– Ты не так понял. Со службы я ухожу. Пора. Лучше самому уйти, чем дожидаться, когда укажут на дверь.
– Тебе? Укажут? В носу у них не кругло, чтобы указывать…
– Уже указали, – вздохнул генерал, – из министерства. А я и рад даже. Буду рыбалкой заниматься, по грибы ходить. Хочешь со мной?
Иван соглашался. В грибах он разбирается не хуже других, в рыбалке тоже. Можно и шашлыки на природе организовать – было бы желание. И всё равно не понятно, чтобы Сухова, принципиального мента, увольняли – это уже слишком. Мужик вырос из рядовых до генерала, знает всю милицейскую кухню.
Они вновь наполнили рюмки и осушили до дна. Посуда любит чистоту – и большая, и маленькая. Опустеет бутылка, и генерал Сухов пойдет домой. Он пойдет, как до этого не раз ходил, будучи еще сержантом, лейтенантом… майором. Позже стало не хватать времени. Иван не обижался. Он понимал: всякой дружбе бывает конец. Однако выходит, что дружба между ними продолжается, у генерала действительно не хватало на него времени. Семья у того все-таки тоже, служба, преступность. Она растет с каждым днем. А ведь они смолоду верили, что еще немного, стоит лишь поднатужиться, и этот ядовитый змей будет окончательно низвергнут. Народ проникнется пониманием того, что жить честно, на заработанные деньги – выгоднее. Это же очевидно. Неужели же кому-то хочется по колониям прозябать? Останутся, может быть, лишь преступления на почве ревности. Тут никуда не попрешь. Природу человеческую не изменишь – ревновали и будут ревновать. И это понятно.
Водка, наконец, закончилась. Угасал закат, по-летнему долгий. Пора. Генерал Сухов поднялся. Из зала вышла хозяйка.
– Прощайте, – тихо произнес гость.
– До свидания, – ответили хозяева. – Только до свидания.
Иван собрался проводить.
Оба товарища вышли и, продолжая разговор и время от времени останавливаясь, двинулись в сторону трамвайных путей…
– Прощай, Иван, – вновь сказал Сухов.
«Он слов других не знает, что ли, кроме «прощай». Мог бы, например, сказать: «До свидания, Ваня», – подумал Иван, но на этот раз не стал поправлять генерала.
– Я провожу тебя до дома, – проговорил он, но бывший сержант остановил его ладонью, упершись в грудь: не надо никого провожать.
Они обнялись и расцеловались.
Из-за угла, скрипя, выполз трамвай. Генерал отдал Ивану честь и, развернувшись, шагнул в салон. Изнутри он еще раз махнул товарищу.
Трамвай был полупустой. Лишь в самом конце его сидела группа парней и громко смеялась. «Наверно, обкурились», – запоздало подумал Княгинин, бросаясь следом за уходящим трамваем, однако тот быстро набрал скорость и скрылся из вида.
«Надо было проводить, – ругал себя Иван, бредя домой. – Можно было доехать до генеральского дома и этим же вагоном вернуться назад…»
…Сухов стоял, широко расставив ноги. Было множество свободных мест, но он по старой привычке не желал садиться. На очередной остановке в трамвай вошла молоденькая девушка, и в вагоне вновь раздался безудержный хохот. Девушку придерживали в проходе, перегородив проем ногами. Она краснела от смущения и пыталась перешагнуть через чьё-то колено. Колено вскинулось верх, застряв у вошедшей меж ног. Хохот вновь разодрал тишину. Девушка плакала, вырывалась. Наглецы держали ее за руки. Освободив, наконец, руку, она отвесила наглецу оплеуху, но это лишь раззадорило его. Он повалил пассажирку на одиночное сиденье, сел к ней на колени, раздвинув свои ноги и принялся тискать.
Пассажиры оглядывались и вопросительно смотрели на Сухова. Тот размашисто шагал вдоль салона.
– Прекратите!
Смех оборвался. Девушка выскользнула и быстро отошла к выходу.
– Ой, как интересно! Живой генерал! – воскликнул все тот же парень, только что получивший оплеуху. Как видно, ему нравилось быть объектом всеобщего внимания. Сухов искал глазами девушку. Ее следовало остановить. Она нужна следствию. Трамвай остановился.
– Не уходите, девушка! – позвал ее Сухов. Но жертва недавнего насилия уже мелко перебирала туфельками по асфальту.
– Вам что здесь? Цирк? – сурово произнес Сухов. – Почему вы себя так ведете? Почему пристаете?
– Да пошел ты… Козел… – фыркнул, словно обиженный кот, парень. – Дырку захотел?
– Повтори, – не верил своим ушам генерал. Рука у него опустилась в карман.
– Отвянь, в натуре, генерал! – взвизгнул вдруг парень. – Не прилипай! Что тебе надо?! Смотрите, как ментовские генералы пристают к детям. Завтра мой папа сотрет тебя в кофемолке. Понял?!
– Встать…
Сухов вынул из кармана пистолет и передернул затвор.
– Ну и что? Стрелять, может, будешь? Не имеешь права. Сухофрукт разберется с тобой.
– Кто он тебе? – прошипел Сухов.
– Папа!
– К выходу, – зловеще прошептал Сухов, и ствол пистолета уткнулся парню в промежность.
– Ребята, он меня принуждает, я вынужден подчиниться! Говорил вам, пидоры, на «Мерседесе» ехать надо!
Окруженный толпой давно перезревших парней, Сухов вывел из трамвая хулигана.
– И что ты нам сделаешь?
Глаза молодого Раппа, смеясь, вызывающе смотрели в лицо генералу.
– Поедем в управление. Я тебя не отпущу.
– Да он же, пацаны, пьяный! – взвизгнул Рапп и выхватил из брюк узкую блестящую полоску металла. – Что он сделает нам своей зажигалкой! Зажигалка у него!
– Стоять…
– Получи, сука!
Полоска блеснула, войдя генералу под левый сосок. Он не успел отбить удар и лишь перехватил парню руку, когда нож вошел в грудь. Толпа придвинулась. Сухова схватили со всех сторон, словно решив разорвать на мелкие части, и в этот момент «зажигалка» откликнулась пламенем. Пуля, войдя сверху, раскрошила Раппу лобок, пробила корневище члена и вышла через мошонку, застряв в бедре.
Уцепившись руками за промежность, Рапп сложился пополам. Ему казалось, что член оторвало выстрелом, и что тот может вывалиться из штанин. Не выпустить из рук – вот первостепенная задача, а если выпадет – успеть подобрать. Небось пришьют. Пришьют! Куда они все денутся! За отцовские бабки не то приколотят! В больницу бы только успеть да чтобы плоть не успела протухнуть…
Толпа оцепенела. Сухов опустился на асфальт. Ноги отказывались держать. Затем лег на бок. По груди струилась теплая кровь. Генерал трогал мгновенно намокшую рубаху и утирал руку о лампасы. Нож торчал в груди. «Если его не вынимать, то «Скорая помощь» может успеть», – думал он.
– Свихнулся ты, дядя! Что ты наделал! – Над ним склонился один из парней, цепляясь за ручку ножа. – Совсем спятил?
– Не трогайте меня…
Парень со скрипом повернул нож, вынул из груди и бросил на асфальт. Тело генерала дернулось. Из сердца била наружу ни чем не сдерживаемая кровь…
