* * *
Наверное, это очень приятно: сознавать, что ты знаешь истину и уже этим выше всех окружающих?
* * *
Православные священники были первыми этнографами в Поволжье.
Иоанн Дамаскин, ректор Нижегородской духовной семинарии, живший в середине XVIII века, стал составителем первого словаря языков разных народов нашего края. Он был убеждён: слово божие надо нести тёмным инородцам для начала на понятном для них наречии.
Современные учёные исследуют обычаи поволжских народов по издававшимся в Костромской, Вятской, Нижегородской, Казанской губерниях «Епархиальным ведомостям». Серьёзный источник, а по некоторым вопросам чуть ли не единственный. Другие исследователи или не больно интересовались жизнью соседей, или не имели возможности воплотить свои знания в публикации. А тут – пожалуйста! И статей много. Писали их местные священники. Они внимательно приглядывались к тому, как и чем живёт их паства. Нередко были вдумчивы и наблюдательны.
Сделал выписку из «Вятских епархиальных ведомостей» за 1905 год: «Надо бороться против язычества через пример христианской благочестивой жизни, исполненной духа тёплой и бескорыстной любви». И далее – об инородце, которого бескорыстно любят: наконец-то, теперь ему «приходится очень плохо, священные рощи его вырублены и запустели, языческие обряды не могут совершаться открыто и со всей торжественностью. Возвышенная христианская культура со временем должна взять верх…»
* * *
Глава Шарангской районной администрации Валерий Геннадиевич Криницын – человек, любимый в районе всеми и много сделавший для своего края за свою недлинную, к сожалению, жизнь, пожаловался мне как-то на странную ситуацию. Наша экспедиция подготовила материалы для взятия под государственную охрану древних природно-культовых памятников, районная власть утвердила их. Но на пороге его кабинета появился возмущённый священник местной церкви.
Говорил он горячо, с массой укоров. Как посмел государственный человек подписать этот документ? Разве он не понимает, что рощи эти – пережиток бескультурья местных малых народов? Да рощи эти нужно уничтожать, а не заботиться об их охране! Они – от диавола. И надо сейчас же сделать всё, чтобы решение было отменено. Священник напомнил: администрация помогла недавно церкви, так надо быть последовательными и идти до конца.
Валерий Геннадиевич относился к людям, которые умели убеждать собеседников. Он напомнил священнику, что государство у нас всё-таки светское. Что традиции русских и марийцев ему дороги одинаково, ведь и те, и другие живут на шарангской земле.
И ещё: причем здесь старые деревья. Зачем их уничтожать. Они прожили длинную и замечательную жизнь, они любимы людьми. Может быть, за то, что от щедрости своей души ответили людям на любовь, на их желание слышать в шуме лесном родные голоса.
Старый марийский лесник в Шарангском районе рассказывал: был он когда-то лесорубом, пилил дерево как обычно, а то пошло прямо на него. Стоило сместиться в сторону – и огромная сосна изменила направление и опять стала падать на того, кто её пилил. Снова он увернулся – и снова какая-то сила пустила дерево вслед за человеком. За секунды лесоруб успел вспомнить всех дедовских лесных богов, помолиться им, посулить, что это самое последнее дерево, которое он валит своими руками. И случилось чудо – дерево, падая, всё-таки пощадило его.
На следующий день человек уволился из леспромхоза, провожаемый полным недоумением тех, с кем работал. Что случилось-то?…
Он устроился в лесхоз – в организацию, которая лес сажает и растит.
* * *
Удивительно, рощу пилить нельзя, а продавать, оказывается, можно.
В одной из деревень северо-востока области мы записали потрясающий рассказ о том, как это случилось в начале XX века.
Священную рощу решили продать соседям после того, как кто-то в ней попробовал пострелять из ружья. Продали очень задёшево – за понюшку табаку. То есть буквально – за горсть нюхательного табака.
Старики-карты ударили по рукам и перенесли рощу на новое место.
Нет, деревья остались там, где они росли. Но из рощи было взято нечто, без чего она перестала быть священной, а стала обычной. Это нечто (а я не знаю, что это было такое) укутали берёстой и несли с величайшей осторожностью. Причём условие было – нести прямо. Болото на пути – через болото двигаться, забор – разобрать, кусты – пробиваться через них. Так и шли – несли рощу – несколько часов.
В деревне, где жили покупатели, нам подтвердили: да, наша роща была куплена при наших дедах у соседей. У них там что-то случилось, и мы решили: пусть роща будет лучше у нас, выбрали вот для неё другие деревья. И теперь настоящая священная роща – здесь. А у них её больше нет.
* * *
А бояться рощу нечего.
Просто нужно вести себя так, как в гостях. Впрочем, все ли мы умеем себя вести в гостях?
Если честно, меня раздражают иной раз посетители моей рабочей комнаты, которые начинают перебирать на столе бумаги, суют нос на полки шкафов или начинают рассуждать о том, что, по их мнению, здесь неправильно.
В лесу многие церемонятся ещё меньше. Вроде бы как он совсем ничей.
* * *
Карт по имени Аркадий Васильевич жил в старом бревенчатом доме на окраине посёлка Шаранга. Конечно же, во время нашего знакомства разговор о роще зашёл не сразу. А когда зашёл, карт отмахивался руками: какая роща? Да, в старину ходили. Но сейчас-то чего? Он работал в колхозе, был в парткоме – другие времена!
Но всё-таки, слово за слово, услышав, что рощу мы хвалим, поддержал этот поворот беседы. И кивнул головой: правильно – надо такие рощи охранять. И потому всё-таки одобрил то, что мы туда сходим. Но и напутствовал: ведите себя тихо, не топчитесь зря, не трогайте котёл, если пришли без жертвы, не переступайте через очаг, не ругайтесь, не ломайте ветки…
Мы собирались фотографировать в роще, определять растения для геоботанического описания.
…Поляна, помост со столбами, поросшими мхом. Кости жертвенных животных возле очага. Деревянные крючья на деревянной перекладине высоко над кострищем. Небольшая поленница принесённых из деревни дров.
В эту рощу мы ходили несколько раз – была она километрах в полутора от околицы среди поля по пологому склону оврага.
Второй визит в рощу был по просьбе карта перенесён на три дня.
Он объяснил: погода стоит очень жаркая, без дождя плохо. И карты были в роще – попросили богов, чтобы в четверг была гроза. До грозы ходить в рощу не надо, а то так и будет сухо.
Надо ли объяснять, с каким нетерпением мы ждали, сбудется – даже не предсказание – заказ.
Вторник и среда были образцово жаркими. А в ночь на четверг я проснулся от ударов грома. Молнии летали над домом, где остановилась наша экспедиция, они ослепляли, и было страшновато. Ливень, который вызвали два карта, хлынул стеной – шумный, дробный. И потом, когда гроза отошла, всё шёл и шёл до самого полудня. А после тучи моментально рассеялись. И выяснилось, что солнце – такое же горячее, как вчера. Но всё под ним ожило, расправились и налились зеленью травы.
