Как более устроенное и обжившееся, вой-ско бугских казаков, раз принявши в свою среду турецких запорожцев, удерживало их потом у себя и только в незначительном количестве передавало их Черноморскому войску.
Главная же масса турецких запорожцев переходила прямо в Черноморское войско, как наиболее близкое им по составу, и шла на Кубань через Аккерман.
Сама военная администрация, особенно черноморская, всячески старалась привлечь в Черноморию турецких запорожцев. В июле 1804 года генерал Рибопьер, посылая из Херсона Бурсаку турецкого запорожца Белицкого, советовал казачьему атаману обласкать и уговорить его написать брату в Турцию письмо с приглашением турецких запорожцев перейти в Россию под условием прощения и льгот.
«И другие турецкие запорожцы, – писал Рибопьер Бурсаку, – желают возвратиться в свое отечество и ждут только обнадеждения в прощении и приеме». Бурсак, вследствие этого, обратил особое внимание на Белицкого. Секретно поручил он хорунжему Федоренко следить за Белицким и всячески подчеркивать преимущества положения казаков в Черномории сравнительно с положением в Турции. Нужно, писал он Федоренке, проявить к Белицкому «благорасположение и всяческое попечение», указать, что раньше он был в отдаленных местах, «не приносящих в жизни никакого удовольствия», а потом попал в отечество и в родную ему казачью среду. Все это Белицкий должен был в письме сообщить товарищам в Турцию, советуя им возвратиться «от гнусного азиатского порабощения».
В августе того же 1804 года Бурсак сообщил Ришелье, что он склонил Белицкого написать его брату Игнату Ковалю письмо о превосходстве жизненных условий в Черномории. Белицкий писал брату, что он живет в Ачуеве, занимается рыболовством и хорошо устроился после «коловратности его Всемилостивейшим прощением». Он уверял также, что Государь простит всех, кто возвратится из Турции. И не один запорожец явился в Черноморию по этому письму.
В апреле 1810 года, по распоряжению де Ришелье, в Черноморское войско были зачислены молдаваны, служившие в упраздненном Буджакском войске. Их было 55 человек, 13 умерло, и зачислено было в войско только 42. После в Черноморию приписалось еще 45 м. и 22 ж. пола молдаванского населения. Этой партии предоставлено было поселиться на Таманском полуострове, в селениях, какие они найдут подходящими для них.
Главнокомандующий молдавской армии князь Багратион в письме к Ришелье из Бухареста 20 января 1810 года сообщил, что он послал 55 запорожцев, ушедших из Турции и пожелавших вступить в Черноморское казачье войско. Запорожцы эти были препровождены в Одессу, а отсюда на Кубань. Позже, в апреле, было зачислено в войско еще 34 запорожских казаков. В том же году 21 сентября войсковая канцелярия рапортом донесла Ришелье, что из 55 человек запорожцев в Черноморию прибыло только 28, а 27 чел. или остались в военном госпитале в Одессе, как больные, или же умерли по дороге из Турции в Черноморию.
Как видно из архивных материалов, переселения с Дуная в Черноморию нелегко давались турецким запорожцам. В самой турецкой Запорожской Сечи за ними зорко следили турки и при малейшем обнаружении попыток к побегу жестоко расправлялись с заподозренными. По дороге на Кубань запорожцы умирали от болезней, гибли в морских волнах во время бурь и терпели крайнюю нужду во всем.
Так формировалось Черноморское казачье войско в первое десятилетие XIX века. В нем продолжали совершаться обычные процессы, при которых возникали и образовывались вообще казачьи общины. Основу таких общин составляла главным образом вольница – люди энергичные и решительные, какими были турецкие запорожцы и разного рода беглецы. За вольницей группами и в одиночку шли рядовые представители народной массы, искавшие свободных земель и лучшей жизни. Но всех этих переселенцев было недостаточно для заселения края. Войско нуждалось в большем количестве военных сил и мирного населения. Нужны были организованные массовые переселения.
