Из комнаты вышла Марта в джинсах и пестром свитере, с рыжим хвостом на резинке – девочка с дискотеки, села на свое место.
– Что делать и кто виноват? – сказал Кощей. – Два вечных вопроса, волнующих Россию, – он с улыбкой оглядел бандитов.
– Я говорил – не надо машину брать, – зло сказал Числитель. – Ее за сотню баксов даже не сдашь – таких во всей стране несколько штук, вычислят в ту же секунду. Нельзя нам с барыгами ссориться, они нам последний кислород перекроют. Надо возвращать и джип, и бабки…
– И в жопу целовать с поклонами, – насмешливо добавил Бонифаций.
– Поцелуешь, если придется! Смелые все стали, я смотрю… Вся головная боль с Гвардейца началась. Все не по правилам, трупы штабелями…
– В общем, сажаем Гвардейца на машину и едем сдаваться! – подвел итог Кощей. – Я правильно понял? – обернулся он к Числителю.
– А что делать? Из-за него и вляпались по уши.
Марта тревожно глянула на него и на Кощея.
– Позови Гвардейца, – кивнул ей Кощей.
Марта нашла Гвардейца около избы – тот бросал нож в нарисованный на стене силуэт.
– Кощей зовет.
Гвардеец придержал занесенную руку с ножом, вопросительно посмотрел на нее.
– Зря ты не ушел, Гвардеец, – вполголоса сказала Марта. – Они сдавать тебя хотят.
Гвардеец с силой метнул нож в стену.
– Будешь плакать? – усмехнулся он.
– Буду.
– Тогда поживу еще немного.
За столом в особняке продолжался разговор. Гвардеец молча сидел с краю.
– Нельзя на стрелку ехать, – сказал Богдан. – Там засада наверняка.
– Не ехать тоже нельзя, – ответил Числитель. – У них наши деньги.
– А ты уверен, что они тебе их отдадут? Какой смысл им отдавать? – спросил Бонифаций. – Когда нас обложили со всех сторон – милое дело нас на деньги кинуть! И машину заберут, и при бабках останутся, и перед ментами прогнутся – беглого взяли!
– А что ты предлагаешь?
– Так давай думать, а не прогибаться сразу перед всякой сволочью! А своих сдавать – это последнее дело!
– Я поеду, – вдруг сказал Гвардеец.
Все умолкли, удивленно глядя на него.
– Не ехать нельзя – тут Числитель прав, – спокойно продолжал Гвардеец.
Кощей удовлетворенно улыбнулся:
– Сколько тебе надо людей?
– Человек восемь.
– Это же война! – крикнул Числитель.
– Война уже началась, – ответил Кощей. – Дело рискованное, приказывать я никому не буду, – сказал он Гвардейцу. – Так что набирай людей сам.
– На меня можешь не рассчитывать, – мрачно сказал Числитель.
– А ты сперва спроси – кто тебя возьмет? Сдашь с потрохами, – ответил Бонифаций.
– Что ты сказал? – Числитель вскочил. – Ты забыл, с кем говоришь, ты, недоносок?
– Сядь, – спокойно велел ему Кощей. – А ты язык придержи, Бонифаций. Потом разбираться будете.
– Так что передать-то? – спросил сбитый с толку Казачок.
Кощей молча указал на Гвардейца, уступая право слова.
– Передай, мол, сломались, пригонят джип и привезут беглого, – распорядился Гвардеец. – Но просили с той стороны серьезных людей для серьезного разговора, иначе стрелки не будет.
На проселке стоял «мерседес» с темными стеклами, чуть дальше – серебристый «СААБ». Около «мерседеса» разговаривали представительный седоватый мужчина и второй, помоложе. Рядом – двое телохранителей.
Издалека послышался звук мотора, и на проселке появился джип.
– Едут, – отвернувшись, сказал в переговорник молодой. – Одна дырка в машине будет – головы поотрываю.
Двое засевших в лесу парней спустили предохранители на автоматах.
Джип остановился метрах в тридцати. Из него выскочил Грохлов, выволок с заднего сиденья Гвардейца со связанными за спиной руками и, придерживая за локоть, повел к «мерседесу». Следом вышел Богдан и, поотстав, двинулся за ними.
– Говно твои устрицы, Гвардеец, – облизывая пересохшие губы и стреляя глазами по сторонам сказал Грохлов. – С вечера тошнит… Одно счастье – раз в жизни на крутой тачке прокатился…
– Наездишься еще, – не поднимая головы, исподлобья наблюдая за противником ответил Гвардеец.
– Кто из них Кощей-то? – спросил молодой. – Сзади, что ли?
– Наверное. Его не видел никто.
Автоматчики поймали Гвардейца и Грохлова в прорези прицелов.
Грохлов невольно замедлял шаги.
– Ближе, – вполголоса сказал Гвардеец. – Твой левый, мой правый. Этих двоих не задень…
Двери «мерседеса» с обеих сторон распахнулись, из них выскочили бойцы с пистолетами. В то же мгновение Грохлов, Гвардеец и Богдан метнулись в разные стороны, перекатываясь по земле, выхватывая автоматы из-под полы, – руки Гвардейца были только порознь обмотаны веревкой.
Автоматчики в засаде не успели нажать на спуск – в спину им в упор ударили Бонифаций и другие бандиты.
Оба телохранителя упали, растерявшиеся от внезапного нападения бойцы приседали за машинами, наугад стреляли в лес, в невидимого противника. «Мерседес» взревел мотором, развернулся, переехав раненого охранника, оба главаря на ходу запрыгнули в машину. Гвардеец дал очередь по стеклу водителя, и «мерседес», продолжая движение по дуге, врезался в «СААБ».
Стрельба затихла. Бандиты, держа наготове автоматы, окружили машины. Гвардеец распахнул дверцу «мерседеса».
– Спокойно, ребята, – держа поднятые кверху ладони торопливо сказал пожилой. – Я – Ренат. Только без глупостей. Поговорим спокойно…
Гвардеец быстро обыскал обоих, забрал документы, часы и телефоны. Вытащил из-за пояса у Рената крошечный никелированный пистолет. Бандиты заклеили им глаза и связали руки пластырем. Остальные вповалку грузили убитых бойцов в «СААБ».
– Стой! – крикнул Грохлов, распахнул дверцу и, перегнувшись через мертвого охранника, стал вытаскивать магнитофон из панели.
– Брось! – заорал Бонифаций. – В жопу ты его вставишь, что ли?
Но Грохлов уже с корнем выдрал магнитофон, и вместе с остальными налег плечом на машину. «СААБ» откатили в лес, облили бензином и подожгли.
Поднимаясь на крыльцо усадьбы, Гвардеец почувствовал взгляд и поднял голову – Марта стояла у окна и, прикусив губу, чтобы сдержать улыбку, смотрела на него сверху.
Гвардеец вошел к Кощею. Марта по-прежнему стояла у окна, спиной к нему. Кощей читал, подчеркивая что-то карандашом в книге.
– Взяли двоих – Ренат и еще кто-то с ним, – сказал Гвардеец.
Кощей поднял глаза от книги.
