Книга История Кубанского казачьего войска, страница 34. Автор книги Федор Щербина

Разделитель для чтения книг в онлайн библиотеке

Онлайн книга «История Кубанского казачьего войска»

Cтраница 34

Мало того, запорожцы оказались нужны правительству. Разогнавши их, правительство разогнало вместе с тем довольно внушительные военные силы, которыми оно многократно пользовалось. Недаром не только Текеллий, но и сам Потемкин тщательно скрывали уход в Турцию части запорожцев. Ушла ведь одна часть запорожцев, а другая, большая, осталась на месте. Стало быть, можно было так поступить с Сечью, что и ее вольности обуздать и, по крайней мере, часть ее военных сил приспособить к военному делу. И этого не могли сразу сделать не только недалекий Текеллий, но и умный Потемкин.

Пришлось исправлять ошибки задним числом. Первая попытка в этом отношении окончилась полной неудачей. Когда Потемкин потребовал, чтобы Текеллий представил ему список наиболее покладистых запорожских старшин и не выказавших особенно протестующих поступков при разрушении Запорожского Коша, то, несмотря на то что им обещаны были от казны денежное жалованье и провиант, они наотрез отказались поступить на службу, узнавши, что Потемкин имел в виду образовать из них два шкиперных полка. Казаки не могли быть не казаками. Их нельзя было ни напугать гневом грозного временщика, ни сманить заманчивыми обещаниями. Напротив, эта попытка приручить к «московской службе» запорожцев был причиной усиленного бегства их в Турцию в Задунайскую Сечь. Выходило, по поговорке, сколько ни корми волка, а он все будет смотреть в лес.

Тогда, в силу необходимости, Потемкин переменил тактику по отношению к упорным представителям казачьих запорожских вольностей. Он попробовал приблизить к себе наиболее видных запорожских старшин, оставшихся на месте, т.е. не бежавших в Турцию и не сосланных правительством в крепости и монастыри. В числе их оказались есаулы: Сидор Белый, Логин Мощанский, Ломака, Легкоступ, полковники: Чепига, Колпак, Иван Высочин, Андреи Белый, полковые старшины: Антон Головатый, Тимковский и др. Всем им были предложены армейские чины и жалованье, без непременного условия поступить на службу. Частная собственность также сохранена была за ними, а некоторым, как Сидору Белому, пожалованы были даже земли. Эти завлекающие приемы дали более осязательные результаты. Некоторые из бывших запорожских старшин сами поступили на гражданскую службу. Были даже единичные случаи поступления в Полтавский и Херсонский пикинерные полки.

Но запорожские старшины нужны были Потемкину не для этих целей. Он задумал сгруппировать около них казачество. Поэтому он окружил себя такими представителями казачества, как Антон Головатый, Захарий Чепига, Сидор Белый, даже считавшийся в опале Афанасий Колпак и др., произвел их в армейские чины, назначил жалованье и держал их при себе как бы в виде почетного конвоя. Надо полагать, что при этом и бывшие запорожцы не упустили случая, чтобы повлиять на Грицька Нечосу в желательном для них направлении. По крайней мере, уже в 1785 году Потемкин в особой «прокламации», как выразился Скальковский, на имя Антона Головатого определенно высказал свои намерения собрать снова запорожцев. «Объявляю, – говорилось в этой прокламации от июля 1783 года, – чрез сие из пребывающих в Азовской губернии, Славянской и Елизаветской провинции жителей, кои в бывшем войске Запорожском служили, что полковому старшине и армии капитану Головатому Антону препоручено от меня приглашать из них охотников к служению в казачьем звании под моим предводительством. Число сих казаков простираться будет конных до 500 и пеших в лодках то же число, которым определяется довольное жалованье и пропитание». Такие же поручения с «листами» были даны полковникам Захарию Чепеге и Легкоступу. Грицько Нечоса, числившийся когда-то в сечевых товарищах, заговорил другим языком, и казаки его услышали и поняли. Возле Головатого, Чепиги и Легкоступа, при деятельном участии бывшего в Запорожье войсковым есаулом Сидора Белого, начали группироваться сечевики.

