Борис переключился на милицейскую волну. Дежурный по районному управлению продолжал собирать экипажи. Он просил поддержки в областном УВД.
– Нападение на прокурора района и начальника криминальной милиции! – повторял он периодически. – Внимание: всем постам и патрульным машинам! Направиться в район предполагаемого нахождения преступной группы! Преступники вооружены и очень опасны! Принять все меры предосторожности! Вести огонь на поражение! Обеспечить работу бригад «Скорой помощи»!..
И так далее. И тому подобное… И ни слова о микроавтобусе «Форд». Однако опасно ехать домой. Волчья стая знает, на кого перед этим охотилась. Опасно оставаться дома и остальным членам семьи.
– Едем ко мне, – решил за всех Саня. – У меня проще, надежнее – там один огород чего стоит. При случае можно уйти.
Кажется, Саня знал, что говорил.
– Мама, собирайтесь, – произнес в мобильник Борис. – С собой ничего не берите. Потом все объясню. Через пять минут ждите нас на перекрестке… У нас все в порядке – Наташа с нами… Некогда объяснять, мама!
– Слава богу, – ответила та.
Микроавтобус остановился. К перекрестку спешила Серафима. Олег бежал впереди, неся на руках Андрейку.
– Взяли с собой только деньги и документы, – отчитывалась Серафима.
Олег целовал Наташу. Та плакала. Степаныч взял внука на руки, и машина тронулась.
– Куда едем? – спрашивала Серафима.
– Ко мне, – ответил Царев. И добавил: – Больше некуда.
– Есть еще дача, – сказал Степаныч.
– Остров Пальцинский… – горько усмехнулся Борис.
– «Горелый Лес» еще тоже, – напомнил Саня. – Так мы потихоньку станем бродягами.
Они умолкли. Злая штука все-таки – жизнь. Никогда не знаешь, что она может выкинуть.
– С сегодняшнего дня наша служба переходит на нелегальное положение, – произнес Борис. – Буду просить у Центра дополнительных полномочий. Доказательств собрано достаточно. Всякую связь прекращаем. Звонить лишь в самых крайних случаях.
Кажется, он ни о чем не забыл.
– Выходить по одному. Сначала хозяин дома, – Борис приоткрыл дверь, выпуская Царева.
Машина вновь покатилась. Народ не должен ходить отныне кучей. Это бросается в глаза. На следующем перекрестке вышла Серафима с Андрейкой. Потом машина повернула направо, и вышел Олег с Наташей. Последним выходит Степаныч.
Борис остановил отца, взяв за локоть.
– Как у тебя с патронами?
– Обойма целая. Во второй патрона три осталось.
Борис о чем-то думал. Потом встал с сиденья и приподнял его. Вынул тяжелую кобуру и две пачки патронов.
– Для майора Царева… Такой же марки. – Борис не шутил.
– Нам автомат бы или карабин…
– Обойдетесь пока. И будьте всегда на дежурной связи. К окнам не подходите. Соседей не принимайте. Гости пусть приходят на Новый год. За продуктами не ходите. Привезу вам мешок… Ночью… Пока терпите…
Степаныч надел очки, сразу превратившись в неизвестного субъекта. Кобуру прицепил на брючной ремень и вышел, одергивая пиджак. Типичный дед, который в пиджаке летом уже не потеет. Зато любит очки от солнца. Почесал лысину и пошел к Цареву, не оглядываясь. Позади слабо зашумел двигатель «Форда» и затих.
Степаныч подошел к дому. На окнах те же занавески. Андрейка промелькнул над подоконником. Понятно, каждый занят сам собой. До мальчишки дела нет никому – вот он и мечется по окнам. Непорядок.
Перед самым носом у Степаныча дверь открылась сама собой и пропустила его. Саня дежурил на воротах. Задвинул деревянную щеколду до упора, повел Степаныча в огород.
– Разговор есть, – сказал он, пропуская Степаныча впереди себя.
Они сели под навесом, рядом с поленицей. На верстаке лежал пластиковый пакет с уголовными делами – тот самый, что еще зимой друзья заморозили, пряча в снегу.
– Я чо теперь думаю, – продолжил Саня.
Степаныч молча сидел на чурке. Рядом лежал колун.
– Они нас поодиночке теперь будут щелкать. Мы им как кость в горле.
– Теперь-то уж точно…
Ефремов, склонив голову, смотрел в замусоренную щепками землю.
– Закончить надо компанию. Надоели мне эти маневры… – ворчал Саня.
Степаныч соглашался. Все правильно. Закончить надо, но каким образом? Только что выбрались из когтистых лап. Только что щелкали над самым ухом безжалостные клыки.
– Правильно говорят, что рыба гниет с головы, – рассуждал Саня. – Я представить себе не мог, чтобы Тофик… Тот самый, которого мы с тобой когда-то учили… Дрессировали… На свою шею волчонка вырастили…
– Прахов и Каракозов тоже ученики…
Друзья умолкли. У каждого в прошлом свой ученик был. И не один. По целому десятку наберется. Кому постановление помогали оформлять, кого со спины от чужой пули защищали. Теперь это все позабыто. Словно и не было никогда. Запах денег ударил в голову, одурманил… А может, они всегда были такими, ученики? Может, они прикидывались и ждали момента, чтобы вцепиться клыками… Но из такого положения есть один только выход. Красные флажки и безжалостный отстрел.
Степаныч распахнул пиджак, расстегнул ремень, снял с него кобуру.
– Борис тебе передал… С полным боекомплектом.
– Тяжелый какой!
Саня открыл кобуру, вынул пистолет. Затем извлек из него магазин и передернул затвор.
– Из него еще, кажись, не стреляли… – говорил он, рассматривая оружие. – Для чего надо было на другие пистолеты переходить – до сих пор не пойму.
– Для легкости, – сказал Степаныч.
– Куда его сунуть?
– А хоть между ног. Под колено не советую. Соскальзывает… Теперь не понадобится твой обрез.
Саня промолчал. Может, и не понадобится. А может, и понадобится. Пусть лежит в подполье – хлеба не просит. Вдруг придется вести огонь на дальнее расстояние.
– Я вот о чем сейчас подумал, – оживился Степаныч. – Представь себе, что ты бандит и денег у тебя, как у дурака махорки. Что ты с ними станешь делать? Можешь ты мне объяснить? Навскидку. Не думая.
– Сколько мешков?
– Да сколько угодно…
– Родне роздал бы. В дело вложил, – перечислял Царев.
– Родня у тебя сытая. Всем обеспечены. А в дело ты не можешь вложить – ты же бандит. Тебе же еще отмывать их надо!
– Тогда стал бы их отмывать…
– Не можешь. Нет у тебя возможности. Ты под постоянным колпаком. Следят за тобой неусыпно и каждый день. Ну?
– Тогда не знаю…
– Вот и я не знаю… Одно ясно, что деньги есть. И девать их некуда. Но их надо как-то хранить.
