Еще более ужасный случай произошел ночью 6 сентября. Через станицу Чамлыкскую прошел в Прочноокоп транспорт из 43 конных и воловьих подвод. В двух верстах от станицы из транспорта уехали вперед священник с женой, маркитант с работником и 6 проезжих казаков. Когда они начали спускаться в Синюшкину балку, то были окружены партией черкесов до 50 человек. Выстрелами были убиты священник, 4 казака и работник армянина маркитанта, а жена священника и маркитант взяты были в плен. Кроме того, горцы захватили 9 лошадей, оружие, бывшие при священнике 3 ризы, крест и Евангелие. Когда к месту происшествия прибыл транспорт, горцы успели скрыться с добычей. Посланы были по всем направлениям распоряжения о преследовании черкесов, немедленно поскакали несколько команд наперерез к бродам р. Лабы, но преследователи не только не догнали горцев, но не нашли и следов их.
Следующий, 1843 год, был особенно богат военными действиями. Как видно из журнала Черноморской кордонной линии за этот год, около 26 марта горцы начали собираться в верховьях реки Белой в лесу Каламаз. Абадзехи и часть других племен стекались сюда конными и пешими. Коноводы этой толпы готовились к набегу на Лабинскую линию, чтобы воспротивиться заложению казачьих станиц или даже напасть на укрепления по этой Линии. По собранным сведениям, уже к 23 марта количество горцев, собравшихся у Каламаза, исчислялось в 10 000 человек. Брожение среди различных племен возбуждали видные князья, султаны и дворяне: султан Каплан-Гирей, Аджи Тойсоков, Магомет Салат-Гирей и бжедуховский князь Эльбуздук. Они развозили по аулам возбудительные прокламации и всюду встречали готовность идти войной против русских.
Русские военачальники предполагали, что горцы сначала двинутся против бесленеевцев и кабардинцев, чтобы присоединить их к себе, а потом нападут на Махошевское укрепление и отомстят ногайцам, принявшим русское подданство. Сообразно с этим, начальник правого фланга Кавказской линии г.-м. Безобразов расположил свои войска.
Избрав опорным пунктом станицу Урупскую, он сосредоточил в ней 10 рот солдат, 400 казаков Кубанского и 600 Ставропольского полков, а также от 400 до 500 всадников ногайской милиции и 10 орудий. В резерве имелось 2 батальона и 1 рота солдат, 2 сборные сотни донских казаков и нужное число орудий.
Усть-Лабинский участок, находившийся в распоряжении полковника Васмунда, кроме казаков и орудий его полка имел еще 6 рот пехоты и 2 орудия. Войска эти находились по правую сторону Кубани.
У бывшего Эрсаконского укрепления на Большом Зеленчуке сформирован был отряд под командой полковника Адлерберга, командира Житомирского егерского полка, из 1 батальона его полка, 250 хоперцев, 250 ногайской милиции и 2 орудий.
В Баталпашинском участке в распоряжении полковника Круковского остались все хоперские казаки, за исключением 250, находившихся в распоряжении Адлерберга.
В станице Невиномысской было оставлено всего 3 роты солдат.
При таком расположении войск Безобразов полагал, что по какому пути к Кубани ни двинулись бы горцы, та или другая часть русских войск могла бы своим движением вслед неприятелю отрезать ему путь к отступлению.
Утром 21 апреля было получено Безобразовым известие, что скопище горцев перешло на р. Фарс к устью р. Псефира. Здесь назначен был общий пункт для абадзехов, убыхов, шапсугов, баракаевцев, бжедухов, темиргоевцев, егерукаевцев, махошеевцев, хатукаевцев, кизилбековцев, тамовцев и др. Об этом сборище начальник штаба Черноморских войск генерал Рашпиль 24 апреля известил Безобразова, что горцев собралось до 10 000 человек. Это же подтверждали и лазутчики Безобразова.
Движение горцев на Линию началось с 26 апреля. В 2 часа пополудни партия их до 1000 человек, переправившись через Лабу, обложила Подольский пост. Три панцирника пытались поджечь пыжами камышовую крышу поста и подожгли ее, но пожар был потушен казаками и горцы отражены. Другая партия обложила Шалоховский пост, а 2000 всадников, переправившись через Лабу, потянулись к вершине Тегеней.
