Егор посмотрел на уже чужую женщину:
– Вообще-то, бесплодные раздумья, как ты говоришь, и отличают человека от животного.
– Да какой ты человек! – вспыхнула Юля, затем спохватилась, – …Извини, вырвалось… Егор, я ухожу. Ты найдёшь себе подходящую девушку. Она наверняка где-то есть.
Некоторое время Егор задумчиво вглядывался в жену.
– Уж не Жанна ли Зверкова? – наконец спросил он.
– Какой ты догадливый. А с чего ты взял, что Жанна?
– Да как то всё так складно получается, как по писаному.
– А хотя бы и Жанна…, – примирительно, с непривычным сочувствием и добротой, сказала Юля, – Правильная девушка, ты с ней не пропадёшь. Я собираю вещи, Егор.
– Ну-ну…, – задумчиво покачал головой Егор.
* * *
Пошла третья неделя одинокой холостяцкой жизни Егора. Как это ни странно, но он довольно спокойно и даже безразлично пережил расставание с Юлей, как будто этот развод с первого дня их пятилетней совместной супружеской жизни был давно предрешённым событием.
Юля приходила ещё один раз, когда Егор был на работе, и забрала оставшиеся вещи. Она даже не звонила, да и у бывшего мужа как-то не возникало потребности в разговоре с ней. «Вот, что значит привычка, – думал Егор, – живёшь с казалось бы родным человеком и думаешь, что так было и будет всегда. А расстались – и оказывается, что и потеря то невелика, и ничего в сущности не изменилось. Странно, ни видеть, ни говорить с ней не хочется. Только сейчас понимаешь, насколько мы разные».
Теперь о бывшей жене напоминала только банка малинового варенья, одиноко стоящая на кухонном столе.
Родителей Юли Егор за пять лет видел всего два раза, в первый год их совместной жизни, но почему-то, сколько он ни старался вспомнить их внешность, в памяти возникали лишь какие-то неясные, смутные очертания двух лиц. Фотографий матери и отца жены тоже не было. И это тоже казалось странным.
В пятницу вечером позвонил незнакомый абонент. Егор нажал на ответ:
– Да.
– Егор, здравствуй, дорогой. Это Жанна.
– Здравствуй-здравствуй. Что ты хотела?
– Ну, как что? Хочу встретиться с тобой. Я очень соскучилась.
– Слушай, у меня нет желания встречаться с тобой.
– Егор, я люблю тебя и хочу, чтобы мы были вместе.
– Ещё раз повторяю: я не желаю встречаться с тобой. Вы что там, на пару с моей бывшей решаете, что мне нужно?
– Егор, не говори так. Ты пойми, ненаглядный: судьба всё равно рано или поздно приведёт тебя ко мне. Мы будем вместе.
– Какая ещё судьба? Что ты несёшь? Я – никакой не ненаглядный, а живой, свободный человек и сам могу решать, что мне делать… Откуда у тебя мой номер?
– Егорушка, ты же сам дал его мне в Чехловске, на даче. Как нам было хорошо, любимый. Я до сих пор помню, как…
– Что-то не припоминаю, чтобы я давал тебе номер.
– Ну, как же… А ты сейчас один, как ты там, милый?
– И о разводе знаешь. Оперативно работаете, заговорщики. Ну, ладно, мне некогда…
– Егор, завтра суббота, – торопливо заговорила Жанна, – Я тебя буду ждать в…
– Всё, давай, – нажал на кнопку Егор.
«Что это? – подумал Егор, – бессознательная женская солидарность, или что-то другое? Такое чувство, что обложили со всех сторон… Что им надо от меня? И старик этот, писатель… Чёрт знает, что!».
На следующий день, в субботу, после обеда, Егор пошёл в ближайший магазин за продуктами. С того дня, когда ушла Юля, вдруг оказалось, что Егор вполне мог обходиться без завтраков, обедов и ужинов, всегда приготовляемых женой. Егор покупал, что хотел, и готовил, что хотел. «Наверное, это и есть прелести холостяцкой жизни. Или всё-таки с нашим браком было что-то не так?», – думал он.
Егор вышел из магазина, неся в руках пакеты с продуктами. Дойдя до приснопамятного кафе, где он не так давно боролся с неведомой силой, его ноги, вдруг, снова повернули в сторону этого самого кафе, и, помимо воли хозяина опять понесли его тело ко входу в заведение. Причём принуждение это было категоричное и какой-то необычайной силы. «Судьба всё равно приведёт тебя ко мне…», – мелькнуло в голове Егора, с ужасом смотрящего на свои неуправляемые, своевольные ноги.
Не успевая ничего сообразить и предпринять, как в прошлый раз, Егор, точнее его телесная, материальная субстанция, двинулась к столику, за которым сидела одинокая девушка. Это была Жанна.
В блестящей кожаной куртке, с прекрасными распущенными волосами и таким же прекрасным, словно нарисованным, лицом, она держала в руке бокал с каким-то напитком, видимо вином, красивого рубинового цвета и смотрела на приближающегося Егора влюблёнными и преданными очами. На столике стояла начатая бутылка вина и второй чистый бокал. Подошедший Егор с гримасой отвращения на лице плюхнулся на стул, напротив девушки, как будто его насильно усадили два сильных человека.
– Ты всё-таки пришёл, Егорушка, любимый, – певуче произнесла Жанна, – А ты знаешь, я почему-то была уверена, что ты непременно придёшь. Для нашей любви не может быть никаких преград.
Была, была в её голосе еле заметная нотка если не издевательства, то уж точно тонкой иронии.
«Послушай, ты! Хватит валять дурака! Я не знаю, как вы всё это вытворяете, но я не испытываю к тебе никаких чувств. Запомни это. И мы никогда не будем вместе!», – приготовился решительно сказать Егор и уже открыл рот.
– А-у-а, ы-ы-ы…,– замычал он, словно немой. Его язык еле ворочался в каком-то тесте, внезапно заполнившем весь рот. И пока он приготовился решительно бороться с этим новым наваждением, тесто вдруг исчезло, и язык сам собою произнёс, – Жанна, ты не представляешь…у-у. у… Это как сон какой-то… Наверное мне это снится…, – гундосил Егор.
– Представляю, Егор, представляю. Потому что я и сама безумно соскучилась. И для меня наша встреча тоже как прекрасный сон, любовь моя!
«Да пошла ты! И твоя любовь! Хватит надо мной издеваться!»
– А-а-ы-и… Жанночка,…ы-ы-ы… я очень рад.
– Как-то ты говоришь… Простыл, наверное? Горлышко некому полечить Егорушке? Я тоже рада. Вот, видишь, сидим, радуемся… И всё у нас будет хорошо. Ну, что, милый, к тебе пойдём, или ко мне? Давай, выпьем за взаимопонимание и пойдём.
Жанна налила из красивой бутылки во второй бокал и подвинула к собеседнику. Рука Егора потянулась было к вину. Но неимоверным усилием воли, Егор вернул руки на стол, погасил в себе все эмоции, перестал двигаться и говорить.
Какая-то часть его сущности, или сознания, вместе со зрением отстранилась от него самого, вознеслась куда-то вверх и в сторону. Егор увидел, как его тело неподвижно сидит за столиком с Жанной. Он вообразил, как тот Егор встаёт, берёт пакеты с продуктами, уверенно идёт к выходу и покидает кафе.