– Господин Пластов, вы сами понимаете, я всерьез озабочен полнейшим выяснением обстоятельства дела. Как юрист, вы должны понять, мне крайне важно, чтобы на показания Желдина никто не влиял. Поэтому вынужден отказать в этом свидании, согласитесь, может быть, даже в интересах фирмы.
Может быть, этот опытный чиновник и не замешан в заговоре прямо, но это и не суть важно. Вполне достаточно, что сам Пластов сейчас понял: кто-то дал Кухмистрову понять, в каком направлении следует вести дело. Иначе бы следователь с таким опытом обязательно попытался выяснить истинную роль Желдина. Встретив невозмутимый взгляд Кухмистрова, Пластов улыбнулся:
– Сомневаюсь, чтобы отказ адвокату в свидании с работником фирмы был в интересах этой фирмы. Но что поделать. Мне было важно понять отношение Желдина к случившемуся, к сожалению, своим отказом вы помешали мне это сделать.
– Надеюсь, господин Пластов, мотивы вы понимаете.
– Да, безусловно, мотивы, но не отказ.
Кухмистров развел руками:
– Увы, господин Пластов, я ничего не могу добавить к сказанному.
Выйдя от Кухмистрова, Пластов плотно прикрыл за собой дверь. Оглянулся – коридор пуст. Не спеша прошел к уголовной части, три раза стукнул в дверь Денисова, услышав спокойное «Прошу», вошел, закрыл дверь.
– Добрый день, Алексей Фомич. Чем порадуете?
Алексей Фомич смотрел настороженно; подошел к двери, повернул ключ.
– Порадую, только знаете, давайте говорить тихо.
– Извольте.
Пройдя вслед за Денисовым и усевшись, Пластов поинтересовался:
– Узнали что-то?
– Вы не представляете даже, как только я не улещивал этого Гуньку. Ему было велено доносить, кто будет пронюхивать на этом самом пустыре. Есть одна фирма, завод машиностроительный, «Шуккерт и Ко». Дело в том, что эта фирма является владельцем этого участка земли. Во владение вступила всего месяц. Частные владельцы, как известно, имеют право нанимать для охраны кого угодно.
– Нанимать, но не резать заживо прохожих.
– Плохо. – Денисов с досадой почесал за ухом. – Очень плохо. Получается, я занимаюсь делом Кухмистрова.
– Вы проводили мелкое расследование, никто из вашего начальства не будет им интересоваться. Надеюсь, сами протокол допроса Гуньки вы не покажете Кухмистрову? А вот если вы дадите копию протокола мне…
– Арсений Дмитриевич. Это же государственный документ. У меня семья. Христом Богом прошу.
Пластов вытащил из внутреннего кармана конверт.
– Здесь триста рублей. Берите. Смею уверить, вы честно заработали эти деньги.
Триста рублей серьезно подрывали его наличность, но выявленные Денисовым факты явно того стоили. Чиновник смотрел на конверт, покусывая губу.
– Что ж, ваша взяла. – Вырвав несколько листков, делопроизводитель протянул их Пластову. – Вот.
20
Субботин после звонка открыл дверь не сразу, когда створка распахнулась, Пластову показалось: инженер чем-то обеспокоен.
– Может быть, я некстати, Василий Васильевич? Простите, у вас гости?
– Нет, ради бога. Просто я был кое-чем занят. Проходите, всегда рад вас видеть. Я один, проходите в кабинет.
Усевшись в кресло, Пластов постарался забыть напряженность Субботина.
– Василий Васильевич, хотелось бы еще раз вместе с вами взглянуть на остатки найденного генератора.
– Ради бога… Что – вы пришли только из-за этого?
– В общем, да. Если позволите, после того как мы его осмотрим, я вам кое-что объясню?
Медлит. Что с ним? Не важно, главное сейчас разобраться с тем, ради чего он пришел. Субботин кивнул:
– Что ж. Прошу.
Они спустились вниз, прошли к сараю. Субботин открыл дверь, кивнул:
– Вас интересует это?
Пластов присел над закопченным агрегатом, осторожно приподнял кожух. Ничего нового, те же обугленные детали, но теперь он смотрел на них по-другому.
– Василий Васильевич, хотел бы поделиться с вами сомнениями. Насколько я понял, вы убеждены: генератор Вологдина с завода похищен?
– Конечно. Не только убежден, это так и есть, это факт. Ваши сомнения связаны именно с этим? В чем же вы сомневаетесь?
– Не буду отрицать, что генератор Вологдина исчез. Вот только когда это случилось? До пожара? Или – после?
– Думаю, до пожара.
– Когда именно?
– Как только с завода ушел последний человек. Сторож Желдин не в счет. Не буду говорить о степени его виновности, но ему веры нет.
– Напрасно.
– Не понимаю. – Субботин встретился с ним взглядом. – Ведь Желдин взят под стражу?
– Ну и что? Василий Васильевич, мне кажется, новый сторож человек хоть и неопытный, но честный. Не потому, что я в него верю, – за это логика. Впрочем, дело не в этом. Оставим Желдина.
– В чем же?
– Генератор не могли похитить до пожара. Никак.
– Почему вы так убеждены? Причина?
– Причина простая – до пожара ничего нельзя было рассчитать. Для человека, который, допустим, выкрал бы настоящий и поставил на стенд поддельный генератор, – для него ведь не могло быть никакой гарантии, что подделка обязательно сгорит? Значит, он не мог быть уверен, что она скроет следы? Или – такая гарантия была?
– Я об этом не подумал. Действительно, такой гарантии не было.
– Я тоже думаю, что не было. Откуда он мог знать, что завод сгорит дотла? Но тогда подделка сразу была бы раскрыта? Или не так?
Инженер снова присел, разглядывая остатки электромашины.
– Вы правы… Черт… Что же, выходит, он похитил его…
– Если кто-то и похитил генератор, то сделал он это скорее после пожара.
– Но тут противоречие. – Раздумывая о чем-то, Субботин покачал головой. – Явное противоречие.
– Действительно, противоречие: откуда в таком случае этот человек мог знать, что генератор уцелеет?
Субботин повернулся:
– Именно, откуда?
– Сомнение серьезное, но, как я понял, то, что мы видим, собрано из уже сгоревших остатков. Или не так?
– Пожалуй, вы правы… Да и верно, сгоревшими остатками сбить с толку легче. Сплошная путаница, что же получается. Поджигая завод, он тем не менее рассчитывал, что машина уцелеет?
– Не знаю, – заметил Пластов.
– Да и потом, когда он унес генератор? Там же была полиция?
– По-моему, было лишь двое городовых, которые больше следили за порядком.
– Тогда. Что же вы полагаете?
– Ничего.
