Голова была так занята, что Безгодов даже не обратил внимания на тяжелый и низкий звук, донесшийся откуда-то из-под моста. Звук был похож на одинокий кашель астматика. Мероприятие не заняло много времени. Каждая президентская минута была заранее расписана и согласована со службой его охраны. Президент в окружении телохранителей подошел к ленте, перегородившей мост ровно посередине. Безгодов, двигаясь словно в летаргическом сне, помогал держать эту ленту. Ножницы щелкнули. Заветная ленточка улеглась вместе с режущим инструментом на тарелку. Мост открыт. Толпа строителей и праздношатающихся ликовала.
– Поздравляю уважаемых строителей и всех горожан со сдачей в эксплуатацию столь значительного и, я бы сказал, насущного объекта, как этот мост! – произнес президент, скользя глазами по толпе. – Мне рассказали, что это второй мост такого же значения в вашем городе. Поэтому сегодняшнее событие является, безусловно, не рядовым. Это успех ваших строителей. Это успех экономики вашего региона, поскольку, благодаря использованию в полной мере ресурсов экономики именно вашей области, удалось в кратчайшие сроки поднять такое грандиозное сооружение. Поверьте, мне известно много и мне есть с чем сравнивать. Например, мост в районе Ульяновска, на Волге, заложенный еще при Брежневе, из-за недостатков финансирования строят до сих пор. Еще раз поздравляю с этим очевидным успехом! Чувствуется, в вашем регионе, и в городе в особенности, есть чему поучиться. Особого внимания заслуживает ваше коммунальное хозяйство, успехами которого мы заинтересовались. Мы намерены распространить этот опыт, где это возможно, на всю страну…
Президент кивнул толпе, окруженной цепью ОМОНа, и возвратился к автомобилю. Еще один полупоклон, сдержанная и усталая улыбка, приветствие рукой. Охрана профессионально щупала толпу глазами.
Наконец он опускается на сиденье. Бронированная дверь беззвучно закрывается, и вереница автомашин трогается с места. Не разворачиваясь, она минует мост и движется по заречной набережной. Достигнув старого моста, она въезжает на него и оказывается в старом городе. Улицы и переулки перекрыты усиленными нарядами милиции, рядом с которыми серыми тенями находятся люди в штатском. У них озабоченный и усталый вид. Они тоже несут службу.
Дорога вскоре переходит в тенистую аллею и упирается в контрольно-пропускной пункт с двумя кирпичными строениями по бокам, тяжелым шлагбаумом и торчащими из земли стальными конусообразными шипами. Шипы густо усеяли дорогу около КПП. Сталь блестела на солнце, словно её только что точили наждаком. Вереница остановилась. Шипы нехотя утонули в асфальте, шлагбаум занял вертикальное положение. Только после этого колонна вошла в ворота. Добро пожаловать, господин президент. Город Северный рад встретить дорогого гостя, тем более по такому важному случаю, как ознакомление с опытом… коммунального хозяйства.
Вереница машин медленно вошла в узкий проход и вновь набрала скорость. Президенту показали, что режимный объект защищен надлежащим образом – в особенности его ворота. Муха не пролетит, не говоря о тяжелом тягаче на резиновых, естественно, колесах. Не сработают шипы – поможет перепад уровней, когда участок дороги вдруг опускается вниз, образуя подобие бассейна без воды. Танк не пройдет, а того пуще – какой-то там внедорожник.
Вереница автомашин, вновь набрав скорость, полетела в сторону объекта. Многочисленные дымовые трубы и градирни вдали были холодны. Дым и пар не шел из их широких горловин. Лишь из одной трубы тянулся дым да над градирней рядом вился слабый парок. Есть о чем задуматься президентской команде, потому что не для того тратились после войны народные деньги, чтобы так вот стоять трубам над окружающей средой и не дымить. Дымится лишь труба электростанции, отапливая огромный город, имя которому Северный. Расположили его впритык к областному центру. Фактически это один город, разделенный колючей проволокой. Так и должно быть. По-другому нельзя при известной людской безалаберности. Собственно говоря, президент для того и ехал в эти края, чтобы лично убедиться и, как говорят, вдохнуть жизнь в мертвые железяки.
А вот и сам комбинат. Гигантские ворота открылись, впустили в себя автомашины и вновь замкнулись, словно проглотив президента вместе со всем окружением.
Глава администрации закрытого города, директор государственного унитарного предприятия, остальное начальство, включая охрану, одетые в белые халаты, столпились над объектом, имеющим круглую форму и полностью утопленным в землю.
– Раньше нами производилось на этой установке огромное количество материала. Теперь объект заглушен – нет средств. Нам не хватает средств даже на поддержание его жизнедеятельности в нормальном режиме, а также на контроль и охрану. Вы понимаете, в какой мы сейчас находимся ситуации? Нефть и ее продукты рано или поздно все равно закончатся, природные запасы иссякнут, а это останется…
Директор смело глядел в глаза президенту. Он много жил, много видел, теперь ему нечего терять.
– Понимаю вас. Продолжайте, – сказал президент.
– Нужны, как минимум, две операции, – продолжил директор. – Обеспечить быстрое и достаточное финансирование, а во-вторых, запретить доступ гостей на режимные объекты. От них толку как от козла молока. Они нам палки суют в колеса на разном уровне. Пусть командуют у себя за океаном.
– Согласен, – тихо произнес президент. И добавил: – Это недостатки прошлого состава…
Визит к объекту занимал не более десяти минут. Гораздо больше занял радиационный контроль, обошедшийся, однако, без обычного и долгого мытья в душевых кабинах – объект не работал. Таких объектов на сибирском химическом комбинате не один. И каждый требует к себе внимания. На очереди стояли и другие не менее важные социальные вопросы: обеспечение работой большого количества людей, борьба с пьянством и наркоманией, строительство жилья. Президента ждали по этому случаю в огромном дворце с весьма скромным названием – Дом культуры «Авангард». Президент в окружении сотрудников собственного аппарата, руководителей комбината, с участием губернатора и мэра вышли на сцену и расселись за длинным столам. Народ молча наблюдал за рассаживанием руководства.
Президент попросил мэра рассказать о ситуации в городе, повысив голос на слове «преступность» и «право». Кому как не мэру знать об этом. Не губернатора же Безгодова спрашивать, который имеет к Северному весьма далекое отношение.
Мэр встал и отправился к трибуне.
– Начали перестраивать, да не с того края, – принялся ругать выступающий «отца перестройки». – И как результат – повсюду развал, особенно в экономике. И если мы хромаем на эту ногу, то поневоле начинаем припадать и на вторую, называемую социальные отношения. – Мэра понесло. – Вопрос: кто во всем виноват? Кто виновен в росте преступности? Я не виновен. Откуда в областном центре стало расти число наркозависимых, а у нас, слава богу, еще нет?
Безгодов сжался. Мэр словно указал на него пальцем. Хотя, с другой стороны, это могли быть всего лишь рассуждения, а на воре, известно, всегда шапка горит.
– Считаю, – продолжал мэр, – что беда областного центра в том, что… Не в том, что там правит, скажем, Иванов, Петров или Сидоров, а в том, что это по-прежнему открытый город! Студенческий город! Промышленный! Состоящий чуть на половину из студенческой братии. Не зря его называют «Сибирские Афины». Мы имеем старейший в Сибири университет, а также педагогический, технический, нефтяной и много, много других учебных заведений высшего и среднего звена. Отсюда город буквально наводнен выходцами из совершенно других регионов. Это носители другого менталитета…
