С прекращением Крымской кампании казачья служба и охрана границ вошли как бы в свою обычную колею. Сколько-нибудь крупных перемен в служебном положении казаков за это время не произошло. В 1860 году было сделано распоряжение об отмене назначения казаков на внутреннюю службу в два срока – 1 апреля и 1 октября, и о замене их одним в половине мая, когда происходили наряды и на кордонную службу. Но в 1860 году произошло самое крупное событие в жизни Кубанского казачества. Из бывшего Черноморского войска и части бывшего Кавказского войска было образовано одно Кубанское казачье войско, завершившее покорение Западного Кавказа и положившее новые начала в основу казачьей жизни. Но это составляет уже целую казачью историю, несмотря на короткий десятилетний период ее.
Глава ХI
Борьба черноморцев с горцами с 1800 по 1820 г.
XIX век на Кубани начался организованной борьбой между казаками и черкесами. Черкесы стали собираться в скопища и нападать на укрепления казаков и населенные места. Казаки вместе с русскими войсками целыми отрядами ходили на черкесов и громили их владения и жилища. Началась русско-черкесская война, длившаяся 65 лет подряд, с 1800 по 1864 год включительно, когда был покорен Западный Кавказ.
В 1800 году между казаками и горцами, как между соседями, существовали еще дружественные отношения, но в единичных случаях обнаруживались уже взаимное недоверие и неприязнь. Еще в мае, перед тем как последовало Высочайшее повеление «учинить оным горским народам репресалий в наказание их дерзости», подполковник Еремеев донес войсковому атаману Бурсаку, что близ Екатериновского кордона он встретил небольшой отряд черкесов под предводительством Закубанского князя Арслан-Гирея. Последний жаловался Еремееву, что казаки похитили у черкесов 40 лошадей, и требовал возвращения их, грозя в противном случае нападением на казачьи жилища. Испортившиеся уже отношения между казаками и черкесами были все-таки таковы, что черкесы свободно разъезжали в Черномории и, не прибегая к оружию, разыскивали здесь свой скот. Войсковой атаман, со своей стороны, послал трем казачьим офицерам, оберегавшим с казаками пограничные места Черномории, ордер, чтобы никто не смел воспрещать черкесам водопой в Кубани. В казачьих документах явно сквозили доброжелательные намерения по отношению к черкесам, как соседям. Казалось, были лишь обычные в жизни правонарушения с обеих сторон. Воровали лошадей и скот черкесы у казаков и казаки у черкесов, были грабежи, случались поранения и даже убийства. Но все это, согласно обычному праву первобытных народов, не выходило еще из рамок имущественных правонарушений. Украденное черкесы возвращали, а за убитых платили деньгами.
В исторических материалах казачества сохранилась интересная переписка по этой части между войсковым атаманом и турецким уполномоченным в Анапе. В то время Анапой правил Осман-паша. Его письма к Бурсаку, изобиловавшие витиеватыми любезностями в восточном духе, проникнуты были доброжелательством. Представитель казаков Бурсак и представитель Турции Осман-паша не только любезно переписывались друг с другом, но и оказывали взаимные услуги. Паша заранее предупреждал войскового атамана о готовившихся набегах черкесов на Черноморию. В одном письме из Анапы он известил атамана, что абазинцы намеревались произвести нападение на Черноморию через Бугаз, Курки, Журавлевку и по всей Кубани. Осман-паша старался всячески повлиять на черкесов, чтобы они воздержались от набегов, грабежей и воровства, но безуспешно. В своих письмах к Бурсаку он неоднократно обещал обязать круговой порукой черкесов возвратить казакам награб-ленное у них имущество, но черкесы плохо слушались его. В одном письме он писал, что 23 аула абазинцев под клятвой обязались возвратить казакам в течение двух лет все наворованное у них, но тут же прибавил, что трудно положиться на абазинцев, ибо они очень коварны.
Осман-паша имел основание утверждать это. Черкесы, воруя у казаков, не оставляли в покое и турецкую Анапу, а иногда черкесы и казаки вместе воровали у турок. Так, 7 июня 1800 года Осман-паша писал Бурсаку, что казаки и натухайцы увели 150 анапских лошадей, и просил возвратить украденное. В другой раз, когда вещи были украдены у самого паши, он просил атамана о розыске этих вещей. В письме 16 июля Бурсак уведомил пашу, что его вещи уворованы не татарином, как предполагал агент паши Кьягья-бей, а беглым малоросом Гаврилой Брагинченком вместе с двумя русскими беглецами, жившими в Анапе. Войсковой атаман приказал поймать главного вора Брагинченку. У последнего отобраны были украденные вещи и в числе их зеленое знамя, потеря которого компрометировала пашу. Вещи эти вместе с письмом отправлены были в Анапу Осману. При этом казачий атаман сообщил своему превосходительному приятелю, на основании добытых на допросе сознавшегося Брагинченка данных, что в 1798 году Брагинченко сманил к горцам за Кубань несколько казаков и тогда же, в другой раз, 8 служивших в русских войсках солдат. Те и другие были препровождены русским перебежчиком к черкесу Мурадину, который и продал их в горы. Бурсак просил отыскать и возвратить ему этих блудных сынов, так жестоко наказавших самих себя. Анапский приятель оказался в большом долгу у екатеринодарского приятеля. Но услуга за услугу. В свою очередь и Бурсак 6 сентября 1800 года просил Османа-пашу посодействовать возвращению из плена от черкесов его родственницы Варвары Жолобихи, предлагая взамен ее узденя Арзамата.
Тот же характер обязательности и взаимных одолжений лежал и в основе действий второстепенных агентов России и Турции. Уполномоченным по переговорам о взаимных претензиях казаков и черкесов со стороны Черноморского войска был назначен полковой есаул Гаджанов, а со стороны Османа-паши Кьягья-бей. О последнем паша был очень высокого мнения. В письме от 2 июля 1800 года, переданном Бурсаку от паши самим Кьягья-беем, Осман уверял атамана, что Кьягья-бей сумеет ввести черкесов в границы мирного сожительства с казаками и что больше набегов со стороны черкесов не будет.
В действительности и Кьягья-бей с Гаджановым мало принесли пользы делу соглашения казаков с черкесами. Они ездили по аулам горцев, участвовали в съездах князей, собиравшихся в Анапе, для выяснения вопроса о размере вознаграждения казакам, побывали не только у натухайцев, но и у шапсугов. Но при переговорах князья медлили и нарочито затягивали переговоры, чтобы выиграть время, а черкесы или возвращали только часть награбленного, или же совершенно отказывались возвращать. Гаджанов был заменен поручиком Лозинским, а Кьягья-бей Годжи-Мугамет-Мурадин-беем, но дело мирных соглашений не двигалось вперед, и 16 сентября Лозинский был отозван обратно из Анапы.
Таким образом, постепенно запутывались отношения между черкесами и казаками. Мелочами за прежние годы набралось уже достаточно случаев неуважительного, а порой и зверского отношения горцев к казакам и их имуществу. Как видно из переписки Бурсака с Османом-пашой от 25 июня 1800 года, черкесы в течение трех лет, с 1797 по 1800 год, возвратили казакам 77 лошадей, 47 штук рогатого скота и 10 человек пленных, но они должны были еще возвратить 362 лошади, 200 голов рогатого скота, 25 душ пленных и заплатить за 25 человек убитых и 10 раненых. Все это вместе – и лошади, и рогатый скот, и люди – оценено было круглой суммой в 25 тысяч рублей. Бурсак требовал уплаты войску этой суммы. Осман-паша признавал долг и готов был погасить его, но сделать этого был не в состоянии.
