Поражения не останавливали черкесов в их намерениях. В свою очередь и черкесы делали нападения на русских, и одно из таких нападений окончилось полным поражением русских. 23 сентября ночью значительная партия черкесов переправилась удачно незамеченной через Кубань возле Архангельского фельдшанца. Лесистая местность и густой туман благоприятствовали этому набегу. Когда туман начал рассеиваться, то находившийся в фельдшанце капитан Миокович распорядился, чтобы в поле для пастьбы были выгнаны часть лошадей и волов. Лишь только скот отошел несколько от фельдшанца, как скрывавшиеся в ближайшем лесу черкесы бросились на скот и на фельдшанец. Навстречу им вышли за ворота фельдшанца, или, как сказано в документах, «перед паланку», гусары и пехота. Началась перестрелка. Так как черкесы стали угонять лошадей и волов, то капитан Миокович, оставивши несколько человек для защиты «паланки», сам с одной частью гусар и пехоты решил отбить скот, а другую часть с поручиком Сабовым отправил к броду, чтобы отрезать путь к отступлению неприятеля. Имея численное превосходство, черкесы убили капитана и перебили солдат, а на поручика Сабова у брода бросилась в то же время еще большая толпа, и его с солдатами постигла участь капитана. Перебивши и переранивши часть солдат, защищавших фельдшанец, черкесы свободно переправились потом через Кубань, угнавши скот и лошадей. Черкесы, конечно, торжествовали свою победу, и в истории прибавился факт, осложнивший дальнейшие отношения между горцами и русскими.
Второй успех черкесов состоял в нападении на Всесвятский фельдшанец. Дело происходило таким образом. 24 октября в 9‑м часу утра к Всесвятскому фельдшанцу подкралась, под прикрытием тумана, двухтысячная толпа татар. Нападающие разбились на две части, из которых одна часть окружила шанец, пытаясь взять его, причем тяжело ранен был стрелой казак, а другая часть бросилась к колодцам, куда в то время было послано 24 человека вооруженных солдат с ефрейтором, для охраны поившихся лошадей и взятия воды. Татары убили одного из солдат, а остальных 24 человека взяли в плен; захвачено также было 20 лошадей и 30 штук рогатого скота. Заметивши неудачу нападавших на фельдшанец, которым причинен был значительный урон пушечными и ружейными выстрелами, из фельдшанца татары направились с Ильиными и отбитым cкотом к Кубани для обратной переправы на ту сторону ее. Подполковник Шеин, узнавший о нападении татар на Всесвятский фельдшанец, бросился в погоню за татарами, но прежде чем он успел подойти к Кубани, татары ушли. В нападающих солдаты и казаки узнали знакомых татар, из которых многие кочевали возле фельдшанца, как подвластные России.
27 ноября полковник Штерич узнал, что черкесы готовятся перейти Кубань и напасть на русские укрепления. Взявши в свое личное командование часть пехоты, конницы и одну пушку, Штерич отправился вверх берегом по Кубани между Марьинской крепостью и Архангельским фельдшанцем. В одном из закрытых лесных мест он наткнулся на значительную толпу начавших уже переправляться чрез Кубань черкесов. Русские немедленно открыли пальбу из пушки и ружей. Часть черкесов была перебита и потоплена, остальные отступили от Кубани и скрылись на том берегу ее. В русском отряде были ранены две лошади и сам командир отряда полковник Штерич в шею.
3 декабря генерал-майор фон Райзер сообщил Суворову, что к бригадиру Макарову обратился таманский каймакан с просьбой пропустить в Тамань для переговоров посланное от Батыр-Гирея лицо. Батыр-Гирей обращался к брату своему крымскому хану Шагин-Гирею с предложением подчиниться его власти, но не получил от него ответа. Вследствие этого Батыр-Гирей решил послать кого-либо к таманскому каймакану для переговоров по этому вопросу. Генерал Райзер дал это разрешение и приказал бригадиру Макарову всячески способствовать этим переговорам.
