– Если Кейт и Донна подружки, то ваша жена все знает. И могла поделиться с вами. Хотя нам бы не хотелось распространения сплетен.
Мой мозг обрабатывал данные со скоростью компьютерного процессора.
– Ах да, конечно. О вас и Кейт.
– Шефу очень не нравится, если партнеры слишком сближаются, хотя в такой небольшой организации, как наша, где и служат-то всего две женщины, это, казалось бы, не должно создавать особых проблем. Но он непременно разозлится, узнав, что мы с Кейт… Ну, вы же понимаете?
– Разумеется, понимаю.
Мы услышали, как открылась дверь.
– Хорошо, надеюсь, все будет в порядке, держитесь, – сказал Куинн и двинулся дальше.
Через несколько секунд передо мной уже стоял Рикки Хейнс.
– Мне нужно позвонить своему адвокату, – заявил я.
– Да, знаю, – отозвался Хейнс. – Но вот мой напарник не хочет этого допустить. Мое предложение может показаться необычным, но, если пожелаете, я сам могу позвонить адвокату от вашего имени.
Я не сразу нашелся, как расценить это. От Хейнса не укрылось мое замешательство.
– Мы здесь не все такие уж злыдни, – неожиданно добавил он.
Я обдумал его предложение и решил:
– Нет, не стоит. Но спасибо за участие.
Во-первых, мне не хотелось оказаться в долгу перед одним из полицейских Гриффона. А во-вторых, я догадывался, что скажет своему напарнику Бриндл, если узнает об оказанной мне услуге.
– Как хотите, – произнес Хейнс. – Послушайте, мне полагается надеть на вас наручники, но вы же не попытаетесь сбежать, верно?
– Куда вы меня поведете?
– Сами увидите.
Он отпер дверь камеры, провел меня коридором, потом вверх по лестнице вдоль еще одного коридора, пока мы не оказались в комнате, где ждали четверо других мужчин. Все белые, все примерно одного со мной роста и веса, но на этом сходство между нами заканчивалось. У одного были седые волосы, у другого черные. Лицо третьего имело удлиненную форму с острым подбородком, а четвертый отличался круглой физиономией и пухлыми щеками. Один из них заметно нервничал, словно оказался здесь против своей воли. В двоих я узнал полицейских из Гриффона, хотя вместо мундиров они надели на себя гражданскую одежду, будто собирались работать под прикрытием, изображая из себя бедняков из очереди за бесплатным супом.
Не требовалось быть профессиональным криминалистом, чтобы понять происходящее. Нас собрали здесь для процедуры опознания. В любую минуту должны были провести в соседнее помещение, выстроить вдоль стены с нанесенной на нее шкалой, позволявшей наблюдателям определить рост каждого, а потом попросить сделать шаг вперед, повернуться налево и направо, как на кастинге. Вот только не для фильма «Кордебалет», а скорее для шоу «Враг общества».
Никто не произносил ни слова. Затем дверь в углу комнаты открылась, и Хейнс велел нам взойти на расположенную за ней платформу. Я стоял в строю вторым.
Теперь мы оказались в лучах яркого света, бившего в глаза и не позволявшего различить, что находилось перед нами. Однако я точно знал – там была стена со вставленным в нее стеклом, прозрачным только с одной стороны.
Незнакомый голос через громкоговоритель приказал:
– Всем повернуться налево.
Мы подчинились, хотя дерганый тип все перепутал и повернулся направо. А когда поступило распоряжение повернуться направо, его потянуло налево.
– Номер третий, сделайте шаг вперед.
Это было адресовано моему соседу справа, одному из полицейских. Он шагнул вперед, повинуясь командам, снова повернулся налево, направо и вернулся в общий ряд.
– Четвертый номер, повторите то же самое.
Четвертым у них значился я. Выполнив приказ, я сделал шаг вперед, повернулся налево, направо и снова встал в строй.
– Вам разрешали возвращаться назад, номер четыре?
Я еще раз вышел из ряда. Это было совершенно неслыханно – подвергать меня опознанию, не дав связаться с адвокатом. Но стоило ли удивляться?
– Хорошо, вернитесь назад.
Я снова подчинился. Мы простояли на месте еще пару минут, прежде чем открылась дверь и нам предложили покинуть подиум, хотя формулировка была далеко не столь вежливой.
Четверым мужчинам позволили покинуть комнату, но мне Бриндл помешал последовать за ними.
– Уже догадались? – спросил он. – Главная роль досталась вам.
Еще одним коридором он провел меня в помещение для допросов. Четыре бледно-зеленых стены, стол и три стула. Два по одну сторону стола, третий – по другую. На этот стул он и усадил меня, а сам занял место напротив.
– У меня есть к вам целый ряд вопросов, – сообщил Бриндл.
– Мне нечего вам сказать. По крайней мере, до прибытия моего адвоката. Никто не потрудился даже объяснить, в чем меня обвиняют.
– Так вы даже не знаете, почему оказались здесь? В самом деле? Никаких догадок?
– Действительно не знаю. Но подозрения имеются. Вы что-то нашли в моей машине. Нечто, чего в ней не было, когда вы ее конфисковали.
Он нахмурился.
– Почему бы вам не пройти со мной? Может, я помогу вам кое о чем вспомнить.
Я подумал о старой карикатуре Джеймса Турбера, где прокурор доставляет в зал суда живого кенгуру и говорит свидетелю: «Надеюсь, это поможет оживить вашу память». Но едва ли Бриндл собирался демонстрировать мне обитателей австралийских равнин.
Он вывел меня из комнаты, и я последовал за ним вдоль очередного коридора. Я не раз бывал в участке прежде (хотя и не посещал камеры предварительного заключения в подвале или место, отведенное для процедуры опознания) и понял, что сейчас мы направляемся в сторону главного входа.
Миновав еще две двери, мы вышли за стойку дежурного офицера в холле. У дальней его стены расположились мужчина, женщина и, судя по всему, их сын. Парню было восемнадцать лет, худощавый, ростом примерно пять футов и три дюйма, с короткой прической ежиком, в джинсах и спортивной куртке, но при этом в белой рубашке с галстуком. Выглядел он весьма респектабельно.
Я знал не только его точный возраст, но и многое другое. В прошлом году он учился в одной школе со Скоттом, но летом переехал в Локпорт. Его звали Рассел Тэпскотт, и он водил кабриолет «ауди». Синий, с черной внутренней отделкой.
Не прошло еще и сорока восьми часов с нашей последней встречи.
Рассел сидел на стуле рядом с матерью. Его отец расхаживал взад-вперед перед ними.
Парень первым заметил меня.
– Это он! – выкрикнул он, поднимаясь и указывая на меня. – Это тот ублюдок, который пытался сбросить меня в водопад!
Прекрасно. Теперь я знал, почему попал сюда. И моя машина оказалась здесь совершенно ни при чем.
