* * *
Перед самым Новым годом Дорошину позвонили друзья, служившие в «оборонке», и предложили командировку в Бенгази со специалистами одного из оборонных предприятий сроком на два месяца.
Павел как раз только что вернулся из поездки на тот самый завод в российской глубинке, откуда формировали команду.
В старинном городке, полностью занесённом снегом, было много исторических памятников и мало асфальтированных улиц. Да и перемещаться по ним зимою было практически невозможно из-за сильной наледи, образовавшейся в результате систематических аварий теплосети и грандиозных сугробов, заваливших окна частного сектора почти до самых форточек.
Люди обречённо шагали прямо по проезжей части, в самой ходовой обуви, валенках, рискуя попасть под потерявший управление на скользкой дороге автомобиль.
Там за неполные десять морозных дней он успел и задачу выполнить, и «за рюмкой чая» подружиться с заводским руководством, с приятным удивлением для себя оценивших опыт работы подполковника с иностранцами и его языковые навыки.
Неслучайно потому, что, когда потребовали обстоятельства, руководители предприятия единодушно ходатайствовали перед «оборонкой», чтобы в Ливию с их представителями послали именно Дорошина, а не кого-то другого.
Задача поездки состояла лишь в том, чтобы обеспечить контакт эксплуатационников с местной стороной. Хабиры должны были продемонстрировать «мастер-класс» работы на «изделии» едва живого оборонного предприятия – радаре, ранее поставленном в Ливию.
При совке завод выпускал таких «изделий» по двести штук в год, а теперь только два-три за тот же период времени, да и то без особой перспективы продать их за рубеж.
Впрочем, и ливийская Джамахирия раньше покупала в СССР таких «изделий», если не сотнями в год, то уж точно десятками. Сейчас же военное сотрудничество между странами едва «теплилось».
Командировка казалась плёвой по сложности, по сути – прогулкой, но сулила немалые деньги в результате, которые были очень кстати для военного пенсионера, не имевшего постоянной работы. Вот он и согласился.
* * *
Загасив очередную сигарету в пепельнице, Павел поднялся и подошёл к окну, осторожно ступая в темноте по мягкому паласу.
Нащупав в правом углу тесёмки подъёмного механизма, потянул за верёвку вниз. Жалюзи с натужным визгом поползли вверх, образовав прогалы в решётчатой ленте.
Дорошин выглянул наружу. Крытый подъезд гостиницы и прилегающее к ней пространство лежало в песчаной мгле, через которую едва пробивался жёлтый свет фонарей наружного освещения.
По голой земле мёл назойливый гибли, бросаясь песком и поднимая вверх пустые целлофановые пакеты и гору иного мусора. В поле зрения, ограниченном рамой гостиничного окна, не было видно ни души.
Павел поглядел на часы. Светящиеся в сумраке ночи покрытые фосфором стрелки механического «Ролекса», подаренного ему когда-то начальником политуправления Вооружённых сил Северного Йемена, приблизились к цифре 2.
«Два часа ночи, – мысленно отметил мужчина, и, обращаясь к самому себе, задал простой по своей философской сути вопрос: – И что тебе не спится, приятель?»
Вдруг из песчаной круговерти вынырнул открытый джип с какими-то вооружёнными людьми в чёрных балахонах на головах, и через секунду бесследно растворился в сумраке ночи.
Потом ещё один, сплошь разрисованный краской, и тоже с какой-то командой и зенитным пулемётом на крыше.
«И кому это не спится в столь поздний час? Что вообще происходит? Неужели „буча“, прокатившаяся ранее по Тунису и Египту, „доехала“ теперь и до Ливии?»
В это не хотелось верить. Да и ливийцы, по своему качеству жизни были на голову выше своих бедных соседей, как на западе (Тунис и Алжир), так и на востоке (Египет).
«И чего им не живётся?!» – растерянно соображал Дорошин.
Мужчина вновь вспомнил восьмидесятые. Тогда в СССР всё было дефицитом. Даже простой колбасы и туалетной бумаги достать было невозможно. По дорогам столицы ездили раздолбанные тихоходные рыдваны-«Волги», и более шустрые, но ещё редкие – «жигули».
Москва, погружённая в серую мглу, едва освещалась по вечерам горящими через раз уличными фонарями. А зимою от снега чистились только главные улицы. Дворы же были завалены сугробами, а на крышах, опасно нависая над головами прохожих, поблёскивали предательские сосульки.
Об этом шли бесконечные нелицеприятные разговоры и жаркие дебаты на страницах центральных коммунистических газет. Все первые секретари МГК (Московского горкома партии) КПСС подвергались критике за состояние городского хозяйства, а их способность управлять городом в основном определялась их умением организовать работу по уборке снега зимой.
В Ливии же в это же самое время сытое население страны получало бесплатное жильё в новых домах, разъезжало по светящимся рекламой магазинам на французских и японских автомобилях, которые в три ряда теснились в торговом порту. Не торопясь потягивало прекрасный кофе в многочисленных кафе, испытывая волнение чувств лишь при просмотре в городских кинотеатрах очередного индийского «мыла» про любовь.
Военнослужащим в ливийской армии выплачивали зарплаты на несколько порядков выше советских военспецов. А работали они только до обеда! И не одни офицеры и сержанты армии. Так жила вся страна!
А когда речь заходила о том, сколько же получает в месяц советский хабир, то приходилось, краснея то ли за себя, то ли за страну, врать. Ведь не будешь же объяснять, что львиная доля твоего кровного заработка оседает где-то в «закромах родины», а тебе выплачивается лишь его пятая часть!
На этом благополучном фоне случился вполне логичный демографический взрыв. Население Ливии, прежде весьма малочисленное, резко возрастало из года в год, выйдя на рекордный среднегодовой процент прироста населения – 3,7!
Как было не вспомнить в этой связи «премудрого» немецкого дедушку Карла Маркса, так предвзято относившегося к России и ненавидевшего всё, что касалось истории славян и их самих, однако же, справедливо утверждавшего, что-де «богатство нации заключается в количестве свободного времени…».
И оно, богатство это, было достигнуто в Джамахирии лишь за какой-то десяток лет при новом политическом руководстве во главе с молодым лидером бескровной революции «аль-Фатех» Муаммаром Каддафи.
Молодой капитан войск связи, ставший во главе народного восстания, не побоялся, захватив власть в стране и изгнав престарелого монарха, ограничить влияние мировых нефтяных монстров: США, Англии и Франции, направив немалые доходы от «нефтянки» на благо своего народа!
И ливийцы зажили жирно.
Помнится, что ещё в те годы Павел не раз и не два задумывался над известным ленинским поучением по поводу революций вообще (марксизм-ленинизм заставляли учить поколение, «строившее коммунизм в отдельно взятой стране»).
Ильич утверждал, исследуя социальные аспекты революции, что-де «если цели революционного переворота не были достигнуты за достаточно короткий исторический промежуток времени с момента его свершения, то на лицо не что иное, как противоречие между революционными задачами и средствами, предназначенными для их достижения».
