В церкви Преображения Господня, в трапезном флигеле, от запорожских казаков остались две замечательные вещи – Евангелие московской печати, сооруженное атаманом Величковского куреня Демьяном Лягушей в 1759 году, 20 ноября, «за покойного Петра Гогу, и риз двое зеленого златоглаву», и икона Господа Вседержителя, в высокой тиаре, в пурпурной мантии на плечах, со скипетром в правой руке и с державным яблоком в левой. В этой иконе особенно интересно именно державное яблоко: на нем представлен лес, посреди леса озеро, из озера протянута речка, через речку переброшен мостик, и ко всему этому изображены три фигуры запорожцев, из коих один стоит у моста и удит рыбу, другой стоит в камышах и целится в плавающих по речке уток, а третий сидит у казанка, повешенного на треножнике, и варит какую-то пищу; около запорожцев стоит чумацкий воз, «мажа», а около речки виднеется одномачтовая казацкая чайка. Мысль, вложенная художником в икону, очевидна: он хотел показать, что Бог любит запорожцев и покровительствует всем их занятиям, оттого и держит их в своем державном яблоке.
В церкви Георгия Победоносца уцелели икона, «отмененная» казаком Степаном Ченересом, и Евангелие, данное из Сечи архимандритом Гавриилом в 1731 году в монастырь Успенский Нехворощанский.
Кроме того, в архиерейском доме бывшего Самарско-Николаевского монастыря хранятся портреты двух исторических деятелей Запорожского края, так называемого «дикого попа» Кирилла Тарловского и полковника Афанасия Колпака.
Кирилл Николаевич Тарловский в отдаленном прошлом был поляк; предок его, носивший фамилию Тарах-Тарловский, в 1587 году переселился из Мазовецкого округа в Киев: в Киеве, тогдашнем рассаднике всех наук, в духовной академии он получил высшее образование; из Киева переехал в город Остер, из Остра в Козелец, Черниговской губернии, где, «получа оседлость», женился на благородной шляхтянке, Софье Ходавской. В третьем или четвертом поколении от этого брака, от протоиерея Николая и жены его Анны, произошел Кирилл Николаевич Тарловский. Он также воспитывался в Киевской духовной академии; по окончании курса наук сделался священником сперва при Козелецком девичьем монастыре, потом, по смерти отца, при козелецкой приходской Николаевской церкви. Здесь он оставался до 1744 года, когда Козелец посетила императрица Елизавета Петровна. Проездом в Киев она остановилась временно в деревянном дворце, устроенном для нее на берегу реки Остра. В этом дворце, как гласит предание, императрица, соблюдая строгое инкогнито, сочеталась браком с графом А.Г. Разумовским, уроженцем села Лемешев Козелецкого уезда. Обряд венчания совершал отец Кирилл Тарловский. Выезжая из Козельца, Елизавета Петровна взяла с собой в Петербург и Тарловского; здесь она сделала его, как это, несомненно, видно из его «паспорта», священником при церкви «лейб-кампании корпуса» и назначила, как дополняет предание, временно духовником и учителем супруги наследника русского престола, Петра Федоровича, Екатерины Алексеевны, впоследствии императрицы Екатерины II. В Петербурге отец Кирилл Тарловский познакомился со многими особами высшего круга и между прочим особенно сошелся с В.А. Чертковым, впоследствии генерал-губернатором Азовской губернии. Есть даже рассказ, будто бы Тарловский был женат на одной из дочерей Черткова, которую видел еще в Киеве, будучи студентом, и через которую он нашел себе покровителя в лице тестя своего. Так или иначе, но, живя в Петербурге, Кирилл Николаевич Тарловский, тотчас после смерти Елизаветы Петровны, 25 апреля 1702 года, взял, по болезни, «паспорт» об увольнении от занимаемых им должностей, с правом, однако, свободно жить в Петербурге или в епархиях Белгородской и Малороссийской и беспрепятственно совершать священнодействия «впредь до выздоровления и свободы от тех болезней», с ведома и дозволения местных епархиальных архиереев
[810]. Живя все еще в Петербурге, Кирилл Тарловский в короткое царствование Петра III держал сторону императора против его супруги Екатерины Алексеевны, и потому, когда последняя сделалась императрицей, боясь наказания, бежал из Петербурга в Киев и здесь пристроился, в качестве смотрителя, к мельницам, принадлежавшим лаврским монахам, на Днепре, переменив свою священническую рясу на монашескую. Однако, находя свое положение слишком показным и потому боясь попасть в руки преследователей, Кирилл Тарловский решил бежать из Киева в дикие степи запорожского Низа, к речке Самаре и ее знаменитым лесам. Бродя в посамарских местах, он питался дикими плодами, спал на голой земле, укрывался монашеской рясой и однажды зашел в какую-то балку, близ теперешнего села Кочережек Павлоградского уезда Екатеринославской губернии. Чувствуя усталость и испытывая голод после продолжительной ходьбы, он присел в балке, развел огонь и стал варить себе кулеш. Но вдруг перед ним, точно из земли, выросли два всадника. Дивятся они монаху, а монах