«Ночью 22 сентября при попытке противника ликвидировать прорыв были брошены в бой подоспевшие резервы в количестве трех кавалерийских полков, но они также были нашими войсками разбиты наголову и в паническом беспорядке бежали, бросая убитых и раненых. Наши войска продолжают преследование противника, сметая на своем пути бросаемые противником в бой свежие силы»[156].
24 сентября после ожесточенного боя станция Липки перешла в руки краевых частей 1-й Коммунистической дивизии. Во время этого наступления командир 2-го Коммунистического пехотного полка тов. Туз первым геройски бросился после заминки на врага, увлек за собой бойцов, был смертельно ранен и вскоре скончался.
Имея значительный успех к северу от Царицына, а также успехи на Степном фронте, где красные войска заняли Крылов, Бурульский, Граббский, Зим. Корольков, и успехи вдоль реки Сал, командование Царицынского фронта продолжало тревожиться за положение на Кривомузгинском направлении. В направлении Нижне-Чирской и Пятиизбянской продолжали двигаться все новые и новые белоказачьи полки; они двигались вдоль по реке Дон на судах, маршировали пешим порядком, перебрасывались по железной дороге от Лихой на Чир – то есть по тому историческому пути, по которому несколько месяцев назад шли в белоказачьем окружении красные эшелоны под руководством товарища Ворошилова.
Атаман Краснов и генерал Денисов спешно перебрасывали свою «молодую» казачью дивизию из района Новочеркасска и вновь мобилизованных казаков из станиц Донской области для решительного наступления на Царицын. Первый и главный удар в первой половине октября должна была наносить в центре на фронте Воропоново, Тингута группа генерала Мамонтова. Для этого необходимо было занять выгодный плацдарм в районе Кривомузгинская, Громославка и стремительно бросить их, как и в августе, к Царицыну.
Из мемуаров руководителей «Всевеликого войска Донского» видно, что они имели кое-какие разведывательные данные о тяжелом положении красных войск Царицынского фронта в отношении снабжения оружием и огнеприпасами. Это еще более окрыляло надежды белых на скорую победу. И действительно, если моральное состояние красных героев Царицынского фронта было на высоком уровне, то снабжение оружием и огнеприпасами находилось прямо-таки в катастрофическом положении.
Военный совет обороны Царицына продолжал посылать своих представителей во главе с тов. Пархоменко в Центр и штаб Южного фронта, отправлял почти ежедневно просьбы о присылке патронов, снарядов и другого снаряжения, но все это не имело ни малейшего успеха. Товарищ Сталин, уезжая 18 сентября из Москвы обратно в Царицын, получил всевозможные заверения и обещания от руководителей военного ведомства, во главе которого в то время стоял Троцкий; как всегда, эти обещания не были выполнены.
Насколько ревностно врагом народа Троцким охранялись бюрократические аппараты военного ведомства от малейшего вмешательства в их прерогативы, настолько беззаботно и преступно эти аппараты относились к исполнению тех требований, которые шли с боевого фронта. Вот на выборку один из многочисленных примеров. Приехав обратно в Царицын, И. В. Сталин детально ознакомился с положением дел на юге России. Красные войска, оперировавшие против Деникина на Северном Кавказе, находились в тяжелом положении. Для того чтобы получить о них более подробные сведения, необходимо было каким-то образом установить с ними связь. Ни главное командование в Арзамасе, ни штаб Южного фронта, находившийся в Козлове, не имели никакой связи с красными войсками Кубано-Черноморского фронта. Если бы они и желали ее иметь, то могли это сделать только через Военный совет Северо-Кавказского округа, который находился в Царицыне и председателем которого был народный комиссар товарищ Сталин[157].
К 15 сентября в Царицыне, в штабе Военного совета, были следующие суммарные данные о войсках Кубано-Черноморского фронта. Во главе фронта по решению местных властей стоял бывший сотник Сорокин. Деникин в своих «Очерках русской смуты» расхваливает Сорокина. Нам, конечно, понятно, почему Деникин хвалит Сорокина, оказавшегося предателем и изменником[158].
Отрезанные от Северной России красные войска Кубано-Черноморского фронта, по разнообразным данным, имели к 15 сентября 1918 года следующую структуру и численность.
Структура и численность красных войск
Кубано-Черноморского фронта
Как видим, по численности советские войска Кубано-Черноморского фронта в конце сентября 1918 года представляли собой довольно внушительную силу, которая, во всяком случае, не менее чем в два раза превосходила численность всех белых сил на Северном Кавказе. Эти силы не были объединены единым военным управлением. Точно так же отсутствовал единый административный и политический центр, продолжали существовать три советские республики со своими центрально-исполнительными комитетами (Кубанская, Черноморская и Ставропольская). Деникинская армия в Черноморской и Кубанской областях к началу октября фактически заканчивала оккупацию этих областей.
Во второй половине сентября после ожесточенных боев с «Добровольческой» и Белокубанской армиями Деникина красные войска отходили к железнодорожной магистрали Тихорецкая, Армавир, Невинномысская, Пятигорск, группируясь главными силами к востоку от Екатеринодара и к западу от Ставрополя. Единое централизованное военное управление красными войсками отсутствовало. Были несколько командующих, которые враждовали между собой.
Занятие белыми войсками Деникина Екатеринодара и отход советских войск к Армавиру поставили красные войска в крайне тяжелые условия: дисциплина падала, партизанщина и слабое подчинение своим непосредственным начальникам, а последних общему начальнику, которым в сентябре являлся Сорокин, отсутствие достаточного количества огнеприпасов – все это делало хотя и большие по численности войска на Северном Кавказе (108 312 бойцов, 18 417 бойцов кавалерии, 497 пулеметов, 161 орудие) очень мало боеспособными.
24 сентября 1918 года за подписью членов Военно-революционного совета Южного фронта[159] товарищей Сталина и Ворошилова был отдан приказ № 118[160], который требовал от Сорокина немедленного установления боевой и технической связи с войсками Царицынского фронта. Приказ указывал, что все советские войска, оперирующие на Северном Кавказе, объявляются мобилизованными на общих основаниях. Командующему войсками на Северном Кавказе Сорокину приказ № 118 в твердых тонах указывал «немедленно принять все меры и срочно установить как телефонную, так и телеграфную связь между своими частями, а также с войсками Царицынского фронта и Военно-революционным Советом через следующие пункты: Дивное, Кресты (Астраханской губернии), Заветное, Царицын»[161].
Целесообразность и своевременность такого распоряжения настоятельно диктовались обстановкой, сложившейся в конце сентября 1918 года как в огромном районе Царицына, так и на Северном Кавказе.
