— Военный планеризм. Может ли такой узко специализированный вид спорта иметь успех?
— Жак Рогге, вы знаете, президент МОК, он уже дал согласие посмотреть на это.
— И вы полагаете, если он будет присутствовать…
— Естественно. Если Рогге примет участие в сражении снежками, то на следующий день бросание снежками станет олимпийским видом.
— Господин бургомистр, я благодарю вас за беседу.
— И вам спасибо. Да, может быть, последнюю фразу уберем? Президент очень важен для нашего города. Не хотелось бы выставлять его в смешном свете.
Репортер кивнула и попрощалась. Из всего интервью в эфир пошло только последнее предложение.
21
Дорогой господин комиссар!
Что я услышал: вы сдаетесь? Вы бросаете дело? Я выражаю мое исключительное сожаление. Вы прерываете ни с того ни с сего расследование — а вы ведь так близко подошли к решению дела Сёренсена! Я читал в газете, что вы окончательно уехали, потому что нет больше убедительного подозрения, что там произошло что-то нечистое. Что это был только прискорбный несчастный случай! У вас замечательная команда, господин комиссар, я сам видел, на территории трамплина, я был там, ведь и мои деньги от налогов поступают в эту команду, я тоже оплачиваю все приборы и компьютеры — поэтому обращайтесь более ответственно с моими отчислениями! Будьте следователем и расследуйте! Потому что это был не несчастный случай, и это я вам уже могу сказать.
Я смешался с зеваками — если бы вы это знали! Я спросил одного из ваших чиновников, что случилось, может быть, здесь снимается фильм. Нет, конечно, я не сам спросил, но я слышал, как какой-то придурок рядом со мной сказал:
— Извините, а полицейские настоящие? Или, может быть, здесь снимается детектив? А где же тогда стоит камера? А когда его будут показывать? Или это что-то американское? А вон тот, это ведь Хью Грант, или?
С беспокойством о вас — ваш (будущий) разыскиваемый преступник и ваш честный налогоплательщик.
P.S. Налоги, которые я плачу, не такие уж большие. Сколько может заработать делопроизводитель, акушерка, повар (я бы им хотел быть!), учитель народной школы, садовник, проводник в горах, священник, стюардесса, футбольный тренер, инженер-строитель, журналист, электрик, живописец, работник зоопарка, ухаживающий за животными, швейцар, иллюзионист…
22
Да, признаемся, один австриец все же приехал на курорт. Он прилетел вместе с фёном через Альпы и приземлился на непривычной северной стороне. У него была козлиная бородка, маленькие черные глаза, которые беспокойно блуждали вокруг и как бы бесцельно перескакивали с одной точки на другую.
Человек с козлиной бородкой неспешно шел вдоль пешеходной зоны и рассматривал выставленные безделушки. Особенно внимательно он рассматривал подъезды домов между витринами, там он читал фамилии на табличках для звонка. При этом он заложил руки за спину, как будто он был бодрым пенсионером, ушедшим раньше времени на пенсию, который уже много лет проводит отпуск на курорте, и сегодня по табличкам у звонков хотел изучить принятые в данной местности фамилии, Грасеггер и Шнитцер, Хаутерер и Бибергбахер, которые здесь встречались. Затем он, наверное, нашел фамилию, которую искал. Он кашлял, чихал, сморкался. Что случилось с мужчиной с козлиной бородкой? Он заболел? Может, он схватил насморк, прогуливаясь без шапки по долинам реки Лойзах? Было похоже на это, потому что он начал яростно звонить к врачу общей практики доктору мед. наук О. Штайнхоферу. Он звонил несколько раз. Никто не открывал. Естественно.
Шан и Вонг очень хорошо знали, что морозильный шкаф был только предварительным решением. В первую очередь нужно было окончательно ликвидировать бренные останки Сунь Ю. Он велел им обратиться за помощью и довести до конца выполнение непосредственного поручения. О прямом контакте с Чаояном не могло быть и речи, в этом направлении не должны были вести никакие следы. Что же делать? После того как они уже один раз провалили операцию, они даже подумывали о том, чтобы выбрать чаоянский вариант почетного самоубийства, одновременного взаимного отрубания головы, но для этого потребовалось бы два ритуальных кованых меча, которые на курорте вряд ли можно было достать, и, с другой стороны, в этом случае они бы оставили еще два трупа и тем самым проложили бы похожий на автобан след в их родной город. Шан и Вонг испытывали большие трудности. Но у них было поручение. Они должны были действовать.
Они набрали несколько номеров. Многие абоненты сразу клали трубку. У других упоминания города Чаоянь было достаточно, чтобы закончить разговор. Они пошли в интернет-кафе, отправили несколько электронных сообщений и попросили ответить. До сих пор им никто не перезвонил. Они заходили на несколько интернет-форумов. Они подключались к нескольким чужим локальным сетям WLAN, они искали в Твиттере — но все безуспешно. И так они молча изнемогали в пансионате «Альпийская роза». Через час особенно гнетущего молчания Вонг сказал:
— Последняя возможность — это обратиться к Падроне Спаланцани.
Они прокрутили в голове возможные риски. Мафия была мощной, в некоторых случаях готовой помочь, но также и чрезвычайно любопытной организацией — хранить тайны в этом сообществе было не очень хорошо. Но им не оставалось ничего другого. Наконец, они набрали номер в Южной Италии. Там Падроне сам снял трубку. На заднем плане слышался железный тенор арии из оперы Джакомо Пуччини, Recondita Armonia! — Wie sich die Bilder gleichen! — пел Марио Каварадосси, одновременно по телевизору показывали футбол.
— Моя мама это еще умела, — пробурчал Спаланцани.
— Что она еще умела? — спросила Шан вежливо.
— Рагу по-сицилиански, что заслуживает такого названия. Оно готовится пять или шесть часов, все это время рагу должно кипеть на медленном огне. Но в конце оно того стоит.
А сейчас в телефоне стали слышны выстрелы и крик. Шан надеялась, что эти шумы были от телевизора.
— Я посмотрю, что смогу для вас сделать, — пробурчал Спаланцани. — Раньше бы сам приехал.
Тенор продолжал петь E lucevan le stelle — «Сияли звезды», все трое дослушали арию до конца, Спаланцани с наслаждением, а Шан и Вонг в ожидании услышать что-то определенное.
— Я пришлю вам одного человека, который сможет кое-что сделать, — сказал наконец Спаланцани, потом он положил трубку.
Прошло еще несколько дней, пока они, после всех электронных щебетаний, получили совершенно допотопным способом письмо, которое положили в регистратуру, когда Маргарете Шобер пошла за книжкой «Для маленьких читательниц детективных романов». В нем шла речь о скором прибытии помощника, сотрудника, который попытается решить их проблемы. Шан и Вонгу не оставалось ничего другого, кроме ожидания.
