Сразу за мостом дорога разветвлялась на семь разных направлений. Где-то путь был асфальтирован, а где-то просто пыльная земля. Кругом густой лес, так что двигаться можно только по дорогам. Большой синий железный стенд со схематичным изображением развилки подсказывал, какая дорога в какой город ведёт.
Девушка почти не думала и направила «Алтай» по крайней левой дороге, хорошо усыпанной щебнем и закрытой от солнца низко нависшими ветвями.
– Воронино? – на карте были шесть направлений и никакого Воронино, – Заметил Край.
– Мог бы и раньше напомнить, забредём теперь в глухомань какую-нибудь.
– Ну развернись.
– Не буду, свернули так свернули. Блин ничо не хочу, – ударила она по рулю.
– Вот, не получилось человека грохнуть, теперь психуешь.
– Человека? – Она ударила по тормозам, так что норт едва не вылетел на переднее сидение.
– Всё-всё-всё… молчу.
– Заткнись и спи, ты спать собирался.
Спустя полчаса щебень сменился бетонкой, выведшей из леса в поле. А вот и Воронино. Вопреки предположениям Киры, это не было вымирающее село, утопающее в болоте, это был новый город. Выглядел он необычно.
Средь полей возвышались пять двадцатиэтажных зданий, три из них ещё не достроенных. Вокруг тесно расположились ещё здания от пяти до десяти этажей, разросшиеся густой серой плесенью на два квартала. А дальше – фермы и частные дома с маленькими двориками, в каждом из которых имелась теплица, а то и две. От заборов крайних домов, отступив всего десяток метров, расстелилась взлётная полоса настоящего аэропорта, пусть и не таких масштабов, какие бывали до новой эры, но с десяток пассажирских по 50 мест в данный момент там находились. С противоположной стороны коптили чёрные трубы промзоны, слышался гудок отходящего или приходящего тепловоза, даже виднелись клубы дыма меж убогих заводских построек, валившего из его трубы.
– Ха! А карта-то девятого года! – Воскликнул Край, смотря на обратную сторону измятого полотна карты.
– Неплохо они успели обжиться.
В город соваться не стали, посты на въезде не пропустили бы. Даже если проникнуть в город тайком, патрули всё равно задержали бы их за отсутствие жетонов или пропусков.
Пришлось объезжать по кольцевой, которая, к слову, имела шесть полос и новое асфальтное покрытие, что указывало на очень высокий статус этого города с таким неподходящим названием.
– Похоже, тут и гонки устраивают, – предположила Кира.
– Наверное. На скорость, не на выживание. Да, подходящих дорог мало, так что всё может быть.
– А зрителей на крышах, наверное, располагают, и вид хороший, и трибун строить не надо.
Объехав город, Алтай вышел на более узкую, но не менее хорошую дорогу, вскоре приведшую к мосту, с массивной арочной опорой из толстых стальных балок, ведущему через неширокое ущелье, края которого были крутые с насыпью песка и камней. По дну ущелья, метрах в двадцати внизу, протекала узенькая речушка, едва покрывавшая каменистое дно. С моста была хорошо видна плотина с тремя желобами и закрытыми шлюзами, из-под которых пробивались струи воды.
Уже с моста был виден следующий населённый пункт, стоящий в поле. Указатель у дороги гласил – «Каменский. 8 км».
Вообще такое количество полей и пустошей в этих регионах было обусловлено тем, что во время Великой битвы леса поглотило пламя, чтобы в них не прятались партизаны. Вскоре на выжженных землях возникали опорные пункты и города. Теперь Альянс намеренно не давал подняться молодым лесам, оставляя только небольшие и легко контролируемые участки и ветрозащиту. А это ущелье – наверняка след падения какого-то огромного объекта, след позже углубили и стали использовать как отводной канал. От основной реки, орошающей немногочисленные поля этой области и дающей воду – один из главных ресурсов новой эры, городам.
Вокруг Каменского возводились более десятка больших теплиц. Половина находилась лишь на первой стадии строительства, когда в два параллельных короба прямоугольной формы, сбитых из толстых досок и выстланных изнутри чёрной плёнкой, люди высыпали чернозём из мешков, подвозимых грузовиками от ЖД-станции неподалёку.
«Алтай» въехал на центральную улицу Каменского, широкую и пыльную, тротуарами которой служили дощатые помосты. Ни асфальта, ни булыжника, просто пыльная земля. Здания, в среднем по три этажа, были в основном каменные или бетонные; серые запылённые стены да ржавые железные крыши, полная противоположность Воронино, многоэтажки которого были прекрасно видны отсюда. Удивило лишь одно двухэтажное здание, расположившееся на въезде, с массивными рельефными стенами, захламлённым двором, в котором расположилась зенитка, но самое главное – радиомачта и большая параболическая антенна на крыше.
«Алтай» остановился в узком проулке, закопчённом дымом из труб, торчащих из стен зданий. Край оставил свой ремень и всё, что имел в машине, выйдя налегке. Кира не стала брать автомат – лишь меч и колчан со стрелами и навешанными на него наконечниками висели за спиной поверх привода.
– Пойду пройдусь, и не ходи за мной, – устало попросила она.
– Да я как-то и не собирался.
Девушка медленно брела по пыльным улицам средь убогих зданий. Людей на улице было немало, все куда-то шли торопясь, но то и дело с кем-то громко здороваясь через всю улицу. Проезжали и машины, поднимая пыль. Частенько раздавался цокот копыт, и всадники, в основном лихие мальчишки лет по двенадцать, скрывавшие лица под платками, проносились по улицам, джигитуя на ходу и со смехом срывая с прохожих головные уборы, или на скаку влетали в толпу прохожих.
Приговорённая убрала руки в карманы штанов, хотя перчатки надёжно хранили её секрет.
«Как же многогранен этот мир. От мёртвых мегаполисов до небольших, но таких живых городков. Где-то рвутся снаряды и гремят выстрелы, а где-то бьются на мечах и ездят на лошадях. Где-то в лесах кланы лаийонов… хотя о них я ничего не знаю. Норты, разные норты, для меня они загадка. Возможно, я никогда и не увидела бы этот мир, если бы… впрочем ладно, всё же оно того не стоило».
Мимо проехали два военных мотоцикла «Гепард» – огромные аппараты, похожие очертаниями на «харлеи». Передние и задние колёса были спаренные, как у грузовиков. Мощный двигатель и вся начинка скрыты под бронёй, выкрашенной в цвет сухой травы. Перед передним колесом грозно выпирал стальной бампер, способный изменять свою высоту – опускаться, как нож бульдозера, или вовсе откидываться назад и выполнять функцию заднего. По обе стороны от заднего колеса располагались багажники. Мотоцикл имел два сидения друг за другом, для водителя и стрелка. Эти грозные и мощные агрегаты, поражающие размерами, были предназначены для скорости. Из-за ширины и большого веса, они серьёзно уступали в манёвренности многим другим видам транспорта. Но на открытом пространстве им не было равных. Они развивали скорость более двухсот тридцати километров в час, с лёгкостью могли пробиться через любые завалы, взобраться ну крутые склоны.
