миссию парламентера, ибо Сергей был слишком напорист. – Мы служили в горячей точке, там один знаток научил...
– Чем докажешь? – снова прервал его инвалид.
– Что служил? – уточнил Ренат. – К сожалению, доказательств при себе не имеем... Может, поверишь на слово? Да опусти ты ствол.
– Зачем вам Леха?
– Его знал Спасский...
– Спасский? Глеб... э...
– Александрович. Ты тоже был с ним знаком?
– Нет. Леха рассказывал.
– Убили Глеба Александровича. Он был нашим командиром, мы хотели поговорить с Алексеем, так как он дружил со Спасским. В этом нет никакого подвоха, поверь.
С минуту инвалид буквально просвечивал их взглядом, наконец, опустил пистолет со словами:
– Уходите.
Не мучить же калеку в конце-то концов! Может, он зол на весь мир из-за увечья, может, у него с головой непорядок. Сергей и Ренат повернулись, направились к арке, инвалид ехал за ними. Уже выходя на улицу, оба услышали его тихий голос:
– В восемь на бульваре Химиков, это параллельная улица.
– Где именно? – уточнил Ренат.
– У фонтана. Он там один.
Инвалид развернул коляску и поехал назад во двор.
Кабан проторчал в приемной достаточно долго, чтобы проголодаться и безумно устать, к тому же его клонило в сон. Хоть он и ведет малоподвижный образ жизни, но три часа на одном стуле – это уже чересчур. Слухи по городу распространяются со скоростью молнии. Кабан уже был в курсе, что в Марлена Петровича стреляли, потому наполнился страхом под завязку. Страх и пригнал его сюда...
Вначале он воспринял похищение бабки из больницы как прикол, забавный трюк, дал Амбарцуму пацанов, потому что не оказать любезность такому человеку нельзя – он неправильно это поймет. А человек, то бишь Амбарцум, оказался свиньей, унизил его в присутствии посторонних. Кабан решил проучить его молчанием, то есть не рассказывать о гангстерах, к которым Амбарцум должен попасть под пресс. Но после покушения на Марлена, он задрожал, как раньше в лодке: вдруг гангстеры вернутся? Он не полный идиот, способен сообразить, что «прикол» со старушкой – это серьезная зависимость. В таком случае, разумнее зависеть от кого-то более сильного, чем Амбарцум. Подозревая, что убийство некоего Спасского, о котором долдонили два гангстера, связано с большими людьми, Кабан мечтал стать им полезным. Не даром, конечно. За информацию они обязаны обеспечить его безопасность.
Из кабинета вышел референт:
– Извините, сегодня он не может вас принять.
– Хорошо, – повторил Кабан. – А когда?
– Послезавтра.
– Хорошо, – согласился он. – Скажите ему, у меня важная информация.
– Обязательно, – снисходительно улыбнулся референт.
Кабан не оскорбился. В этом месте он не имел никаких прав, но, может быть, в недалеком будущем...
Перебирая купленные Ренатом белье, Майя вместо выражения благодарности отчитала его:
– Это же все стоит бешеных денег. Я не заказывала дорогое белье. А где одежда? Прикажешь мне в трусах и лифчике разгуливать, привлекая местных придурков? Хорошо хоть тепло, и наша одежда успела высохнуть.
– На проспекте Калинина только дорогое белье, – оправдывался Ренат. – А потом мы встретили инвалида... на коляске... о котором ты говорила. Мы решили завезти вам то, что успели купить.
– У меня не было таких денег. – Твердила она.
– Я свои добавил, потом рассчитаемся, – с намеком сказал Ренат.
Недовольная Майя намек не поняла, сгребла пакеты с бельем и ушла в комнату, где спала вместе с бабушкой. Маргарита Назаровна поблагодарила их за... вслух она не выговорила. Ей достались только трусики, причем в ее возрасте предпочтительней было носить более скромное белье, но дареному коню в зубы не смотрят. Смущаясь, Маргарита Назаровна отнесла интимные вещи, вернулась и, видя поспешные сборы мальчиков, забеспокоилась:
– Куда вы? А ужин?
– Потом, Маргарита Назаровна, – отмахнулся Сергей. – Не ждите нас.
Мальчики уехали, она вздохнула.
– Ба, куда они помчались? – спросила Майя.
– Ищут убийц.
– А когда найдут, что сделают?
– Полагаю, сдадут в милицию.
– Ба, мне это все не нравится. Почему мы должны прятаться, словно преступницы? Не лучше ли пойти в ту же милицию? Они тоже способны нас защитить, между прочим, на законном основании, а не так, как твои «мальчики». Мне бояться нечего, я ни в чем не виновата.
– Терпение, Майя, терпение. Я им доверяю. Тем более что и ты, и я успели побывать в руках бандитов. И кто нас выручил? Помни об этом.
– Ба, я не смогу торчать здесь безвылазно. Я уже задыхаюсь.
И вдруг бабушка второй раз удивила Майю, проявив жесткость, о которой внучка не подозревала:
– Сможешь! Почему я должна опять напоминать тебе о происшествии в аэропорту? У тебя что – мозгов совсем нету? Ты растеряла их в Египте? Мальчики помогают тебе и мне остаться в живых, а ты придираешься к ним. Попридержи свой язык, будь добра. И не смей ныть! Мне тяжелее, чем тебе, убили моего сына и внуков. Прошу и об этом помнить.
