– Что ты высматривал во дворе? – поинтересовался Князев у Ермакова.
– Понимаешь, Пал Палыч, прослушивание через «жучок» не такая простая штука. Где-то поблизости должен быть приемник, то есть закамуфлированная аппаратура, принимающая сигналы. Помимо нее, должен быть человек, который прослушивает и записывает. Обычно аппаратуру устанавливают в автомобилях, чтобы было легко сбежать. Во дворе чужих автомобилей нет. Но и прослушивающая аппаратура, Пал Палыч, в сумке не поместится.
– Насколько мне известно, есть современные аппараты, электронные и компактные, – возразил Князев.
– Не думаю, что слухача снабдили электроникой. Это пока редкость, достать непросто, используется в разведслужбах, значит, у нас где-то спрятана обычная.
– Вывод?
– Это делает кто-то из своих прямо здесь, то есть в здании.
– Ну, об этом и я догадался. Иди выясняй, кто у нас сволочь.
– Я дам команду вахтерам, чтоб обыскивали сумки у всех без исключений.
Ермаков ушел, в кабинет, предварительно постучавшись, заглянул Оскар:
– Пал Палыч, на проходной представитель «Форсинга», просит принять его.
– Просит? – поднял брови Князев, с минуту он думал, постукивая пальцами по столу, и сказал: – Вели, чтобы его пропустили. И позови Колчина.
– Мне уйти? – поднялась Малика.
– Охраняешь? Вот и охраняй.
Маля опустилась назад в кресло, думая о том, как вести себя в новом качестве и в очень неприютной обстановке. Косые взгляды, ухмылки, отторжение со стороны сотрудников Князева – она все замечала. Обычно Малика находила слова, опуская невеж ниже фундамента, после чего с ней предпочитали не связываться. Но, попав в чуждую среду, где люди не похожи на тех, с кем приходилось ей иметь дело, она присматривалась, преодолевая внутренний дискомфорт. Сестра и муж в опасности, это ее и сдерживало. Нужно быть сильнее обстоятельств, не думать о плохом, нужно иметь терпение, только в этом случае гарантирован успех.
– Куда делись спирали? – спросил Князев. Только сейчас он заметил, что у Малики волосы распрямились и теперь представляли собой темную и непослушную копну, спускающуюся до лопаток.
– Чтобы сделать спирали, надо накрутить волосы на специальные бигуди и высушить их феном. Мне сейчас не до этого.
– Когда ты нервничаешь, то либо что-то ковыряешь, либо накручиваешь на палец волосы, – подметил Князев.
Малика после его слов увидела, что действительно накрутила на палец прядь волос, и, раскрутив, фыркнула:
– Князев, следи за тем, что вокруг шевелится, а не за мной.
Оскар ввел мужчину средних лет с физиономией больного анемией, несмотря на утрамбованные жирком телеса. Отполированная лысина, которую обрамляли редкие волосенки, отражала световые блики, отчего он походил чуть ли не на святого. А безупречный костюм и очки в роговой оправе придавали ему важный и сановный вид. Он погрузился в кресло, которое заскрежетало под его тяжестью, остановил оловянные глаза на Князеве и улыбнулся:
– Здравствуйте, Пал Палыч.
– День добрый, – ответил Князев излишне радостно. Вошел Колчин и оперся плечом о стену, посетитель даже не взглянул в его сторону. – Признаюсь, удивлен вашему появлению. Давно мечтал о встрече.
– Да нет ничего удивительного, Пал Палыч, – начал с оптимистичной ноты представитель компании. – Может, ну их – наши таски?
– «Ну их», простите, куда? – в тон ему спросил Князев.
– Дело-то проиграно. Вами. Давайте без лишних трений завершим спор миром, ведь страдает производство. Вашу штаб-квартиру в Москве нам сдали.
– Сдали? Там война была? – сострил Князев.
– О какой войне вы говорите, Пал Палыч? Есть предписание суда, ваши сотрудники оказались более законопослушными гражданами, чем вы.
– Странно, меня никто в известность не поставил, – огорчился Князев.
– Не успели, – с чуть заметным торжеством сказал представитель. – Мне позвонили час назад, когда наша фирма получила штаб-квартиру. Позвонят и вам. Пал Палыч, в вашу пользу дело не сдвинется.
– М-да… – протянул Князев, нахмурившись. – И что вы предлагаете?
– Взять пример с ваших сотрудников в Москве. Это бизнес, Пал Палыч, а бизнес как рулетка: кто-то выигрывает, кто-то проигрывает.
– Ну да, – кивнул Князев. – А все же, раз вы так любите законность, давайте проведем последний суд, чтобы ни у кого не было претензий, и поставим точку.
– Вы на что-то надеетесь?
– Какие уж тут надежды, – вздохнул Князев и внешне казался искренне раздосадованным. – Просто люблю доводить дела до завершающей стадии, чтобы не жалеть потом. У вас все?
Представитель «Форсинга» убедился, что упрямый Князев раздавлен, хотя ушел с неполным чувством удовлетворения. Его визит Павлу Павловичу был понятен: когда человека упорно добивают, он не только сдается, но и ломается, что недавно происходило и с ним, – пил-то неделю, кретин, в результате время прошляпил. Но существовал один необъяснимый момент: компания на коне в полном смысле слова, добивать лежачего – это известная и практикуемая методология, а убивать лежачего – зачем мараться? Данная мысль периодически вспыхивала в голове Князева, оставаясь неразгаданной.
– Паша, это серьезно: наш офис в столице оккупировали? – раздался потерянный голос Колчина.
Кол… За свои сорок шесть звезду с неба не поймал ни разу, но исполнительный, без Князева лишнего жеста не сделает. Человек он мягкий, что импонировало Князеву, ибо сам он отличался излишней твердостью, в то же время Кол был закрыт, застегнут на все пуговицы и не расслабляется никогда.
– Судя по всему, да, – сказал Князев.
– Но у нас же там документация, – с ужасом произнес Колчин.
– Значит, нам каюк. В сущности, мы и так ничего не сделали бы.
– Зачем же тогда суд? Паша, они нас размажут, в первую очередь тебя. Между прочим, при помощи суда размажут, представив много такого, чего не стоило бы показывать даже жене.
– Значит, я сяду в тюрьму и стану мучеником капитализма.
Колчин, махнув рукой, ушел расстроенный.
– Как он тебе? – спросил Князев Малику, указав глазами на дверь, речь шла о Колчине. Одновременно он делал вызов на мобиле.
– Я не умею заглядывать в душу, – сказала она.
– Это я. Что там? – Выслушав, он показал Малике большой палец. – Дырку от бублика они получили вместо компромата.
Глава 11
Компьютерная сеть завода не пострадала, но Князев велел системщикам не расслабляться. Когда он собрался уехать, к нему ворвался Ермаков:
– Паша, у меня разговор тет-а-тет, – и покосился на Малику, мол, жду, когда ты уйдешь. Она покинула кабинет лишь по знаку шефа. – Паша, ты в ней уверен?
