– Придется тебе с нами опять прокатиться, пока головка твоя не закружится.
Старик в бессилии развел руками. Он согласен. Ничего не поделаешь, придется кататься. Его усадили в угол за узкую стеклянную дверь. Ярко светит под потолком лампа дневного света. Хочешь – читай, а хочешь – воспоминаниям предавайся. Попал дедуля на старости лет. Шабашка подвернулась. Сидит, пялится сквозь стекло, словно настоящий Кощей Бессмертный. Глаза ввалились. Пенсии мало ему с зарплатой. Решил товарищам из РУВД помочь. Не за так, конечно. Те обещали расплатиться. Крышкой гроба не обошелся бы весь концерт.
Машина вернулась на промплощадку – к тому месту, где за час до этого был оставлен сотрудник. Однако того на месте не оказалось. И еще двое, в годах, оставались возле бывшей автобазы «Серпантин».
– Расскажешь под запись, как тебя уговаривали?
Дед кивнул.
Телекамера вздрогнула и направила в его сторону стеклянный «глаз».
– Допрос свидетеля Парамонова Петра Лукича…
И пошло как по нотам. Когда родился, когда крестился. Ответственность за отказ от дачи показаний и за дачу заведомо ложных показаний понятна. Допрос занял не больше пяти минут. Некогда сотрудникам. Торопятся. По его милости могли погибнуть сразу несколько человек. Шабашнул дедуля. А все жена виновата. Вечно денег мало старой козе. Дочь от первого брака нигде не работает. С мужиком развелась. Трое детей. Вчетвером все жрать хотят…
Машина вновь тронулась и, миновав «Серпантин», повернула вначале налево, вышла в поле, еще раз повернула с другой стороны. Проходная оказалась за углом. Оттуда не видно машину.
– Сиди, пес, если жить хочешь, – сказали сотрудники. Хлопнули дверью и закрыли на ключ.
«Так бы, кажется, раздавил гада…» – думал Борис, приближаясь к зеленому островку.
Под кроной никого не оказалось. Трава примята. Куда подевались два старых идиота? Им сказано: сидеть и не рыпаться.
Борис подступил к стене ограждения, приник к отверстию. Пустынный двор. Разбитый вдребезги «КамАЗ». Пугающее однообразие. И тут боковое зрение выхватило торопливую фигуру подчиненного Лодкина. Слава богу. Хоть что-то доложит. Для того его Борис и оставил.
– Захват с подставой… – говорил Лодкин. – Наташа внутри. Наши оба в наручниках. Начальник угрозыска и прокурор района в одной упряжке.
– В смысле? – не понял Борис.
– Инсценировка по полной программе. Садыков проболтался: должен подойти грузовик, груженый товаром. Якобы у них здесь склад, а наши проникли с целью хищения.
– Теперь мне понятно. Он тоже играет против.
– И очень давно. Что будем делать, командир?
Что делать… Знать бы наперед, что будет подстава, не стоял бы у бетонного забора и не кусал бы себя за локти.
– Сколько их там всего?
– Шестеро, включая Тофика. Больше я никого не видел.
– И еще один на воротах, – вспомнил Борис.
Сердце гнало его вперед, а мозг стоял на месте: нельзя спешить, когда каждая точка пространства, возможно, пристреляна. Уничтожить бы транспорт. Не дать ему войти за ворота. С наступлением ночи можно предпринять попытку освобождения. Выходит, сюда идет «КамАЗ». До его прибытия Садыков не сможет действовать. Нет внутри никакого склада. Блефует он. Народу у Бориса всего двое в распоряжении – капитан Родионов и лейтенант Лодкин. Оба Николая.
– Думаю, убрать надо транспорт. Вместе с грузом… – рассуждал Борис.
Лодкин молчаливо соглашался. По глазам видно.
– Тогда переодевайтесь и на дорогу. Встаньте с двух сторон, чтобы не обошли. В случае неповиновения – бейте по колесам. Оружие – автоматы…
– Есть, командир.
– Я лягу в кустах с винтовкой.
– Давно бы так…
Борис вместе с сотрудниками подошли к машине, открыли дверь. «Кощей» сидел в позе тоскующего лебедя. Клюв опустил. Копается в собственных мыслях.
Родионов и Лодкин быстро переоделись. Вскоре их невозможно было узнать. Это были два лейтенанта дорожно-патрульной службы в синей униформе. Вместо фуражек на головах каски. Из-под касок смотрят самоуверенные глаза. На поясах жезлы регулировщиков. Приборы измерения скорости висят через плечо. По пистолету в больших кобурах и, соответственно, автоматы. Вооружены как положено. Здесь далеко от общественных мест, в соответствии с этим и вооружение. А служебный транспорт? В кустах стоит. Как обычно. Зато кевларовые бронежилеты обтянули грудь, а рядом с губами чернеют микрофоны.
Борис вынул из-под сиденья пластиковый чемоданчик и, поставив на траву, распахнул. Вскоре в руках у него оказалась винтовка с оптическим прицелом и толстым глушителем. Надев бронежилет, Борис вернулся к кустам. Ребята прихватили с собой по одному знаку «Ремонтные работы» и отправились на дорогу.
– Как слышите меня? Я Первый…
– Нормально. Я Второй…
– Хорошо. Я третий. Жарковато на реке…
– К ночи похолодает… Ждите баржу. По прибытии разверните в обратном направлении – у вас дорожные работы на неопределенный срок.
Переговоры вполне безобидные. Речники говорят между собой.
Ждать пришлось около часа. Борис старался не оставлять после себя следов. Однако не удержался. Приблизился к стене, поднял с пола бетонный обломок и расширил отверстие. Тонкий слой бетона в этом месте крошился как сухарь. Охранник у проходной вел себя по-прежнему. Газета в руках была для него интересней, чем несение службы.
– Первый и Третий, я Второй. Баржа приближается – в ней находятся двое… Видите?
– Видим, – ответили Первый и Третий.
– Бойтесь прорыва, – напрямую напомнил Борис. – Средства радиосвязи на барже сразу отключить.
Борис наблюдал за дорогой в прицел. «КамАЗ» с прицепом на большой скорости приближался к автобазе со стороны ТЭЦ. В кабине сидели двое мужчин.
Родионов предупреждающе поднял кверху жезл регулировщика, сделал знак остановиться, но грузовик продолжал идти на большой скорости. Родионов снова приказал остановиться – ноль реакции. Все та же скорость. И все та же пыль позади. Расстояние настолько мало, что едва ли водителю удастся остановиться перед работником милиции.
А водитель даже не думал этого делать. Родионов едва отскочил в сторону. Запутался в траве и упал. «КамАЗ» летел к своей цели. Навстречу ему бросился Лодкин. Он видел, как Родионов едва не попал под колеса.
Борис стоял в полный рост, положив винтовку на толстый кленовый сук. Невозможно вести огонь, лежа в зарослях травы. Он выбрал слабину крючка. Только бы не промазать.
Винтовка толкнула в плечо. Передняя ступица грузовика на полном ходу врезалась в асфальт. Полетели клочья резины, грузовик торопился прежним курсом. Борис перевел перекрестье прицела под «обрез» мишени и снова убрал слабину. Потом еще раз. Обе ведущих ступицы остались без правых колес. Жалкие остатки их хлестали по асфальту.