Того же 3 декабря генерал Райзер донес Суворову, что Гаджи-Гирей султан прислал ему два письма. В первом из них он выражает приверженность свою к ставленнику России крымскому хану Шагин-Гирею и в доказательство препроводил генералу беглого русского солдата и захваченную у русских лошадь. Вторым письмом он просил генерала отпустить Ильмурзу, захваченного в плен при сражении с Дулак-Султаном, и возвратить захваченный при этом рогатый скот. Сообщая о происках горцев против Шагин-Гирея и об уходе в горы с неприязненными целями Дулак-Султана, Шагин-Гирей просил прислать ему для защиты русские войска – две тысячи конницы и десять тысяч пехоты с пятнадцатью пушками, поручивши ему и командование. Для привлечения же противников на свою сторону Шагин-Гирей просил снабдить его также и деньгами. Иначе он окажется в невозможном положении. Гаджи-Гирей выразил желание поехать с этой целью или к крымскому хану, или к генералу Райзеру.
Узнавши об этом, Суворов приказал генералу Райзеру отправить дружественные письма султанам Гаджи-Гирею, Казы и Арслан-Гирею, с подарками первому 500 р., а двум последним по 300 р. и разными вещами, обнадеживши, что и впредь они не останутся без вознаграждения от русского правительства за их приверженность.
Все это время турки не переставали волновать черкесов и в начале 1778 года отправили демонстративно многочисленный флот к берегам Крыма, как бы желая тем показать татарам и горцам свою готовность к войне с Россией. Суворов, однако, не допустил даже набрать пресной воды на полуострове. Поэтому Порта, не признавшая татарским ханом ставленника России Шагин-Гирея, июньским трактатом 1779 года вынуждена была сделать и эту уступку.
И, несмотря на это, черкесы, подстрекаемые агентами Турции, продолжали тревожить ногайские орды и русские войска на Кубани. Особенно враждебно отнеслись они к построенным, по распоряжению Суворова, крепостям, редутам и укреплениям по правому берегу Кубани. Так как и после заключения последнего договора с Турцией большая часть Кубанского корпуса была передвинута внутрь России – в Донскую область и Бахмутскую провинцию, а сторожить Кубанскую линию и границы земли войска Донского по Кагальнику остались одни казаки, и притом в уменьшенном количестве – три полка по Кубани и два по Манычу и Кагальнику, то еще 30 мая 1779 года ногайский пристав подполковник Лешкевич доносил Донскому атаману, что черкесы намереваются произвести нападение на русские войска и ногайские аулы. На следующий день 31 мая он сообщил, что черкесы перешли Кубань и остановились лагерем в верховьях р. Керпилеи и что Ейское укрепление, где он пребывал, находится в опасном положении, так как лишено защиты.
Черкесы составили план двойного нападения на русские владения. Кабардинцы должны были тревожить моздокский корпус русских войск, отвлекая военные силы в пределах нынешней Терской области, а закубанские черкесы произвести нападение на ногайские орды. Предводитель черкесов Дулак-Султан в конце мая перешел Кубань, взял в плен татарскую заставу и послал сераскиру Касаевской орды Аслям-Гирею приглашение о совместном действии против русских. Хотя касаевские татары и отвергли это предложение под предлогом мести со стороны русских, но сам Аслям-Гирей обещался соединиться с черкесами в случае успеха у черкесов. 30 мая черкесы угнали табун казачьих лошадей, пасшихся близ Алексеевского фельдшанца, разбили казаков под командой есаула Михеева, убивши 18 казаков, и ворвались в самое укрепление, изрубивши двух казаков и несколько жителей. Одновременное нападение черкесов под предводительством Дулак-Султана на Ставрополь было отражено с большим уроном у черкесов 180 казаками Донского Кутейникова полка.
