Другой интересующий нас факт связан с хорошо известным описанием мусульманскими географами трех центров Руси языческого периода. Вот что об этом, например, пишет в «Книге климатов» Абу-Исхак аль-Истахри аль-Фарси в середине X века: «Русы состоят из трех племен, из коих одно ближе к Булгару, а царь его живет в городе, называемом Куяба, который город больше Булгара; другое племя называют Славия и еще племя называют Артания, а царь его находится в Арте. Купцы прибывают в Куябу. Что же касается Арты, то никто туда не входит, ибо они (жители) убивают всякого чужестранца, путешествующего по их землям; только что они спускаются по воде и торгуют, но никому не рассказывают о своих делах и не допускают никого провожать их. Из Арты вывозятся черные соболи и свинец. Русы сожигают тела свои, когда умирают, а с богатыми их сожигаются девушки для блаженства душ своих. Одежда их – короткие куртки. Арта находится между Хазаром и великим Булгаром, который граничит с Румом к северу»
[363]. Весьма похожее описание трех групп русов встречается и у ряда других восточных писателей. Подавляющее большинство историков, анализировавших данное сообщение, отождествляли с Куябой Киев, а со Славней – земли ильменских словен еще до построения ими Новгорода. Что касается загадочной Арты или Арсы, как она называется в ряде рукописей, то относительно ее местонахождения было выдвинуто около десятка различных гипотез, ни одна из которых не подтвердилась. Указание на вывозящийся оттуда мех черного соболя предполагает скорее ее северную локализацию, а заявление, что она находится между Хазарией и граничащей с Румом (Византией) великой Булгарией (Дунайской Болгарией) – на южное ее расположение.
Большинство арабских источников повторяют этот фрагмент с незначительными вариациями, и лишь рукопись ал-Идриси сообщает новые подробности о загадочном третьем городе: «Русов три группы. Одна группа их называется рус, и царь их живет в городе Куйаба. Другая группа их называется ас-Славийа, и царь их живет в городе Славе, и этот город на вершине горы. Третья группа называется ал-Арсанийа, и царь имеет местопребывание в городе Арсе. Город Арса красивый и (расположен) на укрепленной горе между Славой и Куйабой. От Куйабы до Арсы четыре перехода и от Арсы до Славии четыре дня. И доходят мусульманские купцы из Армении до Куйабы. Что же касается Арсы, то согласно рассказу шейха ал-Хау-каля туда не входит ни один чужеземец, ибо убивают там всякого чужеземца. И не позволяют никому входить с целью торговли в свою землю. Вывозят оттуда шкуры черных леопардов, черных лисиц и олово (свинец?). И вывозят это все оттуда торговцы из Куйабы. Русы сжигают своих мертвых, а не зарывают в землю»
[364]. Согласно этому известию, загадочная Арса-Арта находится в самом центре Руси, на равном расстоянии между Киевом и ильменскими словенами, и при этом не сама ведет торговлю своими товарами, а за ними приезжают купцы из Киева.
