Потрясенные слушатели минуту молчали, а потом хором взвыли. Ах вот, значит, как, – прокрутил наши деньги и засунул себе в карман? И все его гарантии возврата псу под хвост?! Да это самый настоящий грабеж! Теперь, значит, на наши бабки жировать будет? Поменяет имя-фамилию, получит новый паспорт и новое гражданство? Сделает пластическую операцию, изменит отпечатки пальцев и сетчатку глаза? Слиняет на остров Борнео греть пузо на пляже?
Нет, мил человек, номер не пройдет. Ты поимел не государство, которое ищет преступника по своим правилам: оперативные действия, возбуждение уголовного дела, следствие, суд, международный розыск, требование выдачи… Ты кинул частных лиц, к тому же своих товарищей, и целый полк охраны не убережет тебя от сурового и абсолютно заслуженного наказания. Уж мы постараемся, не изволь сомневаться!
4.
А Бэнк в это самое время тупо бухал. Вернее, не тупо. Алкоголь обострял его ум, и когда надо было сконцентрироваться, он всегда в одиночку пил и записывал приходящие мысли. Вот и сейчас убеждал себя в том, что все сделал правильно. В некотором смысле переживал ломку – ломал сам себя.
Он находился на границе Московской и Смоленской областей, в кое-как приспособленном под жилище древнем строительном вагончике. Эта, с позволения сказать, недвижимость вместе с четырьмя сотками заросшей бурьяном земли была его личным имуществом, приобретенным еще с первой женой. Бэнк не был тут лет двадцать, а вот поди ж ты – пригодилась лачуга. Места этого никто не знал, он добрался сюда на электричке, дальше сельским автобусом, никаких следов. Мобильник купил у бомжа на вокзале, но в этой глуши телефон не ловил. Может, и к лучшему. Вискарь привез из Москвы, а консервированной закуской затарился в деревенской палатке.
Он пил и перебирал в памяти своих вип-вкладчиков. Разумеется, банкир дорожил кругом общения. Ему льстило, что его окружают большие люди, со связями и влиянием. Будь его воля, ни за что не покидал бы милого общества. Но не сложилось.
Бэнк помнил размеры всех вкладов всех випов. Он всегда гордился, что многие из них держат в «Доверительном» большую часть своих денег, а некоторые – вообще все накопления. И ему было несложно смоделировать перспективы клиентов.
У Режа погорели неплохие деньги, но он в фаворе, заработает еще. Жаль, конечно, что пришлось экспроприировать поступившие на счет его продюсерской компании средства для нового фильма, но ничего, найдет новых инвесторов, к примеру, на сериал о подлом банкире. Прости, Реж. Спасибо, что дочь устроил во ВГИК на актерский факультет, но снимать в своих картинах не хотел, не нравилась.
Проф тоже потерял немало, но и он не пропадет, будет доить абитуриентов да диссертантов. С него самого, с Бэнка, он тоже взял полета зеленых за докторскую диссертацию. Мог бы скидку сделать, но нет, сказал, что это ребятам за поддержку Наврал, все себе забрал и вскоре этими же купюрами пополнил свой депозит, Бэнк по номерам сверил. Вроде, дружбан, а на деле сукин сын.
Бэнк специально извлекал из памяти раздражающие факты, это помогало глушить чувство вины, бесследно избавиться от которого никак не получалось. Всякий-разный компромат нашелся на всех, кроме Дока. Док был тем самым верным другом, о котором мечтает каждый мужик и который мало кому в этой жизни дарован. Он первую жену Бэнка, когда та разбилась на машине, раз десять прооперировал и потом два года выхаживал. Пока не умерла. И когда Бэнк протянул ему деньги в конверте, Док не только не взял, но еще и наорал на него. И плакал у гроба.
С деньгами у Дока было слабовато, зарабатывает он с трудом, хотя врач отличный. Все хотел скопить на какой-то дорогой медицинский прибор, теперь без шансов. Может, как-то по-тихому компенсировать ему потери, хотя бы часть… Нет, нельзя, сделаешь крохотное исключение – накличешь большую беду. Прости, Док, ничего не получится.
Черт, уже бутылку «Чиваса» выпил, а совесть все равно шевелится. Легко тырить из какого-нибудь регионального бюджета или пенсионного фонда, взял – и никаких угрызений. А тут – совсем не безымянные, одушевленные существа, чьи жизни ты искривил и перемолол в труху. Оставил без будущего их самих и их детей. Нанес раны, которые не заживут уже никогда. И теперь кто-то рыдает по ночам, бьется в истерике, кто-то ушел в запой, кого-то ждут инфаркты и преждевременные смерти. А ведь есть еще родственники, сотрудники банка, повиновавшиеся тебе беспрекословно, у них впереди следственные действия, допросы с очными ставками и, если повезет, условные сроки.
Ну, все, довольно самоедства, иначе сам себя до инфаркта доведешь, а в этой дыре тебе никто не поможет. Так что, граждане обманутые вкладчики, забудьте вашего персонального банкира. Все вы люди грамотные, знали, на что шли, когда не светили свои доходы и при этом получали такие роскошные проценты, какие, кроме меня, вам никто бы не дал. Вместе рисковали, вместе вляпались. Закрытие банка – это не страховой случай, а чистый форс-мажор. Так что никаких выплат, никаких компенсаций, не надейтесь и не ждите.
То, что в случае закрытия «Доверительного» он никому ничего не вернет, Бэнк постановил уже тогда, когда прочитал жесткие выводы проверяющих из ЦБ. Тогда-то он и задумался: кем станет человек, угробивший собственный банк? Пожизненным лузером, вот кем. Если даже не сядешь, связи будут оборваны, репутация угроблена, в морду станут плевать, рубля не подадут. Так жить нельзя. А как можно, есть ли выход?
Выход, конечно же, есть. Над этим выходом ярко горит призывное, красивое название: «Стыринг и свалинг».
5.
Вкладчики составили план действий, и каждый отправился своей дорогой.
Сил пошел, понятно, к силовикам: найти, принять, надавить. Если потребуется, возбудиться. Если надо, упечь.
Деи пошел к пограничникам: перекрыть границы, чтоб не смылся из страны даже через подземный ход.
Преф пошел в коллекторное агентство: отследить, по каким каналам ушли деньги, и организовать их возвращение.
Строй пошел к бандитам: каким угодно утюгом-паяльником заставить злодея вернуть бабло.
Каждому, кто пожелал участвовать в акции возмездия, нашлось дело. Проф взял на себя космическую разведку, Страх – работу с перепуганной родней, Реж – привлечение экстрасенсов. Поп обещал ежедневно молиться во спасение денег, а также призвать кары небесные на голову нечестивца. В эффективности последней меры вкладчики усомнились, – не столько из-за своего неверия в бога, сколько из-за неверия в то, что в него верует Поп.
Спустя неделю снова собрались у «Семеныча». Былого энтузиазма не наблюдалось. Силовики объяснили Силу, что, при всем уважении, такие вещи быстро не делаются, не те времена, соблюдаем процедуры. Погранцы вяло пообещали, но предупредили, что субъект может свалить через Белоруссию, а тут они помочь не могут. Коллектор вцепился двумя руками, тут же полез в Интернет, а также попросил назвать конкретную сумму потерь, чего визитеру делать не хотелось, но пришлось; сумма впечатлила. Интереснее всех отреагировали бандиты: честно сказали, что такой заказ к ним уже поступил, и они позвонят, если что.
