– Гайкиным займись вплотную, – распорядился Прахов. – Прямо сегодня же. Мечтать много стал на вольные темы. Клюквин уговорил его, но, думаю, не надолго. Нужны срочные меры, чтобы другим неповадно было.
– Что ты предлагаешь?
Каракозова интересовало мнение шефа, поскольку тот и в преступном бизнесе сохранял за собой главенствующее положение.
Прахов стал развивать идею. В любом случае это могла быть акция устрашения, направленная на укрепление своих позиций. Миф о силе ментов должен обрастать реальным содержанием. Нельзя позволять даже думать об отказе от охранных услуг. Иначе эту нишу займут более изворотливые, вроде таких, как бывший мент Карманов.
– Пугни его… – говорил Прахов. – Отвези в лес этого Гайкина Эдуарда и оставь раздетым на развилке трех дорог.
– Почему трех?
– Ну двух. Какая разница. Можешь вообще никуда не возить. Но сделай так, чтобы он выбросил из головы бредовую идею. За ним потянутся другие. Цепная реакция неизбежна. Потеряем все. Со всей массой мы бороться будем не в силах.
– Понятно. А если он прибежит жаловаться?
– Мы его пожалеем… Освободим от преследователей. Действуй, Леня.
Прахов затянулся до отказа сигаретой и бросил окурок в урну. К беседке приближался следователь Козодоев. Пора завершать разговоры.
– Здравия желаю…
– Закуривай, майор.
– Благодарю, но я не курю.
Козодоев сел и выкатил глаза на обоих руководителей.
– Дела у нас забирают… Те, что Бнатов до этого вел.
– Передавай. Мы-то здесь при чем? У тебя свой начальник.
– Понятно…
Козодоев поднялся и заспешил по делам.
– Не нравится он мне, – пустил вслед Каракозов, пожирая глазами слабую фигуру следователя.
– Займись пока Гайкиным, – произнес сквозь зубы Прахов.
Он встал и, не сказав ни слова, вышел из беседки и направился к себе в кабинет.
Каракозов остался сидеть на возвышении, словно одинокий сыч на суку, лениво вращая лысиной. Потом отстегнул с пояса мобильник, набрал номер Клюквина.
– Привет, Вова… Задание у меня для тебя… Напугай Гайкина, чтобы он выбросил из головы неумные мысли.
– Так он же по тексту теперь говорит…
– Не важно. Шеф велел поправить чуть-чуть… Не знаю, как, но ты сам придумай. Отвези, например, на развилку трех дорог, куда-нибудь в лес, и оставь там голым. Чтобы комаров покормил. Комар нынче злой. Был на рыбалке? Ну, вот. Действуй.
– А если он дрыгаться по пути начнет?
– Придави, но не до смерти. Сегодня оформить надо.
Клюквин Вова понимал с полуслова: напугать Гайкина. Сегодня… Чтобы волосы поднялись дыбом…
Каракозов отключил мобилу, набрал номер Прахова.
– Процесс пошел, Николаич. Вова дает гарантию.
– Хорошо. Потом… Сейчас мне некогда, – сказал тот и отключился.
«Пуганая ворона куста боится…» Леонид Иванович покраснел от этой мысли. Боязнь – признак беспомощности. Страх может привести к поражению в самый неподходящий момент. Полковник Прахов может быть опасен.
Он посмотрел в урну. Там лежал только что выброшенный Праховым окурок. Людей, подобных Прахову, не мало. Как и этих окурков. Почему он пошел за ним? Ведь говорят же, что незаменимых людей в природе не бывает…
Тем временем директор частного охранного предприятия Клюквин готовил акцию устрашения. Не первый раз он проводит ее. Ничего сложного в том нет. Нужна лишь машина да трое крепких парней с дубовыми мозгами и масками на мордах. Остальное дополнит возбужденная психика. Даже без оружия можно творить чудеса. А если с оружием – например, с ножом для разделки туш, то результат заранее обеспечен.
Парни будут всё те же. Двое дурачков, отслуживших в войсках по два года, но не прошедших в органы внутренних дел по заключению психиатра. Конченые дебилы, способные лишь носить форму и стрелять из различных видов оружия. Как их в армию только взяли. Впрочем, об этом их никто не спрашивал.
Парни молча выслушали указания шефа. Взять Гайкина Эдуарда, посадить в машину и отвести на лоно природы – глубже в лес, подальше от человеческих глаз. Либо сунуть в погреб и держать там, пока доблестная милиция не освободят «жертву покушения».
Они так и сделали. Вечером дождались, когда Гайкин вышел из цеха и, распахнув перед ним дверцу огромной иномарки, на глазах у нескольких рабочих торопливо впихнули внутрь салона.
Эдуард при посадке сильно ударился коленом. Колено нестерпимо болело. На лице у него торчала повязка, к губам прилипла клейкая лента. Бандиты не хотели, чтобы тот видел дорогу и разговаривал во время пути. Жаль. Иначе наговорил бы им кучу разнообразных слов. Он задал бы массу вопросов. О смысле бытия, например, или о том, есть ли жизнь на Марсе. Но он не мог.
Машина вначале шла по городским кварталам – колеса ударялись на выбоинах. Затем дорога слегка улучшилась. Ехали около часа и дважды останавливались. Бандиты словно что-то подыскивали. Наконец их «Лендровер» остановился.
– Выходи, приехали. Мы будем тебя пытать, пока ты не скажешь.
Со рта сорвали ленту. Едва не вместе с губами.
– Что вам от меня надо?
– Денег три миллиона. «Зелеными»…
Бандит под два метра ростом приставил к нижней челюсти револьвер и с силой надавил. Зубы у Гайкина сомкнулись. Изо рта донеслось мычание. Трое парней захохотали. Им было смешно. Мужику за сорок, а он мычит.
– Ну что, Эдуард? Будем говорить?
Гайкин ответил кивком.
Гигант убрал ствол. Как только не выстрелил. Мог ведь случайно нажать на спуск.
– Короче, базар такой, – продолжил он. – Ты нам гонишь конкретные бабки, а мы тебя отпускаем домой.
– Пешком, – добавил маленький.
У Гайкина дергался подбородок. Помешались на деньгах братцы. От нервного напряжения усилился акцент. Бедняга Эдуард позабыл русский язык и перешел на чувашский. Это опять вызвало смех.
– Слушай, среди нас нет переводчика, так что ты постарайся. Прекрати изгаляться, говори по-человечески. Тебе же дело говорят. Ты гонишь бабки – тебе возвращают свободу. Неужели так трудно усвоить!?
Ладонь великана уперлась в голову Эдуарда и с силой толкнула к земле. Гайкин опрокинулся навзничь, перевернулся через голову и вскочил на ноги, качаясь. Шея болела. Ему даже послышалось, что она скрипнула.
– Перестаньте! – воскликнул директор. – У меня двое детей и жена! Нет у меня таких денег!
– Он ничего не понял, – усмехнулся двухметровый, приближаясь. Жертва пятилась в мелкий кустарник.
Гигант вскинул кверху ладонь, и Гайкин, дернувшись от испуга назад, запнулся о подставленную позади него ногу и повалился в кусты.
