– Понял. Передать трубку Бунчикову?
– Да.
Он отдал распоряжение Бунчикову взять как можно больше свободных от работы женщин и проследить, чтобы разложили на всем пути взлета кучки сухих веток. Напомнил, чтобы после этого они не расходились, пока не разожгут костры.
Дверь в его комнату открылась неожиданно – просто открылась, и в щель проскользнул тот, кого он ждал. Прежде чем ответить на поклон, он оценил одежду майора. Брюки, свободная рубашка, туфли. И сразу понял: если дело дойдет до схватки, никакого преимущества у Цутаки перед ним не будет. Судя по выпуклости, пистолет у майора спрятан в брюках во внутреннем кармане. В случае необходимости он успеет выхватить свою «ариту» как минимум секундой раньше. Цутаки улыбнулся; он встал, кланяясь и указывая на свободный стул:
– Добрый вечер, Цутаки-сан. Очень рад вас видеть. Я давно жду вас.
– Добрый вечер, Исидзима-сан. Я тоже рад вас видеть.
Цутаки совершенно спокоен, собран и сдержан. Да, это особый тип человека. Интеллектуал, и в то же время воин, свободно владеющий любым видом оружия, приемами дзюдо и карате.
– Прошу вас, присядьте, Цутаки-сан. Может быть, хотите чего-нибудь выпить? Чаю?
– Благодарю вас. Не хочу.
– Сакэ? У нас есть настоящий «Масамунэ».
– Благодарю вас, Исидзима-сан. Я человек неприхотливый и пью редко.
Исидзима еще раз показал рукой, и Цутаки сел.
– Может быть, все-таки «Масамунэ»? – Исидзима улыбнулся. – Прошу, Цутаки-сан.
– Нет, тем более сейчас. Как я понимаю, нам предстоит серьезный разговор на не менее серьезные темы?
Исидзима постарался задержать паузу как можно дольше.
– Если позволите, Цутаки-сан.
Сел спиной к окну. Некоторое время они оба молчали, улыбаясь друг другу. Наконец Цутаки поклонился:
– Насколько я помню, Исидзима-сан, вызывая меня, вы рекомендовали при входе в отель не попадаться на глаза «определенным лицам». Я хотел бы знать – кто эти определенные лица?
– Цутаки-сан. Честно говоря, я не осмеливаюсь даже назвать имя.
– И все-таки назовите, мне очень интересно.
– Его превосходительство Исидо-сан.
Цутаки поднял брови:
– Почему?
Исидзима усмехнулся. Взял одну из черных коробочек, отодвинул, снова придвинул.
– Это серьезный разговор, Цутаки-сан. Вернее, у меня сегодня к вам два серьезных разговора. И первый из них о том… Боюсь, что пока мы разговариваем с вами, его превосходительство уже садится в самолет.
– Неужели его превосходительство покинул «Хокуман-отель?» Он в Дайрене?
– Цутаки-сан, не убеждайте меня в том, что вы не знаете о самолете, который стоит сейчас у правого крыла здания.
Майор опустил глаза, было видно, что в его душе происходила внутренняя борьба.
– Цутаки-сан. Я хочу откровенного разговора. Со своей стороны обещаю говорить искренне.
Исидзима знал, что в столкновении двух противоборствующих сторон очень важно правильно начать разговор. Пока что тон был взят верно, о чем говорила внутренняя борьба Цутаки с самим собой. Наконец справившись с волнением, майор вздохнул:
– Допустим, что я знаю об этом самолете.
Все правильно, подумал Исидзима, Цутаки клюнул, хотя еще и сомневается. Но в это время за окном загудели моторы «Дугласа». Сначала их звук был прерывистым, неровным. Потом установился, ровно повис над берегом.
– Слышите?
– Да, Исидзима-сан. Это моторы самолета. По-моему, «Дуглас»?
– Цутаки-сан. Утром я был убежден, что этот самолет прислан сюда с вашего ведома.
– И что же?
– Я разубедился в этом.
– Когда?
– Сразу же после утреннего разговора с генералом Исидо.
– Любопытно – что же он вам сказал?
Любое неточное слово в этом разговоре могло насторожить контрразведчика. Поэтому Исидзима должен был говорить почти правду, чуть изменяя детали.
– Он сказал, что боится участи генерала Отимии. И попросил помочь ему совершить побег на самолете, который он вызвал.
– Интересно. Куда же уважаемый Исидо-сан хотел сбежать?
– В одну из нейтральных стран.
Цутаки некоторое время разглядывал стол. Наконец поднял голову:
– А вы?
– Сначала я согласился.
– А потом передумали?
– Да, Цутаки-сан. Я передумал.
Он встретился с майором взглядом и легко выдержал его.
– Почему?
– Видите ли, Цутаки-сан, это «почему» связано со второй частью нашего разговора.
– Что еще за вторая часть?
– Цутаки-сан, давайте отбросим громкие фразы. Вы согласны на откровенный разговор?
Он совсем не так прост, как, скажем, генерал Исидо. Его не возьмешь на показную искренность. Нужны поступки.
Цутаки усмехнулся.
– Хорошо, – ответил он, не то соглашаясь на откровенность, не то лишь занимая выжидательную позицию.
Но Исидзима решился:
– Война кончилась. Япония потерпела поражение.
Глаза Цутаки ушли в сторону.
– Я уверен, конечно, что Японию не сломить, – тут же поправился директор отеля. – Она воспрянет, возродится. Но сейчас капитуляция – вопрос дней, а может быть, часов. И нам, тем, от кого, может быть, зависит будущая судьба страны, надо скрыться. Мы не должны позволить уничтожить себя хотя бы для того, чтобы в будущем помочь ее возрождению. Вы согласны?
Майор молчал, не решаясь высказать вслух очевидное.
– Так вы согласны? Это очень важно, Цутаки-сан.
– Допустим, – выдавил он.
– Я очень рад, что вы почти согласились со мной. Еще раз повторяю: я иду на большую откровенность и взамен прошу от вас такой же откровенности и помощи.
– В чем же может выразиться ваша откровенность?
– Сейчас увидите.
Он придвинул и раскрыл одну из коробочек. Камни, оттененные черным деревом, щедро отозвались на свет лампы.
– За время войны мне удалось скопить некоторое состояние и превратить его в камни. Вы разбираетесь в бриллиантах, Цутаки-сан?
Вопрос был лишним, так как майор не отрываясь смотрел на камни.
– Судя по всему, вы понимаете в них толк. Прошу прощения.
Цутаки пересилил себя, отвел взгляд от камней, вздохнул. Теперь надо следить за его рукой. Она может в любой момент потянуться к брюкам, к внутреннему карману.
– Цутаки-сан. Я предлагаю вам половинную долю моих нескольких миллионов.
