Послушав его еще некоторое время, она узнала кое-что интересное. Например, что при покушении с белой сосиской не было использовано ни миллиграмма ботулина.
Дорогой господин комиссар, наверное, сегодня вы не заметили мое отсутствие на похоронах, вы меня искали, но не нашли…
Искатель правильного выражения замолк на полуслове. Черная широкая полоса, похожая на цензурную полосу, вдруг прошла по его рту. Это была не цензурная полоса, это была толстая черная клейкая лента, которой Шан, подскочив сзади, в момент заклеила ему рот. Его первым импульсом было схватиться за ленту на его лице, быстро сорвать ее, но он почувствовал жгучую боль в запястье, и даже не смог попытаться освободиться от кляпа. Второй, не раненой, рукой ему нужно было схватиться за то место, где ему было больно. Его стул у письменного стола был повернут. Появившаяся будто из-под земли небольшого роста изящная женщина в свободном спортивном костюме с натянутой на голову лыжной шапочкой держала в руке кочергу с раскаленным концом.
Женщина немного наклонилась, держа кочергу в руке по-боевому напряженно, почти элегантным танцевальным способом. Она медленно двигала импровизированное оружие вверх и вниз. Эта таинственная сцена нагнала на него больше страха, чем если бы перед ним стоял здоровый, как бык, мужик.
— Спокойно, — сказала женщина, — тогда вам ничего не будет.
Шан держала металлическую штуку прямо перед его носом, он мог чувствовать запах сажи и обожженной бумаги. Другой рукой она показывала на железную печку.
— Я засунула туда и вторую кочергу, — сказала она. — То есть могу все время угрожать вам раскаленной железкой. Поэтому нападение на меня было бы неразумным. Вы меня поняли? Кивните!
Он кивнул. Он не знал эту женщину и не мог объяснить ситуацию.
— А сейчас вы возьмете лист бумаги и ручку. Вы будете писать письмо, которое я вам буду диктовать. Затем я исчезну. Вы меня поняли?
Он кивнул. Здоровой рукой он стал искать новую ручку. Шан встала позади него. Острый конец кочерги наверняка находился лишь в нескольких сантиметрах от его позвоночника. Обернуться и попытаться выбить у нее железку? Увильнуть со стула в сторону? Вскочить на стол и выскочить через окно. Все бессмысленно. Имела ли она отношение к похищенному генералу США? Попал ли он при этой акции в политическое осиное гнездо?
— Когда будете готовы писать, кивните.
Он кивнул. Ему не оставалось ничего иного.
— Пишите: Дорогой комиссар Еннервайн, это мое последнее письмо к вам. Кивните, когда закончите предложение.
Он кивнул, все еще ничего не понимая. Ровным счетом ничего. Почему ему эта женщина угрожала? Сейчас он очень жалел, что не пошел на похороны цитриста.
— Пишите: Дело вышло у меня из-под контроля. Я взвалил на себя тяжкую вину и не знаю, как выйти из этого тупика. Написали?
Он кивнул, внутренне противясь тому, что писал. Взвалил на себя тяжкую вину. Это был не его стиль.
— Пишите: Когда-нибудь вы меня схватите, комиссар. После новогоднего покушения, после схода лавины, после покушения с отравлением уже некуда расти. Я хочу предупредить это и проститься с вами. Написали?
Человек с заклеенным ртом слабо кивнул. Неприкрытый ужас охватил его. Это было его прощальное письмо? Собственное прощальное письмо. Он судорожно рассуждал, какой в этом кроется смысл. Может быть, в итоге эта женщина стояла за новогодним покушением?
— Дайте мне ваше удостоверение личности, — сказала женщина. — Где оно? Покажите где.
Он схватился за свой задний карман брюк и сразу же почувствовал сильный удар кулаком в правое ухо.
— Вы просто должны показать в ту сторону! — крикнула женщина. — В следующий раз почувствуете раскаленное железо!
Она вытащила его бумажник и открыла его. Что-то зашелестело. Она искала его удостоверение личности.
— А теперь подпишитесь. Своей личной подписью. И я вас предупреждаю: никаких уловок. Давайте!
Он уронил шариковую ручку, чтобы ему пришлось поискать другую. У него случился приступ кашля, чтобы выиграть еще немного времени. Он судорожно размышлял. Если он это здесь подпишет, то для женщины уже не будет важен. Его охватил панический страх. Его жилая комната была собственно складом реквизитов для криминальных действий. В течение последних лет он перепробовал так много вещей, смастерил, смешал, сконструировал — сплошь противозаконные принадлежности, которые никогда не использовались для преступных целей. Смутно появилась мысль. У него больше не оставалось времени, он должен был попытаться.
— Итак, в чем дело? Я жду, — сказала женщина.
Он взял следующий лист со стопки, положил его рядом с письмом и написал: Сейчас ко мне придет клиент.
Боль появилась внезапно и совсем в другом месте, чем он предполагал. У него было такое чувство, как будто ему оторвали губы.
— Что это значит? Что за клиент? — закричала она. — Говорите!
Он повернулся, она держала в руках черную клейкую ленту и со злостью швырнула ее на землю. Он продвинулся на маленький шаг вперед.
— Я могу предложить вам выгодную сделку, — сказал он дрожащим голосом. — Как вы, возможно, знаете, я похитил высокопоставленного американского армейского чина.
— Нет, я этого не знаю. И что с ним должно произойти? — сказала Шан грубо, но у него создалось ощущение, что в ее голосе послышалось чуть-чуть заинтересованности.
— Я нашел в кармане его куртки листок с важной информацией.
— Где листок?
— Спрятал в надежном месте.
— Где?
— Он приклеен там под столом.
— Ну ладно.
Шан приготовилась оторвать от рулона свежую клейкую ленту и снова наклеить ему на рот. Небольшой ответный удар.
— Подождите. Это, конечно, только половина информации, я не такой дурак. Откройте конверт, который висит под столом. Посмотрите, потом мы сможем продолжить разговор.
Шан клюнула, это было видно. Не спуская с него глаз, она присела на корточки, быстро заглянула под стол, сунула руку и сняла приклеенный конверт.
— И никакого клиента нет, не так ли? — сказала она.
— Нет, я признаюсь. Это была уловка. Я хотел заинтересовать вас содержанием этого письма. Может, мы заключим сделку.
Она осталась сидеть на корточках. Чем больше она говорила, тем больше проходило времени, тем лучше было для него. Он обдумывал этот эффект в свободные часы. Стеронин был газом без запаха, который в тепле быстро распространялся и вызывал легкое галлюциногенное действие. Он не был таким сильным, совсем не похож на стеркокс, но противник был отвлечен, оглушен на несколько секунд. Его нужно было только перед этим заставить открыть какую-то емкость, из которой бы вышел этот газ…
