– Теперь мне понятно, почему у тебя такие штаны широченные. Но его же потерять можно. И ходить неудобно… – высказался Царев.
– Зато не догадаются, что у старика там оружие.
– С этим я согласен. Испробовал?
– Негде. В хрущевках нельзя. В гараже тоже. В лесу разве что…
– Пошли в баню…
Ветераны вышли. И вскоре раздались глухие хлопки выстрелов. Надя специально отворила дверь, чтобы послушать. Звук слабый. Вряд ли кто догадается, что в бане стреляют из пистолета. Вскоре оба «испытателя» вернулись, блестя глазами. Молодцы. У них имеется оружие. И оно исправно.
– В Чечне было дело, – оживленно рассказывал Степаныч. – Смотрю: пистолет лежит. Отбросил его ногой в лопухи, а ночью вернулся и забрал. Словно чувствовал, что пригодиться.
Они прошли в зал. Произвол в районе давно стал обыденным делом. Некому их защитить, поэтому они охранять себя будут отныне сами. Где-то, может, дела в этой части обстоят по-другому, однако это очень далеко. Едва ли докатиться до их района карающая рука правосудия. От бесконечных обращений и жалоб нет никакой пользы. Глухи и слепы областные власти, поэтому люд затаился. Думает, в одиночку да втихомолку легче пережить непогоду. И, как всегда, ошибается.
– Никогда я не думал, что такое могло случиться, – бормотал Царев. – Чтобы бандиты снюхались с ментами. Или чтобы менты сами стали бандитами…
– Не все там у них такие…
– Но, если голова протухла, что остается делать низу?
Вероятно, они так и продолжали бы вести неспешную беседу, но в ворота громко постучали. Стучавший был нетерпелив. Он не привык ждать.
– Кого там еще принесло?
Саня раздвинул шторки: на дороге стояла легковая машина. Темная иномарка.
– Иди, – зашептал он внучке. – Скажи, дома никого нету. Но ворота не открывай.
Та кивнула и, накинув на плечи пальто, открыла двери:
– Кто там?
За воротами молчали.
– Кого вам надо?
– Тебя, милая… – прозвучало снаружи.
Надя шагнула назад и закрыла дверь. Ее трясло.
– Дедушка, это опять он… Теперь он знает, где я скрываюсь…
– Скажи громче, чтобы отваливал! – Дед начинал волноваться.
– А если он не уйдет?
– Тогда пусть прощается с жизнью…
Внучка вновь выглянула:
– Что вы стучите?!
– Открой, козлиха, пока ворота не вышиб!
– Кто там? – не сдавалась Надежда.
Она держалась из последних сил. Казалось, еще немного, и она уступит.
– Это Александр Сергеевич, – милостиво ответил голос из-за ворот. – Почему вы от нас бегаете? Почему вы скрываетесь? Мы так не договаривались. Согласно подписке, вы обязаны являться по первому требованию. Открывайте немедленно!
– Не открою! Вы меня обманули! Вы обещали…
Девушка рыдала. По лицу текли слезы.
– Мало ли кому Бнатов обещает, – пробормотал тот. – Даю пять секунд – потом штурм и груды щепок.
У деда дрожали колени. У его товарища чесались руки – тот вдруг подумал, что пришло время совершать подвиги. Однако Царев удерживал его за локоть. Если идти на подвиг, то самому. Придавить сверху к снегу и держать, пока в ледышку тварь не превратиться. Но ведь тот не один. Это уж точно. Приперся наверняка со своим помощником Жорой или собутыльниками – Пахомовым да Исаевым. Если впустить их домой, примутся шнырять по комнатам. Не дай бог, найдут оружие. Нет никакой гарантии, что не найдут. Это уж точно. Нечего им делать в чужом доме. Сюда их не приглашали. Сейчас новые действуют правила. Все-таки Конституция существует в стране. Новая. А в ней – права человека…
Пять секунд прошли, и Бнатов опять взялся за ворота. Он словно собрался повалить их вместе со столбами. Он, может быть, даже перепрыгнул через них, если бы не глухой двор, закрытый тесом со всех сторон, включая крышу.
– Ладно, дочка, – зашептал дед. – Ты поезжай, а мы следом. Нельзя его запускать к нам. Узнал от кого-то мой адрес, сучонок.
– Маманя сказала. Больше некому.
– Сострой ему глазки, чтобы не переживал раньше времени. Отпросись в туалет, а мы подойдем.
Так и решили. Надежда быстро оделась, вышла за ворота и завела разговор. Какие проблемы? Разве можно переживать по пустякам? Собиралась на днях заглянуть, но все не могла.
– Для чего ты киоск свой закрыла?
– Болела…
– Поехали в РУВД.
Ветераны стояли в этот момент по другую сторону ворот, готовые выскочить следом. Однако вновь сдержали себя. Не станет Бнатов у себя в кабинете творить сексуальные чудеса. Решил закончить уголовное дело – вот и заехал за обвиняемой. Ведь они договаривались, что дело будет вначале полностью закончено, а затем прекращено…
Степаныч вынул мобильник и вызвал такси. Царев торопливо оделся. Осталось прыгнуть в такси и броситься следом: своя машина у Сани была не на ходу – барахлил мотор, в то время как Степаныч зимой вообще никуда не ездил, ходил пешком.
Такси между тем опаздывало. Степаныч негодовал.
– Пистолет хоть оставь. Загремим из-за него оба – тогда нам никто не поможет, – бормотал Саня.
– У меня не видно. – Степаныч, опустив голову, посмотрел в сторону голени. – И вообще я законопослушный. У меня же судимость условная…
За окнами с улицы мелькнул свет фар, раздался сигнал.
– Погнали! – встрепенулся Степаныч. – Может, хоть галок по дороге постреляем.
Царев быстро закрыл дом, и оба ветерана поспешили на улицу. Шел девятый час вечера.
Сержант у тамбура в РУВД прицепился было к вошедшим:
– Вы к кому? Для чего?…
– Мы потерпевшие, от преступления пострадали, – запел плаксивым голосом Степаныч. – Нам к следователю Бнатову – дело заканчивать. Вызвал только что по телефону.
– Специально за этим только и ездим… – поддержал Царев. – Который уж раз… Время теряем…
Ветераны нетерпеливо смотрят на часы. От дел отрывают занятых людей.
Сержант кивнул: проходите, не затеняйте пространство. И вновь уткнулся в книжонку.
– Устав читает… – ехидно заметил Царев.
– Заставишь их…
Степаныч и Саня двинулись кверху.
Добро пожаловать!
В коридоре пусто. Тишина. По углам на полу окурки.
Ветераны подошли к коридору Бнатова, прислушались, глядя друг на друга. Странное чувство. Словно человек задолжал и вынужден по этой причине скрываться. Либо взяли в долг у него, и тот по простоте душевной вынужден делать вид, что не следует по этому поводу переживать. Все прекрасно! Не волнуйтесь, господа должники. Человек ждал и еще готов.