В это время Безобразов, переломивший себе от падения с лошади плечевую кость, был болен, но распорядился, чтобы донской полковник Краснов двинулся вверх по Урупу с 6 ротами пехоты, 600 казаков и милиционеров и с 6 орудиями. Отряд Краснова расположился на Урупе 27 апреля выше Султановских аулов. В 11 ч. утра этого дня Безобразову сообщили лазутчики, что сборище горцев двинулось левым берегом Тегеней к Урупу, где должны были находиться старшины из аулов беглых кабардинцев. Узнавши об этом, Безобразов направил к Краснову еще 400 казаков Кубанского полка, 150 чел. ногайской милиции и 2 конных орудия, а полковник Адлерберг, извещенный о движении черкесов, приблизился к правому берегу Зеленчука и расположился против Султановского памятника.
Ногайский разъезд, посланный 28 апреля полковником Красновым, донес, что ополчение горцев снова двинулось вниз по Тегеням и расположилось между Малым Тегенем и Урупом. Отряд Краснова по распоряжению Безобразова находился в наблюдательном положении и нарочито не нападал на горцев. Следующий день 29 апреля прошел тихо. С утра 30 апреля горцы пошли по Урупу и заняли брошенный аул Асламбека Тазартукова. Краснов с отрядом подвинулся к устью Тегеня, чтобы приблизиться к черкесским силам. Утром 1 мая отряд Краснова, переправился через Тегень и Уруп, построился в боевой порядок и двинулся против горцев, но последние уклонились от решительного боя.
Тогда 2 мая двинулся с другой стороны против горцев отряд полковника Адлерберга. Ночью лазутчики дали знать Краснову, что горцы, покинувши лагерь на левом берегу Большого Зеленчука, двинулись к Кубани. Краснов послал по разным направлениям ногайцев следить за черкесами, но разведчикам мешал проливной дождь и непролазная грязь. Горцы, как и всегда в таких случаях, быстрыми переходами придвинулись к Кубани и переправились через нее между постами Жмуринским и Яман-Джалгинским, направляясь на станицу Бекешевскую.
Первый приступ на станицу они произвели с кладбищенских ворот, но усиленным огнем роты Волынского полка служащих и не служащих казаков и гарнизонной пушки были отражены. Несколько раз потом, в продолжение двух часов, они пытались взять станицу со стороны Суворовских и Кумских ворот, но безуспешно.
В это время подполковник Круковский, с 400 казаков, бросился от станицы Баталпашинской по следам черкесов, настиг их у Соленоозерского поста, казаки которого вышли из поста и, укрывшись за камнями, начали обстреливать неприятеля. Подполковник же Круковской поскакал к Бекешевской станице, чтобы предупредить жителей, не подозревая, что станица уже обложена горцами. Заметивши последних, он приказал в 4-х верстах от станицы трем казакам пробиться сквозь толпу горцев и известить бекешевцев о помощи с его стороны. Из 3 казаков один был убит, а остальные двое успели выполнить данное им поручение.
Неприятель, давши отряду Круковского переправиться через два оврага и реку Тамлык, на половине высоты Бекешевского кургана окружил казаков со всех сторон. Казаки спешились и неоднократно, во главе с Круковским, бросались в шашки на горцев.
На выстрелы из орудия к станице Бекешевской поспешил начальник Кисловодской линии подполковник Львов, стоявший с отрядом между реками Богунтой и Дарьей. Отобравши 500 казаков на лучших лошадях, посадивши на лошадей принадлежавших остальным казакам роту Минского полка и взявши 2 орудия, он появился у неприятеля в момент атаки им отряда Круковского. Неприятель, боясь быть отрезанным от гор, стал переменять позицию, придвигаясь к реке Куме. Воспользовавшись этим, отряды Круковского и Львова соединились вместе. В то же время прискакала на подкрепление ногайская милиция. Общими силами этих трех отрядов горцы были отброшены в теснину и обратились в бегство. Казаки Хоперского и Волгского полка, преследуя неприятеля по Кумскому ущелью, нанесли сильное поражение черкесам. Горцы, вопреки своему обыкновению, не успели захватить с собой до 200 убитых и разбросанных по ущелью тел. В числе этих убитых оказался султан Ахан-Гирей, истребивший 1 февраля команду 9-й роты Подольского полка между укреплениями Курганным и Родниковским. Преследование продолжалось до снеговых вершин реки Кумы и прекратилось в сумерки. Только благодаря ночи и неприступности гор неприятель не был окончательно истреблен.
