В центре зала, который, к слову, был раза в четыре больше, чем в трактире в Смерках, находилась каменная жаровня, утопленная в пол. Над ней высился вертел с насаженной половиной туши какого-то копытного. Нижняя плита жаровни представляла собой крупный артефакт, благодаря которому ровно горел магический огонь, не дающий дыма, но, в основном, выполняющий функции обычного пламени. Мальчишка лет восьми медленно крутил мясо, изредка поливая его из кружки какой-то жидкостью.
Правый угол занимало небольшое возвышение размером где-то метров пять на пять, на которое вели деревянные ступеньки, идущие по всему его периметру. Над ним, на стенах, были закреплены дополнительные светильники. Это место было похоже на небольшую сцену и мне показалось, что я недалек от истины в своем предположении.
— Займи стол рядом с девушками, а я пока распоряжусь о комнатах для нас. — Сказал мне Вэйс и направился к массивному ограждению, выполненному из потемневшего от времени дерева, высотой чуть более метра. В нем без труда узнавалось подобие барной стойки. За ним располагалось насколько лежащих на боку бочек, а рядом высокий шкаф с керамическими кружками и мисками. За стойкой стоял высокий молодой мужчина, с аккуратной черной бородкой и свободно распущенными на плечи длинными волосами. Судя по всему, это был местный распорядитель, или как они тут называются, хотя как по мне, вылитый бармен. Сходство усиливалось благодаря тому, что на нем была одета строгая, почти классическая, жилетка. Он неспешно полировал стойку, изредка обводя залу скучающим взглядом.
Я обежал взглядом лица посетителей, но похожих на недавних знакомцев, проявивших к нам интерес на дороге, видно не было. Рядом с Ингой и Лииной, в компании охранника, было два свободных столика. Место они выбрали почти в самом углу залы, и я, немного поколебавшись, выбрал стол у самой стены. Сделано это было с таким расчетом, чтобы в поле зрения попадало все помещение.
Местные разносчицы не иначе как обладали навыками телепортации. Едва я мигнул, как рядом уже возникла девица, плотного телосложения, в застиранном, но чистом, фартуке, которая с огромной скоростью составила на стол миски с похлебкой, мясом и лепешками. Как только в центр стола со стуком опустился темный глиняный кувшин, девица стремительно переместилась к пустующему столику, заставленному грязной посудой, и начала нагружать ее на освободившийся поднос.
Проигнорировав выложенные на стол ложки, я достал свою, походную. Ее мне подарил на прощание Свен, который, как оказалось, промышлял резьбой по дереву, и, на мой взгляд, достиг в этом деле немалого мастерства.
Только я начал примериваться к своей миске с парящим варевом, как рядом присел довольный Вэйс и положил рядом со мной бронзовый ключ с привязанной к кольцу биркой. На деревяшке, черной краской, заботливо было выведены цифры. Двойка в верхнем углу и чуть пониже, восемнадцать.
— Твоя комната. Второй этаж. — Пояснил маг и, подцепив со стола столовый прибор, принялся уничтожать свою порцию.
Слухи не врали. Еда на самом деле оказалась выше всяких похвал. Похлебка была в меру жирной и оставляла приятное послевкусие какой-то приправы, а жаренное мясо натурально таяло во рту.
После ужина, ненавязчиво проследив, как дочери наместника вошли в свою комнату, я ввалился в свой номер, запер дверь и завалился на кровать. Серьезной усталости я все еще не ощущал. Чтобы умотать меня ныне требовалось, наверное, минимум трижды заставить ностопом устроить восхождение на Эверест без привалов в пути. После ужина тело было в меру свежим и готовым к новым свершениям.
