Я трясущимися руками забрал снимок у Кэтрин и положил в свой нагрудный карман рубашки, даже не стал помещать его в специальный пакет для улик.
Фотография ждала меня столько лет и по праву принадлежала только мне.
Разноцветные осколки привычно щелкнули и, отражаясь от маленьких зеркалец, начали складывать правдивый узор, тот который был всегда, просто я, как слепой, ничего не замечал.
Кэтрин стояла передо мной, а я все рассматривал ее лицо и думал о Кертисе, который все-таки сдался.
В последний раз я его видел несколько лет назад. Мы проводили совместную с соседним графством спецоперацию по поимке организованной банды преступников. Пятеро выходцев с Ближнего Востока пытались наладить канал по доставке наркоты в Кардифф и Ньюпорт морем из Суонси, но среди них был внедренный осведомитель и их затея с треском провалилась. Задержание производили с поличным, я присутствовал там, как заместитель своего шефа. Марк не любил подобных приключений и предпочитал отсиживаться в кабинете. Я с Джоном обменялся рукопожатием и парой ничего не значащих фраз, и мы разбежались. Я еще тогда отметил про себя, что Кертис выглядит намного лучше меня. Не скажу, что я ему завидовал, как более удачливому в плане карьеры, но почему-то между нами были всегда напряженный отношения. Мы, вроде, улыбались друг другу, но каждый всегда оставался при своем.
Я отвернулся от Кэтрин первым, не мог больше видеть этих глаз, и решил все же продолжить осмотр квартиры. Вяло пересмотрел остальные книги, кидая их все так же в кучу и пытаясь все обдумать, собраться с мыслями. Затем машинально перешел в маленькую спаленку Хорн. Долго и задумчиво смотрел на узкую девичью кровать, которая явно не предназначена для двоих, и раскрытую дорожную сумку, лежащую рядом, с наваленным ворохом одежды.
– Куда собиралась? – Поинтересовался у Кэтрин. Она лишь в ответ пожала плечами.
Я бы тоже хотел вот так покидать все вещи в сумку и укатить куда подальше, но от себя не убежишь. Слишком поздно.
Все так же без особого энтузиазма, поковырявшись в шмотках и не найдя ничего интересного для себя, я решил, что с Кэтрин достаточно. Она все время маячила за спиной и, наверное, костерила меня про себя, на чем свет стоит, пока я перебирал ее белье.
Я обошел всю игрушечную квартирку и оказался в кухне. Возле мойки стоял открытый мешок собачьего корма и я, неловко задев ногой, опрокинул его на бок. Сухие шарики раскатились по всему полу. Я наступал на них, и они с тихим треском рассыпались в крошки. Чтобы мешок не мешался под ногами, я поднял его и бросил на обеденный стол. После этого зачем-то открыл все шкафчики, только в поисках чего не понятно, вероятно просто пытался оттянуть время. Моя уверенность, с которой я заходил в эту квартиру, бесследно исчезла.
Снимок в моем кармане, он был холодным, царапал меня острыми уголками, как паук цеплял своими коготками, от этого сильнее билось сердце, и голова отказывалась работать. Мне хотелось достать его и разорвать на мелкие клочки, но я лишь прижал ладонь к карману на груди, ощущая скользкую гладкость бумаги.
В горле у меня пересохло, да и жрать честно говоря хотелось. Я по-хозяйски наполнил чайник водой и включил его, а сам уселся за стол. Кэтрин все это время стояла на пороге и не спускала с меня глаз.
Глава 5
Этот кретин, Браун, перевернул весь мой дом с ног на голову, хотя мне не привыкать к подобному, но я в очередной раз убедилась, что полицейские абсолютно лишены чувства уважения и элементарной вежливости к окружающим.
Наглость болвана перешла все границы. Он прекрасно понимал, что никуда я не пойду жаловаться и пользовался этим. Интересно все ли он уже раскопал из моей биографии?
Время неумолимо приближалось к вечеру, а это хамьё расселось не моей кухне, сидит, ждет, когда закипит чайник и похоже никуда не торопиться. В моей голове уже созрел план, как выставить его за дверь быстро и без лишнего шума, нужно было только набраться храбрости.
Я не сводила глаз с его лица, он сидел, как ни в чем не бывало, и рассматривал надписи на мешке с кормом, потом высыпал себе горсть сухих шариков и принялся их есть.
– С утра ничего не ел, – пояснил он. – А так ничего вкусно.
И набрал еще горсть.
– Нашел то, что искал? – Спросила я, не скрывая раздражения и, выдвинув со скрипом второй стул, села напротив.
– Я могу помочь убрать тут все, – предложил дурень как ни в чем не бывало.
Он точно издевается.
– Отлично! У вас в полиции все такие придурочные или только ты один?
Он промолчал и бережно достал из кармана мою детскую фотку. Она единственное, что осталось мне на память от той давней далекой жизни.
– Кто сделал этот снимок?
Страшный вопрос. Браун долго буравил меня своими глазами, словно от моего ответа зависело нечто важное. От того как он смотрел на меня, сидя напротив, мне становилось все не уютнее.
– Сам догадайся, – не слишком вежливо ответила я, но, увидев, как он открыл рот для следующего вопроса, быстро пояснила. – Мой отчим.
Браун кивнул, значит ему уже известно о моей семье. Глянув на фотоснимок в последний раз, он убрал его обратно под парку в карман все-той же самой темно синей рубашки, что была на нем вчера. Что-то неуловимо изменилось после того как он его нашел. Он о чем-то догадывается? Нужно срочно прогнать его из моего дома пока он не перешел к более серьезным вопросам.
Ну, пора. Сказала я себе и решительно поднялась со стула, обогнула на ватных ногах стол – это расстояние показалось мне бесконечно долгим; во рту все пересохло от волнения, ладони стали чуть влажными. Браун ошарашено посмотрел на меня, когда я очутилась вплотную к нему и смело оседлала его колени. Он замер, задержал дыхание, и я успела запустить руки под его парку, прижимаясь к нему все сильнее, ощущая давно забытый жар чужого тела. Меня тут же окутал тяжелый запашок сигарет и алкогольного перегара. Так пахло от моей матери.
Тут наконец-то его реакция хоть и с опозданием, но сработала так, как и было задумано мной. Браун чересчур сильно столкнул меня со своих колен, да так, что я упала на пол, а сам вскочил, опрокинув с грохотом стул. Он, тяжело дыша, обалдело уставился на меня, лежащую на полу посреди кухни. Я решила добить его до конца: не вставая, быстро стянула с себя свои затасканные штаны, отбросила их в сторону и призывно раздвинула ноги.
Ну же, прочь, выметайся, мысленно умоляла я, смотря прямо в его серые глаза. И он действительно развернулся и ушел, громко хлопнув дверью. Слава Богу, чтобы я интересно делала, если бы мой план не сработал?
Одевшись, я прошла по всем комнатам, все разбросано, в квартире полный кавардак. Сердце защемило в тоске, когда я поняла, что мне уже не нужно идти выгуливать Айку, вовремя кормить и играть с ней, бросая ее любимую игрушку, ярко желтый теннисный мячик, во дворике и ждать когда она принесет его назад.
