Зелёные глаза его пристально смотрели на группу диких собак во дворе коттеджа, которые увлечённо рвали высохший труп легионовца, злобно рыча, то и дело покусывая друг друга. Норт затаился в паре десятков метров от собак под обвалившейся крышей из синего профнастила.
Норт вытянул левую лапу немного вперёд, едва слышно приговаривая: «Тихо, тихо. Не скачите вы так».
От собак до лапы норта протянулся почти неразличимый поток энергии. Вдруг недалеко раздался короткий, но пронзительный девичий взвизг, отчего все участники процесса вздрогнули и невольно прижались к земле. Поток прервался. Собаки навострили уши, и затем рванули в противоположную сторону. Норт цокнул раздражёно и, пригнувшись, неспеша пошёл в сторону, откуда раздался этот звук, испортивший ему всю охоту.
Все его движения выражали осторожность и, быть может, даже каплю трусоватости. Он шёл немного пригнувшись и прижав уши. Он намеренно шёл по завалам или внутри домов, не выходя на дорогу. Открытые пространства он пересекал перебежками, внимательно осмотрев местность перед этим.
Он вошёл на территорию бывшей стройки. Шестнадцатиэтажное здание, состоящее только из перекрытий и бетонных опор, не имеющее ни внешних, ни внутренних стен, выглядело угрожающе. Бетонные плиты местами прогнулись, словно пластик, а верхние три этажа, по всей видимости, подбитые снарядом, сползли на крышу соседнего корпуса. На ржавом башенном кране, поскрипывая, качался огромный крюк, опущенный до уровня первого этажа. Вся земля была покрыта щебнем и мелкими обломками кирпича, сквозь который уже прорастали молодые берёзки.
Норт остановился у здания в том месте, где была короткая свежая бороздка, ведущая в яму у здания и исчезающая в темноте подвала. Норт осторожно спустился в яму и заглянул в провал фундамента. В тесном подвальном помещении на сыром бетоне в углу виднелся сидящий на корточках человеческий силуэт, по-видимому, девушки.
– Эй, ты как? Руки-ноги целы? – Спросил норт шёпотом и огляделся.
Силуэт кивнул и поднялся.
– Иди сюда, помогу.
Девушка подошла, они протянули руки друг к другу, но подвал оказался слишком глубоким, они не дотянулись.
– Верёвку бы, – сказал норт, опять оглядываясь.
– У меня есть, – сказала вдруг девушка.
Послышался вдруг какой-то шорох, и из провала вылетела смотанная верёвка с карабинами на обоих концах.
– Сам я тебя вряд ли вытащу, привяжу к чему-нибудь.
Он сбросил один конец обратно, а второй карабин пристегнул к своему ремню и выскочил из ямы. Он подскочил к башенному крану, так как это была ближайшая опора, к которой можно было прицепить верёвку. Он зацепил карабин о лестницу крана, вернулся обратно, но второй конец лежал уже на краю провала. Недостаёт ещё пару метров!
– Чёрт! Могла бы сказать сразу, что не хватило, – шёпотом прошипел норт.
– Что мне шёпотом крикнуть надо было? – Вполголоса спросила девушка.
– Почему шёпотом?
– Но ты же шёпотом говоришь.
– А… ладно, я попробую ещё пару мест. Как не будешь доставать, говори.
Но эта пара раз не принесла успеха.
– С лифтовой шахты было бы проще.
– Шахта это там? – Спросила девушка, смотря в щель завала, завалившего выход из комнаты.
– Ну да, в той стороне, но тут же завал.
– Я пролезу, – сказала девушка и присела у завала.
– Э-э-э, застрянешь, я тогда точно ничем не помогу.
Но девушка уже скрылась в крохотном проёме под плитой.
Норт заскочил на первый этаж и, обмотав верёвку вокруг колонны и застегнув карабин, закинул второй конец в шахту, где уже послышался хруст песка и щебня. Верёвка натянулась, и Кира выбралась наверх.
Увидев форму приговорённой, норт не смог скрыть разочарования.
– Что, уже жалеешь, что помог? – Немного нагловато спросила Кира, сматывая верёвку. – Ну уж извини, что не предупредила.
– Мне всё равно, кто ты и за что здесь. Давно снаружи? – Негромко говорил норт.
– Полгода, – соврала Кира, сама не до конца понимая, зачем.
– Ну да, конечно. Даже соврать нормально не можешь, я же вижу дату на наколке.
– Зачем тогда спрашиваешь?
– Неважно. Идём, дело есть, – деловито и с криминальным оттенком сказал норт и направился в сторону улицы.
– Чего!? – Возмутилась Кира так громко, что норт невольно пригнулся. – А, или ты решил, что, раз помог…
– Чо ты орёшь, дура? Ладно, если вариант «ты у меня в долгу» не прокатывает, то у меня вопрос: ты сама выживешь? Ты же сдохнешь через неделю, максимум через две.
Его голос звучал пугающе строго, так, что лицо Киры переменилось, оно стало обиженным, словно у ребёнка, которого отругали. Хотя голос норта звучал тихо, казалось будто он не способен громко говорить и тем более кричать, эта фраза всё же произвела нужный эффект.
– Что ж, в таком случае свободна.
Он не спеша вышел на улицу и, осторожно оглядываясь и пригибаясь, побрёл прочь.
Кира помялась несколько секунд на месте и всё же бросилась за ним.
Она догнала норта уже на улице.
– Ладно, намёк ясен, что там за дело?
– Идём. Только пригнись, тут тебе не аллея, чтобы расхаживать так.
Они молча шли по наиболее разрушенной части города. Тут совсем не осталось целых зданий. Некоторые здания были посечены осколками, от некоторых осталось всего по паре стен, а от иных и вовсе груды кирпича и плит. На многих зданиях чернели следы сильных пожарищ. Улицы засыпаны обломками и пеплом, всюду перевёрнутые и искорёженные автомобили и сгоревшая или сломанная бронетехника.
Порой трудно было понять – по улице они идут или в здании, дверь за дверью и за каждой завал. Зачастую техника встречалась внутри домов. Всё ещё стоял запах гари, пороха и горелой плоти. Иногда, не заметив сразу, Кира наступала на полностью сгоревшие тела, отчего её едва не выворачивало наизнанку.
– Чуть больше недели назад наши всё-таки выкурили отсюда легионовских. Хотя солдат Альянса тут полегло втрое, больше чем вражеских. Тела на днях забрать должны.
– Куда мы идём?
– Бывший офис Газпрома, точнее, его подземная парковка.
– Я до сих пор не до конца понимаю, что такое Газпром, знаю только, что эта фирма как-то была связана с газом.
– Сейчас она называется Алэнерго.
– Ну, её-то я знаю.
Спустя сорок минут Кира с нортом добрались до цели. Среди торговых центров, магазинов, кафешек и прочего находился офис Газпрома. Понять, сколько этажей было у этого здания, довольно трудно. Верхние пять этажей лежали на огромной куче металла, фанеры, стекла, пластика и бетонных балок – словом, руинах нижних этажей. Относительно уцелевшая часть представляла собой прямоугольный треугольник с панорамными окнами. Огромный логотип компании валялся, измятый, на парковке, усыпанной пылью и мелкими обломками.