Потемкин, при всей своей взбалмошности и своенравии временщика, был человеком умным, умевшим разбираться в текущих событиях. Взявшись за колонизацию обширных степей юга, он, конечно, хорошо понимал все трудности этого праздного по тому времени дела. Обширный край был почти пуст, а оседавшее население не гарантировано от разного рода случайностей и главной из них – от грабительских набегов соседей.

С разных сторон на значительном пространстве колонизуемый Потемкиным Новороссийский край соприкасался с владениями Польши, крымского хана и турецкого султана, постоянных врагов и недоброжелателей русского населения. Для сколько-нибудь успешного ведения колонизации требовалась, следовательно, значительная армия, с помощью которой можно было бы держать в почтительном положении неспокойных и дурно настроенных соседей. А войск у Потемкина было мало, тем более что ему не давал покоя его «греческий прожект», по которому требовалось снести с лица земли Турцию и возродить Грецию. Как назло, уничтожение Запорожья окончилось полной неудачей. Потемкин, по-видимому, понял свою ошибку и со свойственной ему стремительностью принялся за восстановление разрушенного им же казачества. Но восстановлять оказалось труднее, чем разрушать. Часть запорожцев, может быть, самая деятельная и необходимая, ушла в Турцию, а часть, укрывшись в укромных местах своей родины и Малороссии, не с особой охотой шла на зов всесильного временщика.

Более успешно пошло формирование запорожцев лишь тогда, когда особенно жгуче обнаружилась в них нужда. Через 12 лет после разрушения Запорожской Сечи, в 1787 году вспыхнула война русских с турками. Потемкин, стоявший во главе русских войск, был, конечно, плохой полководец, но он понимал необходимость в тогдашней вой-не и при тогдашних условиях казака-запорожца. И вот этому баловню даже между екатерининскими вельможами суждено было сыграть важную, но, несомненно, двойственную, или, точнее, двусмысленную роль в судьбах одного из казачеств.

В русских войсках не оказалось той части армии, которая могла бы заменить запорожцев. Последние не только умело вели передовую разведочную службу, что исполняли в ту же войну и донцы; но, главное, знали до мельчайших тонкостей места, на которых разыгралась война, а еще более противника – турок. Знания эти были результатом многовекового опыта. Запорожцам хорошо известны были топография с самыми укромными и малодоступными местами, дороги, переправы, прикрытия, воды и броды, пункты для засады и ходы для укрывательства и т.п. Те же запорожцы превосходно знали приемы войны и набегов противника, время нападений, организацию и дробление вражеских отрядов, систему вооружения и уменье владеть разными видами оружия, военной хитрости и сноровку. Такие люди нужны были в армии, тем более что запорожцы отличались в свою очередь энергией, стремительностью, находчивостью, ловкостью, изобретательностью и другими качествами, как следствием долголетней и умелой военной практики. Короче, запорожцы являлись лучшими охранителями границ государства от набегов татар и представляли крупную военную силу со специальными назначениями и ролью.

Весьма возможно, что лично князь Потемкин руководился, помимо этих соображений, еще и заботами о своем положении или, пожалуй вернее, своим непомерным тщеславием. Самолюбию властного временщика льстила роль восстановителя казачества. В свое время Потемкин с удовольствием записался в казачью общину и не без тщеславия носил запорожскую кличку Грицька Нечосы. И вот, обстоятельства сложились так, что Грицьку Нечосе волей судеб предстояло сыграть роль батька его прежних сечевых товарищей. Надо полагать, что такие умные и политичные люди, как Антон Головатый, Сидор Белый и другие, во главе желающих восстановления запорожского казачества, сумели подойти к Потемкину и подействовать на него именно в указанном направлении. Роль батька-благодетеля могла только усугубить рвение Потемкина в восстановлении запорожского казачества. Таким образом, на общем фоне государственной необходимости выступила фигура баловня-вельможи в роли благодетеля казаков. Едва ли сам Потемкин вполне понимал эту роль, так как его поступки скорее свидетельствовали об его капризах, причудах и порывчатости, чем о тонком разумении политических условий того времени. Несомненно, однако, одно, что благодаря Потемкину умные вожаки рассеянных запорожцев сумели провести план организации, хотя и далекой от своего первообраза – Запорожской Сечи, но во всяком случае объединенной и сплоченной казачьей общины.

Вход
Поиск по сайту
Ищем:
Календарь
Навигация