Под влиянием такой нужды в массовом притоке населения, естественно, назрела мысль о новом заселении Черномории переселенцами-казаками из Малороссии. Необходимость в этом чувствовалась всеми – и самим населением, и войсковой администрацией, и высшими властями, начиная с херсонского губернатора и оканчивая министрами. Первую мысль о массовом переселении в Черноморию выходцев из других мест подал войсковой атаман Бурсак. Отклонив предложение херсонского губернатора Ришелье о поселении в Черномории отбывших наказание преступников, Бурсак просил генерала Ришелье исходатайствовать разрешение на переселение в Черноморию из внутренних губерний «казенных поселян», нуждавшихся в свободной земле, которой было много у черноморцев. Ришелье нашел практичным предложение казачьего атамана и немедленно начал хлопотать о переселении в Черноморию 25 тысяч душ одного мужского населения и о необходимости, ввиду этого, размежевания земель в Черномории. Соображения херсонского губернатора были поддержаны министром внутренних дел князем Куракиным, и в результате последовало соответственное Высочайшее повеление 17 марта 1808 года.
Куракин посмотрел на дело чисто с практической точки зрения. Зная, что Черноморское войско «тайно» принимало разного рода беглецов и что оно «по необходимости поступало на сию непозволительность», министр решил парализовать это зло переселением в Черноморию казаков из малороссийских губерний. Казаки эти «вели уже некогда род жизни», близкий для черноморца, и они-то и назначены были к переселению в Черноморию.
Переселение было вольное. Каждый шел в новый край по доброй воле, но местному начальству поручено было позаботиться о переселении преимущественно тех семей, в которых «было более девок и вдов, могущих еще вступать в брак». Организация переселения на месте поручена была малороссийскому генерал-губернатору. Он должен был оповестить волостные правления, а последние обязаны были представить списки желающих выселиться. Доброй воле переселенцев предоставлено было послать предварительно ходоков, или, как значатся они в исторических документах, комиссионеров, для осмотра мест поселения, или же идти прямо в новый край. Самый переход переселенцев должен был производиться партиями не более 30 семей в каждой, во главе с избранным партией старейшиной.
В июле 1808 года Ришелье писал Бурсаку, что из малороссийских губерний, по выбору казачьих обществ, в Черноморию посланы были «комиссионеры» для ознакомления с местами переселения и что этим комиссионерам необходимо оказать содействие и выдать пособие. В ответ на это Бурсак сообщил Ришелье, что комиссионеры из Полтавской губернии были уже, осмотрели земли и получили из войсковой канцелярии свидетельство о годности этих земель для переселения. Войско оказало комиссионерам широкое содействие и «выдало пособие, о чем впредь будет заботиться».
Тогда же, 17 августа 1808 года, Бурсак сообщил Ришелье, что при водворении 25 тысяч казаков из Малороссии им предоставлено будет право селиться и пользоваться войсковыми землями на общих со всеми казаками основаниях. Земли, места для мельниц, пашни, рыбные ловли, соляные озера и пр. угодья и «выгоды» будут общим их достоянием наравне с черноморским казачеством.
Переселения начались только в следующем, 1809 году. С ранней весны войсковое начальство и херсонский губернатор приняли ряд мер для обеспечения переселенцев продовольствием и строительными материалами. В рапорте 22 февраля 1809 года Бурсак сообщал Ришелье, что войско может оказать помощь переселенцам: 1) ссудой хлеба по две четверти муки на мужскую душу и по одной четверти зерна на семью для посева, 2) необходимым количеством леса для построек и 3) трехлетней льготой от службы для обзаведения хозяйством. Вой-сковые средства позволяют оказать пособие переселенцам в количестве не более 5 тысяч душ в год; при большем же притоке переселенцев для увеличения войсковых средств придется повысить налоги на водку и рыбу.
