С начала они рассмешили меня своими старыми заезженными полицейскими трюками с чаем/кофе, но под конец я так устала, что просто валилась с ног. Наконец они вдвоем вышли, видимо, чтобы посоветоваться и я осталась одна на один со своими мыслями. События вечера развивались слишком быстро и непредсказуемо, где теперь искать Айку я не знала. У меня была крохотная искорка надежды, что все это просто злая шутка и может быть моя собака бродит где-то сейчас под дождем, продрогшая до костей этой холодной октябрьской ночью.
Через несколько долгих минут вернулся младший из полицейских, по моему, Андерсон, принес мне мой рюкзак и сказал, что я могу идти. Я даже не стала разыгрывать перед ним праведное возмущение полицейским произволом. К черту, мне срочно нужно домой.
Я вышла из участка уже около полуночи и бегом отправилась на автобусную остановку. Сидя в автобусе, я ехала сквозь ночной Кардифф, дождь все так же беспрестанно поливал улицы, припозднившиеся прохожие спешили по домам. Мой мир, который с таким трудом я возводила в последние годы, начал рушиться и мне это стало ясно, наверное, еще там, в Пэнгем гринн. Просто я, как последняя дура, надеюсь еще, что все образумится и наладится. Нет, моя жизнь доказала – ничего просто так не происходит и не случается.
Пол Дэвис умер. Он был номером четыре в моей безумной коллекции уродов. Свои странички в социальных сетях я использовала только лишь с одной целью, найти и покарать нелюдей, которые гордо именуют себя герловерами или бойловерами, в зависимости от своих половых предпочтений.
Прикидываясь несовершеннолетней, я назначала им встречу, невзначай, как бы между прочим в каком-нибудь торговом центре, сама являлась туда чуть раньше положенного времени и наблюдала за тем как выродок ждет и мнется от нетерпения в предвкушении, что к нему сейчас придет девочка, которую можно будет попробовать в живую, а не онлайн.
На меня никто не обращал внимания, в темной худи, с рюкзачком за спиной, со смартфоном в руке, да и кто придаст этому большое значение, когда в кого не ткни, все сидят, стоят или ходят, смотря в телефоны. Если у меня возникали сомнения по поводу того тот ли это мужчина, я делала контрольный звонок ублюдку, чтобы убедится в своих догадках.
Затем я фотографировала выродка камерой телефона и ждала, пока тому не надоедало сидеть и он не плелся понуро домой. А я шла следом, если он пользовался общественным транспортом, то садилась с ним в один автобус или вагон электрички. Если он настолько был уверен в себе и приезжал на собственной тачке, приходилось немного побегать. Проследив его до парковки и увидев направление, в котором он уезжает, я неслась к своей машине, а потом каталась, пытаясь отыскать его автомобиль на улицах города.
Так было с теми двумя, что были после Грея и до Дэвиса. О личной встречи с ними не было и речи. Те снимки, что я сделала, пока они ждали свою невинную жертву, мне удалось отпечатать через принтер на работе во время ночной смены. Затем утром жители какого-нибудь тихого и не бедного района находили их с утренней почтой в виде листовок с настоятельным предупреждением, что данный гражданин, фото которого прилагалось, проживающий чуть ли не на соседней улице с ними, небезопасен для их детей. Это все что я могла сделать. После случая с Греем встречаться один на один с выродками я боялась, мне нужен был помощник.
Чуть больше года назад мы с Бэзом сидели в Сплотт-парке на скамейке, в окружении кустов жимолости и болтали. Был конец душного летнего вечера, где-то со стороны залива раздавались раскаты грома, Айка устало лежала у наших ног, вывалив язык.
Наше внимание привлек немолодой дядечка, разгуливавший по дорожке взад и вперед, и бросавший на нас неоднозначные взгляды.
– Спорим, – сказал Барри. – Он чего-то хочет. Наверняка запал на кого-то из нас.
– Да брось, – ответила я ему.
Хотя и у меня была такая же мысль.
– Кэт, таких уродов пруд пруди, в нашем Сплотте им как медом намазано. Посмотри, сколько здесь никому не нужных подростков, а про приезжих я вообще молчу, покажи им деньги они себя с потрохами продают, не то что своих детей.
Бэз тогда удивил меня своими совсем взрослыми рассуждениями.
Так слово за слово и я рассказала ему о своем увлечении. Он пришел в восторг и предложил свою помощь.
На мою страничку в соцсети тогда как раз робко стал заглядывать Пол Дэвис, который представился одиноким двадцатилетним парнем, по крайней мере, не стал прикидываться подростком как все остальные.
Встреча с ним проходила сначала по накатанному плану. Вечер, торговый центр, похотливое топтание выродка в ожидании девочки. Я немного понаблюдала, оценивая со стороны, смогу ли с ним справиться, в случае если что пойдет не так. Он не производил впечатления спортсмена или ниндзя, толстый кабан в очках, оттопыренные уши на целую милю.
Сделав на память несколько снимков, я бегом отправилась в туалет переодеваться. В моем рюкзачке лежала коротенькая юбочка и топ со стразами, свои волосы я заплела в косу, немного подкрасилась и позвонила ублюдку. Ему я взволнованно поведала, что встретила возле входа в центр свою тетю, сестру матери, и боюсь, что она нас случайно увидит; не могли бы мы перенести нашу встречу в скверик неподалеку. Там есть очень уединенное местечко, среди высоких зарослей розовых кустов и шиповника стоит скамеечка, где мы можем мило побеседовать и не привлекать к себе лишнего внимания. Тот согласился без оговорок. Там у скамейки нас уже ждал Барри со своим телефоном, спрятавшись среди колючих кустов, и готовый фотографировать и снимать видео, а если понадобиться, то и прийти мне на помощь.
Мне хотелось возмездия. Я решила, что имею полное право карать подобных уродов, и чего мне стоило свидание с Дэвисом никто никогда не узнает. Даже Барри ничего тогда не понял. Как меня мутило от прикосновений этого ублюдка, когда он бесстыдно лез потными руками мне под коротенькую юбочку и лапал за грудь, с каким отвращением я целовала его в слюнявые губы.
Позже я просидела почти весь остаток вечера в машине, не спуская глаз с дома Дэвиса и наблюдая за идеальной картинкой жизни его счастливого семейства. На почтовом ящике у парадного крыльца красовалась табличка с именем владельца. Возле клумбы с цветами возилась приятной наружности несколько полноватая женщина, вероятно жена. Двое мальчишек-близнецов младшего школьного возраста играли на подъездной дорожке у гаража.
Входная дверь открылась и по ступенькам, легко порхая, сбежала вниз тоненькая девочка-подросток, не старше четырнадцати. Она подсела к матери и принялась ей что-то объяснять, вероятно, хотела погулять с подружками или упрашивала купить ей что-нибудь. Я даже не могла предположить, о чем они могли мило беседовать, всего этого меня жестоко лишили в свое время.
Меня разрывало от противоречивых чувств – эти дети нуждались в защите от своего озабоченного папаши, но они не были похожи на несчастных, запуганных жертв. Все же через пару дней жена Дэвиса получила утреннее послание в конверте; я специально разведала, во сколько она уходит на работу, чтобы кроме нее никто больше не узнал об увлечениях ее мужа.