Тем не менее, недавно мой двойник предупредил меня, что даже столь малое воздействие будет вредным для организма при очень длительном применении, так что форсировать тонус мышц и нервной системы он обещал не дольше недели. Далее требовался перерыв, который был запланирован на время прибытия в Мезгорд. Радовало, что мой организм, со временем, должен был приспособиться, развиваясь и укрепляясь. Я принял это как неизбежное неудобство. Какие-либо серьезные опасности мне в столице угрожать были не должны, так что все складывалось вполне довольно удачно.
Из разговора с Вэйсом я узнал, что выносливость, реакция и физическая сила магов развивалась вместе с их магической силой. Их связка тела с аурой давала эффект похожий на эффект от моей накачки тела магией. Правда менее выраженный, зато абсолютно безвредный и в каком-то роде, естественный. У меня же с аурой были некоторые проблемы, поэтому приходилось, как говорится, работать с тем, что есть.
Несмотря ни на что, никто не отменял обычную моральную усталость. Никакие усиления тела и заклинания не смогли бы заменить времяпровождения во сне. Я стянул с себя сапоги, быстро разделся и плавно провалился в неясное марево образов и обрывков мыслей. А затем пришел Сон…
* * *
…Плетение, затворяющее рану, возникло уже едва ли не само собой. Сколько их было за последние два часа? Десять дюжин? Двадцать? Последняя рана была совсем не опасной. Разве что немного неприятной. «Волос ветра» дожал секцию секторного щита и, на излете, рассек кожу на плече. Даже не очень глубоко поранил, но я навсегда запомнил слова Ашлэра Противостояния, — «Каждая капля крови потерянная в бою, снижает шансы на победу». Только если бы целенаправленно не хотел исцелиться, заклинание бы не использовал. А так, все доведено тренировками до полного автоматизма.
Над перепаханной взрывами поляной стелется чад из оставленных магией воронок. Вонь сгоревшей плоти повсюду. Я внезапно понимаю, что настолько привык к ней, что она уже не вызывает у меня никакой реакции. Эта война успешно убила во мне главное, — эмоции. И, Боги мне свидетели, я этому несказанно рад! Однажды они, наверное, вернуться. И тогда я заново переживу весь этот ужас без мутной поволоки, застилающей мой взор. Но это будет после…
Я помотал головой, прогоняя накатывающее на меня безумие. Все же такие нагрузки не проходят бесследно для разума мага. Я слишком сильно насытил свои тонкое и физическое тела токами стихий. Это отрицательно сказывается на моем восприятии. Однако сейчас, как никогда ранее, важно сосредоточиться и двигаться вперед, наплевав на все. А для этого я должен рассуждать трезво.
Я спрятался в корнях ветвистой лиственницы и запустил отслеживающее заклинание, растягивая его сеть как можно дальше во все стороны.
Возвратный импульс от плетения ударил в голову тупой болью, принеся информацию о текущем расположении сил.
Судя по всему, левый фланг сильно прогнулся. Потрепали его не слабло. Краснокожие ополовинены. Впрочем, от орков многого никто и не ожидал. Тут не тот случай, когда у этих здоровяков могло бы быть преимущество. Лес — вотчина эльфов и даже если эти черные выродки изрядно потрепаны, они не сдадутся так легко.
Едва успев увернуться от стремительного росчерка смертельной волшбы, я распластался на пропитанной кровью земле. Щиты щитами, а заклинание «Указующий», имеющее в своей основе Свет и Хаос, пробьет их и не заметит. Кстати, вовремя сработало сенсорное заклинание. Не зря я потратил на его доработку столько времени. Проморгал бы направленную на меня атаку и моргать было бы уже нечем. Самое страшное в «Указующем» заключается в том, что оно почти эфирное. То есть простым, да и магическим, взглядом его различить трудно, а щиты оно пронзает с завидной легкостью. Вот только Хаос для эльфов… Интересно кто у ушастых не побоялся его коснуться, переступив перед древнейшим табу своего народа. Раньше такой «подвиг» был бы прямым путем к изгнанию или искуплению жизнью. Хотя сейчас война, а она все спишет… Где же стрелок?
