Дмитрий Дементьев называет дату встречи двух святых – 1436 год. И пишет о том, что вместе они двинулись от обители Варнавы вверх по Ветлуге в Кажирово. Монастыря там не было: место это ещё хранило незатянувшиеся следы разорения. Два старца помолились там вместе.
О чём они говорили? Что привиделось им в будущем? Не о судьбе ли этого края они молились – чтобы хранили его добрые высшие силы? Не о том ли, чтобы пришёл в Поветлужье, как и во все края святой Руси, долгожданный покой и мир?
Они виделись только раз. Макарий ушёл через глухую тайгу и болота на Унжу, где был им основан новый монастырь. Там он, помолившись и благословив всех, кто был рядом с ним в келье, умер 25 июля 1444 года.
Не прошло и года, следующим летом, 11 июня умер на Красной горе Варнава. И крещёные им марийцы похоронили старца на вершине горы.
Древние рукописи рассказывают: это Макарий спас город на Унже во время набега казанцев в 1522 году. Когда они принялись брать штурмом укрепления, прогремел гром хлынул ливень, видели огромного светлого воина над вражескими полчищами. А сами враги ослепли от этого зрелища, помутился их разум, и они принялись биться друг с другом, принимая своих за защитников города. В 1535 году Макарий, которому с верой молились жители Солигалича, спас от врага и их город. В годину смутного времени ему молились и верили, что именно от него получили защиту в Нижнем Новгороде, Юрьевце, Суздале. Грозный и светлый старец спасал путников, помогал раненым воинам.
А Варнава веками дарил исцеление тем, кто приходил на его могилу на Красную гору, кто умывался святой водой из его родничка у ветлужского берега. В легендах жизнь старца обрастала всё новыми подробностями. Вот и Пришвину, приехавшему в Варнавин, рассказали, как помогал старец брать Казань Ивану Грозному, хотя случилось это уже спустя век после кончины Варнавы. А святом он был провозглашён в 1639 году.
* * *
В начале XVII века на Красную гору приходят монахи во главе со старцем Сергием и строят Троицкий монастырь с крепостными стенами и деревянными храмами Троицы и Николая Чудотворца. Так продолжается история Красной горы. Обитель, упразднённая в 1764 году, успела обрасти слободой. И во время екатерининской административной реформы была превращена в город. Троицкий и Успенский храмы были построены на её месте. А древний Никольский собор, где находились мощи, продолжал собирать множество паломников по дням памяти святого.
Бурный XX век, казалось, подвёл черту под культом Варнавы. Были разрушены храмы на Красной горе, вскрыты мощи, которые спустя несколько лет исчезли. Рассказывают о том, что их предал земле местный священник отец Павел, затем репрессированный в суровом 1937 году…
Но люди продолжали помнить Варнаву, хранить старинные иконы с его ликом. Он был им дорог, нужен, он давал им надежду, вдохновлял своей силой – человека, который мог жить один вопреки всему на этой нещедрой земле. И сегодня, проехав множество километров, ветлужане идут в Варнавине на Красную гору, спускаются к ключику.
Он ведь где-то тут, рядом. Он бережёт и эту землю, и эту реку, и тех, кто здесь живёт.
* * *
Святые, чей путь пролёг в Поветлужье, суровы.
Здесь запомнили Тихона Луховского, хотя минуло больше пятисот лет.
Он родился всё в том же XV веке очень далеко от этих мест – в княжестве Литовском. В ту пору оно включало в себя и Литву, и современные земле Беларуси. А православие граничило на этих землях с католицизмом. Тимофей – так звали в миру Тихона. Он был из семьи православной, знатной, мы можем предположить, белорусской. Возмужав, Тимофей стал начитанным человеком замечательным воином, жил в Вильне и служил вместе со своим покровителем князем Фёдором Ивановичем Бельским великому князю литовскому Казимиру IV. Бельский, правнук князя Ольгерда, был, как и Тимофей, православным человеком. И наступил такой момент – оба они остро ощутили, как правитель литовской земли начал всё жёстче относиться к их единоверцам. В 1483 году Бельский и Тимофей уехали в Москву. Бельский был принят при дворе Ивана III с большим почётом. А Тимофей вскоре раздал всё своё имущество бедным, ушёл в монастырь и принял иноческое имя Тихона. А потом началась пора его скитаний по монастырям, по глухом окраинам Московской Руси.
В житие Тихона говорится: пришёл он на Ветлугу. И не только проповедовал там веру – учил людей на этих пограничных землях, где прокатывались набеги чужаков, где губили людей невзгоды, что надежда, что грядущее спасение – в твёрдой власти на московского великого князя. Говорится, что был Тихон «в Кажирове, в Никола-Быстрых, в Пышугской и Заводской волостях».
На левом низком берегу Ветлуги в Пыщугском районе на десятки километров стоит единственное село Михайловица – это сырые, не самые уютные места для жизни. Летом сюда можно попасть через понтонный мост – другой дороги нет. Никто не скажет точно, сколько лет здесь живут люди: в старых документах Михайловица значилась как Черкаска, и Архангельское, и Михайловка – по имени одного из братьев, пришедших сюда из Литовского княжества. Окраина Михайловицы называется Кремль. Уроженец села Юрий Волков, полковник ракетных войск, написавший на склоне лет книги об этих местах, нашёл этому объяснение. Не было там никаких укреплений, а был высокий забор и каменные здания небольшого завода, который выплавлял чугун из местной болотной руды. Её называли здесь бурдой, отсюда название соседней деревни Бурдово. Завод этот работал в XVII веке. Других, которые могли бы дать название волости, не было.
В Михайловице, действительно, жива легенда о том, как пришёл сюда по тракту, который тянулся вдоль Ветлуги, от Кажирова, странник – святой Тихон. Жители пожаловались ему: очень им досаждали в окрестных лугах и лесах гадюки. И в самом деле, Тихон, остановился отдохнуть у реки Мостовицы между Михайловицей и Бурдовоми увидел в траве змею. Он смиренно помолился и сказал, что теперь гадюки не будут сюда приползать – на сорок вёрст в округе. И все змеи покинули эти места, до сих пор их нет – жить в Михайловице стало полегче.
Пройдя по Ветлуге, Тихон ушёл за Унжу и за Волгу, на земли, которые сейчас в Ивановской области. Рассказывают, он обустроил родники недалеко от нынешнего города Заволжска – в сёлах Измайлове и Новлянском (там место рядом с источником так и называют Тихонов овраг), недалеко от Вичуги в Семигорье и Борщёвке и в Родниках, которые сейчас стали городом. А для себя местом выбрал берег реки Лух у села Копытова. Тихон жил там в тесной келье. Он проводил дни не только в молитве, но и возделывал небольшой огород, а ещё резал красивую, аккуратную деревянную посуду. Её оставлял при дороге. Крестьяне брали миски и ложки, а на их место клали хлеб. Тихон больше не проповедовал, а стал отшельником. И когда к нему приходили за наставлениями, обычно смиренно говорил: «Отступитесь от меня, не соблазняйте: ведь я и сам очень грешен». Он не говорил лишних слов, но люди видели его праведную жизнь, и был он для многих примером.
В 1498 году владельцем земель в верховьях Луха стал Бельский. Он подарил Тихону и инокам, которые стали жить возле его кельи, место для постройки церкви и скита. Настоятелем монастыря Тихон быть отказался и продолжал до самой смерти – до июньского дня 1503 года – трудиться.
