Вечером девушка в чалме из полотенца и халате на голое тело сервировала журнальный столик в номере: вынула из пакета и, оборвав этикетку, расстелила тканую салфетку, достала из одной коробки керамический подсвечник, из другой – пару красивых свечей, из третьей – хрустальные высокие бокалы. Освободившуюся картонную тару свалила в мусорное ведро и утрамбовала босой ногой.
Потом она стояла перед зеркалом в длинном узком вечернем платье, причесанная и накрашенная иначе, чем вчера, без малейшей вульгарности, скорее даже скромно, с привкусом романтики. Она проверила, хорошо ли виден при легком наклоне плеча кружевной край черного французского белья. Потом началась репетиция: она округлила глаза и изумленно вскинула брови:
– Боже мой, да успокойтесь же наконец! Роман с мусорщиком? Это что-то немыслимое… – она засмеялась, откидывая голову. И тотчас, оборвав смех, устремила в зеркало холодный взгляд. – Отвали, я сказала, иначе так заору, что вся гостиница сбежится! Пошел вон, скотина! – затем лицо ее исказила гримаса беззвучного истерического крика.
В это мгновение в дверь постучали. Девушка панически глянула на настенные часы – стрелки показывали ровно девять – и вернулась в изначальный светски-романтический вид.
Она открыла дверь и пропустила в номер мусорщика с пузатой зеленой бутылкой и коробкой конфет в руках. На нем было длинное черное пальто, неплохой модельный костюм и сверкающие черным глянцем туфли. Больше всего он походил внешне на гангстера времен сухого закона в Америке или сотрудника дипломатической службы Монако. Было нечто штучное в его манерах. Несуетливо поставив на стол бутылку и конфеты, он огляделся в номере и, следуя указанию руки девушки, сел в кресло. Хозяйка присела напротив, манерно скрестив руки на коленях.
Первым нарушил молчание молодой человек.
– Так что же, позвольте полюбопытствовать, привело вас в наш скромный городок? Семейный долг, стремление припасть к корням, служебный энтузиазм?
– Гораздо проще – русская хандра. День похож на день, жизнь предсказуема до мелочей. Еду куда глаза глядят… Господи, я за вами начала говорить стихами: «семейный долг, стремление припасть», «гораздо проще – русская хандра», – продекламировала она. – Пятистопный ямб, кажется. Может, просто откроете шампанское?
– Легко, – улыбнулся мусорщик.
Он наполнил ее бокал, затем взялся за принесенную с собой бутылку.
– С вашего разрешения. Текила. Не люблю сладкое и газированное.
– Сколько градусов?
– Сорок пять.
– Напьетесь и хулиганить будете?
– Избави Бог, – мусорщик достал из нагрудного кармана зажигалку и поджег свечи.
– За знакомство? – предложила девушка.
– За знакомство!
Они чокнулись и выпили.
– Вот и познакомились, – констатировал мусорщик. – Кстати, как вас зовут?
– Оля, – не задумываясь ответила девушка.
– Коля, – так же не задумываясь представился мусорщик, чуть разведя руками.
Некоторое время они улыбаясь смотрели друг на друга.
– Вы давно в этом городе? – спросила девушка.
– Два года.
– А до этого?
– До этого жил в другом.
– Понятно. О чем будем говорить?
– О детстве.
– Почему?
– Русская сентиментальность. Все равно рано или поздно дойдем до детства.
– Начинайте, – пожала плечами девушка.
– Давайте сыграем в мою любимую игру, – предложил мусорщик. – Я буду рассказывать о вас, а вы – обо мне.
– Забавно, – сказала девушка. – Я слушаю.
– Итак, – начал мусорщик, – вы родились и до выпускного вечера жили в крошечном городке, похожем на этот…
– Что, неистребимая провинциальность? – усмехнулась девушка.
– В этой игре единственное правило: ничего не спрашивать. Можно только поправлять или уточнять. Но на первый раз отвечу: вы слишком откровенно ненавидите провинцию и при каждом удобном случае подчеркиваете свою столичность… В детстве вы презирали девчонок и играли с мальчишками в войну, причем всегда были командиром, а если вдруг выбирали не вас – гордо уходили и ждали, когда прибегут звать вас обратно. Вы дрались наравне с мальчишками и всегда побеждали, потому что в отличие от них умели еще царапаться и кусаться…
Девушка засмеялась и удивленно покачала головой.
– Интересная игра? – спросил мусорщик.
– Очень. И что же было потом?
– Потом… – мусорщик ненадолго задумался. – У вас нет лимона? – неожиданно спросил он. – Жаль. Текилу надо пить с солью и лимоном… Потом наступил вполне естественный момент, когда мальчишки начали интересоваться девочками. Первые робкие свидания, любовные записки. А вы оставались для них просто своим парнем. Шекспиру не снились страсти, которые бушевали в вашей душе! Вы молча бесились от ревности, но недолго. В школе под лестницей вы разрешали им смотреть и трогать себя, самые сокровенные места, и добились того, что они снова ходили вокруг вас табуном, и с их помощью вы расправлялись с самыми красивыми соперницами…
Девушка вышла из своей романтической роли. Она, зло сжав губы, в упор смотрела на мусорщика.
– Опять вопрос? – невинно улыбнулся он. – Все очень просто – победа любой ценой, причем немедленно, сию секунду… Школу вы закончили на тройки, а на следующий день после выпускного вечера автостопом уехали покорять Москву. Впрочем, детство на этом кончается.
– Накатим? – после паузы спросила девушка.
– В смысле?
– В смысле – выпьем.
Мусорщик поднял было шампанское, но девушка взяла пузатую бутылку и налила в свой бокал текилу. От крепкого напитка у нее перехватило дыхание, на глазах выступили слезы.
– Напьетесь и хулиганить будете? – улыбнулся мусорщик.
– Не исключено, – резко сказала девушка. – Теперь я… Вы родились и всю жизнь прожили в Москве. Потому что из вас прет столичная самоуверенность, которую я до сих пор ненавижу…
– Можно ничего не объяснять, – мягко напомнил мусорщик.
– И девочки вам не позволяли себя трогать за сокровенные места и вообще не замечали вас…
Мусорщик утвердительно кивнул и сокрушенно развел руками.
– Поэтому вы были нелюдим и много читали, даже ночью под одеялом с фонариком, чтобы не заметили родители. Занимались каким-нибудь тупым спортом: шашками или стрельбой – и даже получили разряд, которым очень гордились. Учились вы на круглые пятерки и сидели над учебниками, даже если родители гнали вас гулять на улицу, озабоченные вашей нездоровой бледностью. И все это вы делали с мстительным мазохистским удовольствием, потому что мечтали стать знаменитым ученым и изобрести нечто такое, чтобы сразу осчастливить человечество, причем с единственной целью – чтобы все женщины мира смотрели на вас с обожанием и раздевались при одном вашем появлении… – закончила девушка на одном дыхании.
