Прокурор взялся вспоминать. Однако, как ни напрягал память, кроме «рецидивиста», никого не вспомнил. Зато того хорошо запомнил. Да его и нельзя забыть, шкуру обезьянью. Страшный, как пистолет. На вид лет девяносто. Курильщик анаши и профессиональный алкаш в одном лице…
– Фоторобот можешь составить?
– Могу…
– Тогда мы дело возбуждать не будем. Потихоньку начнем искать по городу. Эксперта свого пришлю тебе…
Проговорил, встал и вышел, не прощаясь.
Минут через десять из РУВД прискакал эксперт с приспособлением для «художественных» работ. Вдвоем с прокурором они принялись «творить». В результате появился портрет: «Иван Грозный в последние годы жизни».
– Больше ничем не могу помочь, – тихо говорил прокурор.
– Не густо, – отвечал эксперт, собирая в кучу принадлежности.
– Кстати, – вдруг вспомнил он. – Надо вам посмотреть по нашим фотоальбомам. Может, кого узнаете… Принести вам?
Прокурор согласился, думая о своем, наболевшем. Неспроста в него впились «наблюдатели», потому что есть за что взяться. Нужно лишь захотеть кому следует, и поплывет прокурор на барже. С мешочком сухарей за пазухой…
«Пусть приносит. А я буду опознавать потихоньку, – ворочались ехидные мысли. – Черта лысого тут опознаешь… Не так все просто, как вначале казалось…»
Эксперт вышел, оставив прокурора один на один с невеселыми мыслями.
«Мутного, – думал он, – просто так примостили, чтобы мозги запудрить. Не может тот против шефа идти. Это же все равно, что против ветра… Но если тот в чем-то замешан, Докукин ему не завидует. С утра бегает по кабинетам, кости прокурорские моет, ишак беременный. Надо за ним приглядывать…»
Не успел как следует обмозговать последнюю мысль, как задребезжал телефон.
– Слушаю, – произнес прокурор. Он не любил называть себя по фамилии.
– Как ваше здоровье, гражданин прокурор? Как ваши ноги? Кстати, надо бы отдохнуть – к чему такой энтузиазм? Может, вы хотите получить орден?
– Прекратите шутить!
Прокурор удивился. Оказывается, он снова мог повышать голос.
– А никто и не шутит.
– Кто вы такие, чтобы я вас слушал?!
– Короткая же у вас память, Федор Петрович. Как на счет вашего заявления? Об уходе на заслуженный отдых. Пора уж. Поверьте, со стороны виднее.
Сердце у прокурора трепыхнулось. Говорить мог кто угодно. В том числе по приказу Прахова. Решили старого мудака проверить на вшивость. Влип Федя.
Он решил прекратить разговор, бросил трубку и почувствовал, что даже слеза выступила. Ослабел под старость на это дело.
Однако телефон вновь прозвенел.
– Извините, но я не закончил, – поучительно говорил тот же голос. – Нехорошо класть трубку во время разговора. Неуважительно, знаете ли.
– Что вам от меня надо! – тявкнул по привычке прокурор.
– Как следует вас понимать? Вы отказываетесь покинуть свой пост?
– Да! Именно так! Вы меня правильно поняли! – ответил прокурор.
– Что ж… сожалеем. Заранее приносим свои извинения за предстоящие неудобства.
Телефон отключился. «Наблюдатели» рассчитали точно: не побежит жаловаться прокурор. Не станет он кричать на каждом углу о притеснениях. Действуют они точно так же, как вымогатели в отношении преступного бизнеса. Получается, вор у вора дубинку украл. С Докукиным немного по-другому. Не воры они…
Докукин схватил трубку и быстро набрал номер.
– Прахова мне! Кто-кто… Прокурор звонит!
Секретарша просила подождать: шеф говорил по телефону. Докукин ждал, вжимаясь в трубку.
– Слушаю, Прахов…
– Ты звонил мне только что? – спросил Докукин.
– И не думал. Что? Был звонок? Надо поставить «прослушку», засечь козлов…
– Они мне опять угрожают! – закричал прокурор. – Я не могу работать в таких условиях! Прямо сказали: сожалеем за предстоящие неудобства! Как это понимать?! Чего от меня хотят?!
– Тебе же сказали…
– Но ты хочешь, чтобы я остался! Принимай меры, в конце-то концов!
Федор Петрович визжал, как поросенок. В принципе, прокурорский надзор предполагал наличие хорошего голоса.
– Не ори, – попросил его Прахов. – Раньше времени баклажку надорвешь, охрипнешь… Чо тебе? Охрану, может, приставить? Сейчас сделаем. Какие еще проблемы?
Проблем больше не было никаких, кроме одной. Но ему и одной достаточно. Того и гляди, в собственном кабинете начнут допрашивать по полной программе.
– Жди… Подошлю участкового, – успокаивал Прахов. – Будет лично тебя охранять. Договорились? Ну, вот, а ты икру метать надумал. Успокойся. Мы уже принимаем меры. И круг сужается…
Произнес и отключился. Хоть бы информацией поделился, ментяра.
Прокурор встал и подошел к мебельной стенке. Открыл дверцу встроенного холодильника, вынул початую бутылку коньяка, налил себе в бокал. Задрал голову и выпил, косясь на входную дверь. Потом разорвал небольшой апельсин, сунул целиком в рот, прислушался к самому себе. Алкоголь быстро всасывался, выдавливая из прокурора страх. Наконец остался лишь незначительный трепет, но и тот вскоре сам собой рассосался. Напрасно Федя кого-то боялся. Чего тут опасаться, когда все кругом схвачено. Федя сейчас еще себе нальет, чтобы уж совсем осмелеть. Даже удивительно, почему он сразу не сообразил. А все торопливость виновата. Испугался махровых похитителей, которые, может, сами его боятся.
Глава 6
Царев быстро шел на поправку. Сослуживцы навещают товарища каждый день. То один придет, то другой явится. Дочь с зятем бегают тоже. Нет одной лишь внучки. Некогда ей. Бизнес вконец замучил. А ведь она так любила деда, когда была подростком. Отошла от рук. Сама себе теперь хозяйка. Соскучился по ней дед.
– Царев? К вам пришли внизу, – говорит медсестра. – Девушка спрашивает. Можете спуститься?
Конечно, он может.
Царев спустился и обнаружил в вестибюле внучку – та забилась в угол, как мышка, и стоит. Еле дышит.
– Здравствуй, дедуля, – сказала та. – Прости, что сразу не пришла.
Никаких проблем. Дед не в обиде. Ведь пришла же все-таки. И еще, может, придет… Если деда не успеют выписать.
Они отыскали два свободных места и сели.
– Рассказывай…
Дед скользнул взглядом по внучкиным глазам.
– Что рассказывать-то? Жизнь идет…
– Пишет Эдик?
Наденька молчит, словно не слышит вопроса.
– Поругались, что ли?
– Да нет…
– Тогда в чем дело?