Судя по тому, что третий центр был известен даже на далеком мусульманском Востоке, во внутренней жизни Руси он играл достаточно значительную роль наряду с Киевом и будущей новгородской землей. Тем страннее полное молчание о нем отечественных летописей, которые в целом достаточно подробно описывают ведущую роль Киева и Новгорода в дальнейшей истории Руси. Третий же центр никак не проявлял себя с началом регулярного летописания, и ни один отечественный письменный источник ни разу не упоминает его названия, под которым он был известен мусульманским авторам. Подобное внезапное исчезновение одного из трех центров более чем необычно. В этом перечне странностей не кажется уже из ряда вон выходящим обстоятельством и то, что Арта-Арса до сих пор не обнаружена археологами. Не претендуя на точную географическую локализацию загадочного третьего центра, рискну высказать гипотезу, объясняющую хотя бы часть из перечисленных выше странностей. Возможно, что русские информаторы мусульманских путешественников поведали им сакрально-символическую схему своей страны, которую мусульмане приняли за реальное географическое описание Руси. В главе 7 части I книги «„Голубиная книга“ – священное сказание русского народа» было показано, что индоевропейское общество еще в период своей общности делилось на три сословия, причем в более поздний период изначальное деление было свойственно и языческой Руси. В свете этого возможно допустить, что упоминаемые восточными авторами три города Руси соотносились с этими тремя сословиями и были их сакральными центрами. О принципиальной возможности подобной географической локализации основополагающего принципа общественного устройства свидетельствуют индоевропейские аналоги. Так, например, в Иране три священных огня в трех главных храмах символизировали три общественные сословия: Атар-Фарнбаг являлся огнем жречества (храм в Парсе), Атар-Гушнасп – огнем светской власти и воинства (храм в Шизе), Атар-Бурзин-Михр – огнем земледельцев и скотоводов (храм в Хорасане). В других частях индоиранского мира существовали даже не храмы, а целые города, соотносимые с теми или иными сословиями. В позднескифское время в Крыму зафиксированы крепости Напит и Палакий. По мнению исследователей, напит в скифском языке означает поселение вообще, а слово палы – «воины». Поскольку практически в каждой крепости находились воины, само название «крепость воинов» указывает не на наличие в ней вооруженной охраны, а на связь ее с военным сословием, в то время как Напит, по всей видимости, соотносился с сословием общинников.
Арриан упоминает существовавший в Индии город брахманов, взятый Александром Македонским: «Сам же Александр пошел к какому-то городу брахманов, так как узнал, что кое-кто из маллов бежал туда»
[365]. Поскольку брахманы были в каждом индийском городе, этот загадочный город вновь, очевидно, каким-то особенным образом соотносится со всем жреческим сословием страны в целом. Город этот был достаточно крупный, ибо, как свидетельствует Арриан, при штурме было уничтожено около пяти тысяч его обитателей. Однако одновременно с этим или в последующий период в Индии существовал еще какой-то соотносимый с духовной властью центр, слухи о котором дошли до Флавия Филострата: «Подлинные мудрецы обитают между Гифасом и Гангом, а до этих краев Александр (Македонский) не добрался… Впрочем, когда бы даже он переправился через Гифас и покорил всю округу, то все-таки не мог бы взять крепость, где обитают мудрецы… ибо мудрецы не бьются с пришельцами, но отражают их, посылая знамения и бедствия, – такова их святость и богоизбранность»
[366]. В описании этого места возникают некоторые чудесные черты: «Холм, на коем обитают мудрецы, высотою примерно с афинский Акрополь, стоит посреди равнины и одинаково хорошо укреплен со всех сторон, будучи окружен скалистым обрывом. ‹…› А еще путешественники, по их собственным словам, видели облако вокруг холма, на котором обитают индусы, по желанию становясь то видимыми, то невидимыми. Есть ли у крепости ворота, узнать невозможно, ибо облако вокруг нее не позволяет увидеть, повсюду ли стена глухая или где-то имеется просвет»
[367]. В этом священном месте побывал греческий неопифагореец Аполлоний Тианский, ссылаясь на которого Филострат сообщает следующие интересные подробности: «Сам Аполлоний рассказывает, что следом за индусом чаще всего поднимался в крепость с южной стороны и прежде всего видел там колодец глубиною в четыре сажени, из полости коего исходило яркое сияние… Обитают мудрецы в самой середине Индии, и на холме у них устроено возвышение, изображающее пуп земли: здесь они возжигают священный огонь, который якобы получают от лучей Солнца»
[368]. Как видим, при описании города мудрецов органично сочетаются две уже встречавшиеся нам выше подробности: нахождение города в самом центре страны, отождествляемом с пупом всей Земли (о важности этого понятия см. комментарий к «Голубиной книге»), и наличие там священного огня, напоминающего об иранской традиции.
