– Здравствуйте, – сказал, вставая, Егор.
– Здравствуйте. А вы кто? – девушка спокойно и внимательно посмотрела на него большими серыми глазами.
– Да я постоялец, – объяснил Егор, – Николай Иванович любезно разрешил мне переночевать, гостиницы в посёлке нет…
– А-а… Ну, дед кого попало не пустит. Как вас зовут?
– Егор.
– Ирина.
– Очень приятно.
Ирина зашла в дом. Через некоторое время вышла переодетой в спортивный костюм, прошла через двор, взяла ведро, сняла тряпку с забора и пошла обратно в дом. У крыльца остановилась, поставила ведро, облокотилась на перила крыльца. Николай Иванович что-то мастерил на верстаке во дворе. Егор, вызвавшись чем-то помочь, чистил картошку по поручению новой хозяйки.
– А вы как у нас в посёлке оказались? – поинтересовалась Ирина.
– По делам приехал, не рассчитал немного время, пришлось заночевать.
– А я приезжаю к деду раз в две недели, продукты привожу, лекарства, убираюсь, – сообщила девушка.
– Вы в городе живёте? – поинтересовался Егор.
– Да. Звала его жить к себе, ни в какую не хочет. Он неразговорчивый.
– Да, я это заметил. Извините, конечно, Ирина, а почему Николай Иванович, м-м-м…, не желает разговаривать.
Ирина посмотрела на деда, улыбнулась:
– Не подумайте, что он аутист какой-нибудь. Был вполне нормальным. Но потом вдруг стал считать любые разговоры пустым занятием. Следующее слово, говорит (когда говорил), отменяет предыдущее. А ведь до тридцати лет работал в филармонии эстрадным певцом, очень хорошо пел, занимался общественной деятельностью. В общем, дедуля шёл в гору. Его даже в Москву приглашали.
– А потом что? – с интересом спросил Егор.
– А потом, мать рассказывала, чего-то всё больше задумываться стал. Сядет у телевизора, выключит звук и долго так смотрит на безголосых. А потом и сам стал меньше говорить. Уволился из филармонии, устроился на завод токарем, его там Молчуном прозвали.
Оттуда и на пенсию пошёл, сюда переехал. Когда закончил со всеми разговорами, бабушка с матерью хотели даже психиатра пригласить, но он пресёк это дело. А потом все привыкли к молчуну. А что, в принципе, по жизни и так всё понятно. Я с пелёнок с ним воспитывалась. Может, поэтому и не люблю болтунов.
– Да, необычно как-то. Я смотрю, то-то у него телевизора нет, книг…
– Он не любит это дело. Огород, хозяйство, грибы, рыбалка… В месяц, может, несколько слов скажет, и то по крайней необходимости. Ну, ладно, надо в доме убраться, – Ирина взяла ведро и вошла в дом.
Пообедали вкусным борщом, приготовленным хозяйкой с помощью гостя. Ирина мыла посуду, а Егор сидел за столом.
– Ирина, а вы когда в город обратно? – спросил Егор.
– Послезавтра, в воскресенье, часа в четыре…
– Вы меня захватите?
– Конечно.
Ближе к вечеру Николай Иванович, взяв полиэтиленовый пакет, направился к воротам.
– Ты куда? – спросила внучка.
Старик махнул рукой в сторону леса.
– Грибы посмотреть, – поняла Ирина.
Дед кивнул и пошёл к тайге. Засветло, через полтора-два часа, он вернулся домой и протянул Ирине наполовину заполненный пакет.
– Ого, – с улыбкой сказала она, заглянув внутрь, – вот и опята пошли! Завтра с утра иду за грибами. Люблю опята в любом виде.
– А меня не возьмёте с собою? – спросил Егор.
– А почему бы и нет. Пожалуйста, если хотите.
Глава 17. Опята. Таёжная любовь
Ночью прошёл небольшой дождь, но уже спустя час после рассвета деревья, трава и крыши домов, освещённые утренним солнцем и обдуваемые лёгким ветерком, были сухими.
Грибники шли по дороге к лесу.
– Самая, что ни на есть, грибная погода, – сказала Егору Ирина.
Оба были одеты по-походному, в ветровках и сапогах. Николай Иванович выдал им настоящие, плетёные из прутьев, объёмистые корзины собственного изготовления. За плечами Егор нёс рюкзак, который тоже одолжил хозяин.
Они подходили к тёмно-зелёной стене таёжного массива, возвышающегося над золотым, в лучах раннего солнца, скошенным полем. Над огромным пространством прозрачного воздуха высился голубой небосвод. Укатанная чёрная полоса грунтовой дороги, по которой шли мужчина и женщина, дышала чуть влажным воздухом, запахом земли и сена. Это был восхитительный природный пейзаж, который, как казалось Егору, он видел впервые. «Именно так выглядит, и так ощущается настоящая воля и свобода», – подумал он.
Лес встретил их тенистой прохладой, влажным воздухом и мягким шумом, накатывающегося на хвойные кроны, ветра.
– Заходим в лес и идём вдоль, так, чтобы всегда были видны край леса и поле. Заблудиться здесь очень легко, чуть отойдёшь, и все стороны одинаковые, – предупредила Ирина, – Ну, и конечно, нам нужно всегда держаться вместе, мы не должны разойтись, Егор.
Она внимательно посмотрела на него.
– Да, давай всегда держаться вместе, – с готовностью согласился Егор.
Идти по тайге было нелегко: то и дело приходилось обходить буреломы, нагибаться и пролезать сквозь заросли и перешагивать через валежник. Но оно того стоило. Внезапно эта дикая чаща одаривала островерхим подгнившим пнём сломанного ветром или молнией дерева, на котором, на тёмно-зелёной подкладке изо мха, целыми рядами красовались коричневые кругляшки молодых толстоногих таёжных опят. И аккуратно срезая их острым ножом, Егор испытывал тихую радость первобытного собирателя и промысловика.
– Егор! – разносился по лесу звонкий женский крик.
– Да, Ирина! Я здесь! – громко ответил Егор.
Девушка вышла из ближайших зарослей и подошла к Егору. У обоих большие корзины были примерно на две трети наполнены ядрёными таёжными опятами с тёмно-коричневыми шарообразными шляпками.
– Красота, – кивнула Ирина на корзины, – Ну, что, может, перекусим?
– Не мешало бы, – Егор осмотрелся, – Вон местечко, ровное и сухое.
Устроившись под большой елью, Егор снял рюкзак, подал его Ирине. Та вытащила полотенце и начала расстилать на земле, покрытой сухими еловыми иголками. Смотря её красивые нежные руки с тонкими запястьями, Егор вдруг, неожиданно для самого себя, взял её ладонь в свои руки, приблизил к своему лицу и прижал к щеке. Ирина медленно освободила руку, погладила его по щеке.
– Не надо, Егор. Пока…
– Прости, сам себя не пойму.
– Ничего…, – прошептала девушка.
Возвращались грибники в посёлок уже под вечер, неся полные корзины лесных даров.
– Ирина, большое спасибо тебе за этот поход, – поблагодарил Егор, когда они уже подходили к дому, это будет незабываемый день в моей жизни.