дивится им. Первым пришел в себя монах: он стал приглашать проезжих людей присесть к казанку и разделить с ним что Бог послал ему на тот раз. Всадники охотно приняли предложение. Во время ужина знакомцы разговорились. Речь зашла о божественных предметах. Монах оказался приятным собеседником и большим знатоком Священного Писания. Всадники попросили монаха открыть им свое звание, сказав о себе, что они запорожские казаки, едущие из степи в Сечь. Монах исполнил просьбу казаков; разговор возобновился и затянулся на продолжительное время; под конец запорожцы стали приглашать монаха в Сечь послужить им в их сечевой церкви. Монах впал сперва в продолжительное раздумье, но потом объявил: «Быть по-божьему, согласен перед Богом помолиться о благополучии вашего Коша». Следующим днем, чуть поднялось солнце, запорожцы, в сопровождении монаха, отправились в путь и через несколько дней прибыли в Сечь. Товарищество с восторгом приняло дорогого гостя, и скоро Кирилл Тарловский сделался главным священником сечевой Покровской церкви и с тех пор стал известен у казаков под именем «дикого попа», потому что был открыт случайно в дикой степи. Уже после падения Запорожья о «диком попе» узнал генерал-губернатор Азовской губернии В.А. Чертков и донес о нем императрице Екатерине II, прося у нее от его имени милостивого прощения. Императрица, умевшая всегда прощать своих врагов, даровала «дикому попу» звание «лейб-кампании священника» во время наставшей второй Турецкой войны и тогда же пожаловала будто бы около 18 000 десятин земли, где теперешнее село Бузовка, и около 8000 десятин земли около теперешнего села Воскресеновки Новомосковского уезда Екатеринославской губернии
[811]; сверх того она подарила ему будто бы еще несколько тысяч десятин земли в Крыму. Сделавшись помещиком и не переставая быть священником, Кирилл Николаевич Тарловский с этих пор приобрел известность как фундатор Самарско-Николаевского монастыря и колонизатор двух уездов, Новомосковского и Павлоградского, теперешней Екатеринославской губернии. Для монастыря он жертвовал скот, живность, хлеб, продукты, делал в нем разные постройки, возводил новые здания, а для края основывал хутора, деревни и села, в чем находил себе помощников в лице генерал-губернатора Черткова и собственного брата, вызванного им из Черниговской губернии с тремя сыновьями. Прежде основания всякого села Кирилл Николаевич Тарловский обыкновенно закладывал, по собственной модели, церковь, потом строил хаты, затем собирал поселенцев, давал каждому из них пару волов, лошадь, девять овец, весь хозяйственный инвентарь и таким образом последовательно колонизировал пустынный край. Так мало-помалу он частью способствовал основанию, частью сам основал села – Вузовку, Воскресеновку, Васильевку, Новоселку, Паньковку, Малую Терновку, Кочережки, Межиречье и Булаховку
[812] (первые пять сел – Новомосковского, последние четыре – Павлоградского уезда). Второе из названных сел, Воскресеновка, основано на месте запорожского зимовника, существовавшего уже в 1745 году; Кирилл Николаевич Тарловский заложил здесь первое из всех основанных им сел, населил его преимущественно пришлыми людьми из Козельца и села Лемешей и отсюда начал свою колонизаторскую и проповедническую деятельность: переезжая постоянно с одного места на другое, он способствовал основанию сел и хуторов, церквей и молитвенных домов и распространял слово Божие между людьми верующими, но малосведущими. Из Воскресеновки слава о Кирилле Тарловском распространилась слишком далеко, и однажды, в январе 1774 года, к нему явились самозваные генералы и полковники страшного Пугачева, Емельянов и Стодола, с товарищами и осведомлялись у него, «где батюшка государь император Петр Феодорович III». В Воскресеновку не раз являлся к Кириллу Тарловскому на беседу и азовский генерал-губернатор Василий Алексеевич Чертков
[813]. В день храмового праздника, 21 сентября, Кирилл Николаевич Тарловский любил устраивать в Воскресеновке торжественные обеды; для этого он расставлял на протяжении четырех верст столы, накладывал на них разные яства, расставлял различные пития и приглашал к ним всякого прохожего и проезжего, больше всего – из ближайших сел теперешней Полтавской губернии, Орчика и Залинейной. После обеда каждому гостю давал по алтыну денег и по руну овечьей волны и отпускал с миром домой. В 1781 году Кирилл Николаевич Тарловский предпринял постройку на свой «собственный кошт» в Самарско-Николаевском монастыре каменной церкви вместо старой деревянной, во имя святителя Николая, с особым приделом к ней, во имя Кирика и Улиты, и отдельной кельи в монастыре для собственного житья. Вместе с этим он сделал вклад в монастырь в 4000 рублей на помин души о здравии Семена Гаркуши, жителя Нового Кодака, и за упокой Якова Седловского, бывшего запорожского атамана, жившего в слободе Новоселице и скончавшегося в Самарско-Николаевском монастыре.
