— Где мы? — спросила я на русском и медленно села.
Он что-то залопотал, размахивая руками. Потом повернул голову к двери и крикнул.
Появилась женщина средних лет, одетая в строгий брючный костюм. Она тоже была с узкими глазами и желтой кожей, присыпанной белой пудрой.
— Do you speak English? — спросила она, строго на меня глядя.
Инстинктивно я решила сделать вид, что не понимаю. Я смотрела на нее и молчала.
— Раша? — после краткого раздумья поинтересовалась она.
Я кивнула.
— Но она не понимает английский, — крикнула она, поворачиваясь к двери.
— А ей это и не нужно! — засмеялся вошедший в этот момент мужчина.
Они говорили на английском, и я внимательно слушала, приняв отсутствующий вид. Мужчина выглядел обычно. Маловыразительное лицо с небольшими голубыми глазами, светлые волосы, серый костюм ни о чем мне не сказали.
— Но, Джон, эти девушки прекрасно выглядят. Они обе юны, хорошо сложены, с красивыми личиками. А если привести их в порядок, то можно получить совсем другие деньги, чем просто отдать их в дешевый бордель, как нам рекомендовали, — сухо сказала женщина. — И если хочешь знать, та, что помоложе, ей на вид около пятнадцати, вообще нетронута.
— Да что ты? — обрадовался Джон.
— Врач мне сказал после осмотра.
— Вот даже как? Что ж, Фэн, это в корне меняет дело. Заплати, сколько скажут, и забирай их отсюда. И дай им какие-нибудь имена. А когда они придут в себя, я решу, что дальше. У них были какие-нибудь вещи, документы?
— Нет, только то, что на них.
— Купишь все необходимое, Фэн.
Тут только я обратила внимание, что и я и все еще лежащая без движения Ханако одеты в медицинские на вид, но серые от грязи халаты.
Джон подошел ко мне и наклонился, подняв мое лицо за подбородок. Я смотрела спокойно. Потом улыбнулась и опустила ресницы.
— Очень хорошенькая, — заметил он. — А ты уверена, что они русские? Тип лица скорее японский.
— Но их доставили именно из России, так мне сказали, Джон, — ответила Фэн и пристально на меня посмотрела.
«Бог мой! — с тоской подумала я. — А мы сейчас где?»
Ужасная догадка заставила меня вздрогнуть. Я мгновенно вспомнила разговор двух мужчин в доме господина Ито о продаже девушек за рубеж, связала все это с Ингой, ее ненормальной ревностью и ее зловещим дружком Жоржем. Потом вспомнила пожар в агентстве, и невольные слезы побежали по моим щекам. Я знала, что Инга была способна на все. И если она узнала о встречах Ханако и Тима, то такая месть была для нее особенно заманчивой. Я тут же вспомнила, что люди в масках вначале схватили именно Ханако.
«Я даже не знаю, что произошло с Лизой, жива ли она, где были в этот момент Сакура и Идзуми», — подумала я и всхлипнула.
— Но, но, — быстро сказал Джон и погладил меня по голове. Потом добавил на ломаном русском: — Карашо?
Я кивнула и вытерла слезы.
— По крайней мере, она не впадает в истерику, — заметил он, вставая и подходя к Ханако. — А это в нашем деле главное. Значит, покладистая девушка и быстро поймет, что от нее требуется.
Он склонился к Ханако и перевернул ее. Она открыла глаза и села, в изумлении на меня глядя. Потом перевела взгляд на улыбающегося Джона и вздрогнула.
— Таня, где мы? — спросила Ханако.
Ее миндалевидные глаза расширились и стали похожи на две влажные сливы.
— Пока не знаю, Рита, — как могла более спокойно ответила я, назвав ее настоящим именем. — И потом мы обе не понимаем по-английски, — добавила я, — так что выяснить это пока невозможно.
— А мы не понимаем…, — повторила она.
Я удовлетворенно улыбнулась. Рита, так же, как и я, отлично знала этот язык. Но я решила, что лучше будет не открывать этого. Так мы могли получить намного больше информации.
— Они, кажется, говорят на русском, — заметила Фэн, которая внимательно прислушивалась к нашему разговору.
— У меня в баре есть уборщица туалетов. Помнишь, эту старую шлюху и алкоголичку? Так вот, она русская. В Гонконге живет почти десять лет. Так что, если понадобится, то будет переводить, — сказал Джон. — В общем, мы обо всем с тобой договорились. Я уехал. А ты займись выкупом и перевозкой. До встречи.
Джон вышел, а мы переглянулись с Ритой. Слово «Гонконг» обе прекрасно расслышали. И я видела, что Рита, как и я, в шоке.
«Этого просто не может быть!» — ужаснулась я, все еще не веря.
— Слушай, эта баба все равно нас не понимает, — сказала в этот момент Рита. — Так что можем спокойно говорить.
Фэн повернула голову на звук ее голоса. Рита улыбнулась ей. Та закивала и улыбнулась в ответ.
— Ишь как обрадовалась, что мы тут в истерике не бьемся, — сказала Рита, продолжая улыбаться.
Но вдруг всхлипнула, опустив голову. Я обняла ее за плечи.
— Из любого положения есть выход, — тихо сказала я. — Главное, не терять голову.
То, что мы предназначались для самого дешевого борделя, я ей не сообщила.
— Мы должны вести себя крайне осторожно, — продолжила я, — понять обстановку и наши перспективы и максимально их улучшить. Чем дороже мы будем выглядеть, тем в лучшие условия попадем, ты должна это понимать.
— Что ты говоришь, Танюша? — испуганно спросила Рита, подняв на меня влажные глаза.
— Нас продали, и будут продавать дальше, — тихо сказала я. — Мы товар. Так что соберись. Прими безмятежный вид. Думай, что ты на выступлении в качестве гейши. И все будет хорошо.
Я пригладила ее растрепанные волосы.
— А это мысль, — слегка оживилась Рита. — Давай сообщим, что мы гейши.
— Вначале нужно понять, к кому мы попали, — заметила я. — И на месте решать, что предпринять.
Фэн в этот момент хлопнула в ладони. Мы повернули к ней головы.
— Момент, — сказала она на английском. — Ждите.
Она вышла за дверь. Мы услышали, как защелкнулся замок. И сразу встали. Обе, не сговариваясь, ринулись к плотно зашторенному окну. Отодвинув портьеру, осторожно выглянули.
— Мама дорогая! — воскликнула Рита и беспомощно на меня глянула.
Мы находились в каком-то небоскребе на одном из верхних этажей. Вид открывался захватывающий. Между неимоверно высоких узких домов блестела гладь воды, видны были суда и небольшие лодочки.
— Смотри, — удивленно сказала Рита, — вон там маленькая узкая лодочка с настоящим алым парусом!
— Вижу, — пробормотала я. — Но неужели мы в Гонконге?
— Ты же слышала, — ответила Рита, поворачиваясь ко мне.
Ее лицо стало грустным.
